Маловероятно, что Сара Чилдерс сможет отвести мужа к врачу.
Тесс отступила от двери.
— Я посмотрю на рану, миссис Чилдерс, но если она серьезная, ваш муж должен обратиться к врачу.
— Дюк не верит во врачей. И в прошлый раз, когда я зашила его, благослови Бог Америку, я потеряла сознание прямо на полу, и у меня неделю болела голова.
— Сотрясение мозга заработали, — пробормотала Тесс, когда миссис Чилдерс подошла к грузовику, чтобы забрать своего мужа.
Дюк Чайлдерс был поседевшим еще больше, чем его жена, с большими ушами, растрепанными усами и проволокой седых волос, торчащих из-под поношенной шляпы неопределенного цвета. Его руку обернули не слишком чистым полотенцем.
— Бога ради, уж зашейте побыстрее. Мне нужно работать, — сказал он вместо приветствия.
— Нельзя так разговаривать с миссус, — упрекнула его Сара, когда Тесс принесла аптечку. — Извините моего мужа. У него портится характер, когда он болеет.
— Если бы ты сделала то, что я тебе сказал… — проворчал он.
— Я больше не буду тебя зашивать, Дюк Чайлдерс!
Тесс повела его к обеденному столу, который, похоже, уже превращался в хирургический.
— Присаживайтесь, мистер Чайлдерс.
— Дюком меня кличут, — поправил он. — Всю жизнь столбы для забора ставлю. Черт, как же глупо вышло.
У большого пальца на ладони оказался глубокий порез, из которого хлынула свежая кровь, когда Тесс развернула полотенце. Даже если бы у нее было припасено больше той же повязки на рану, которую она истратила на Илая, она не смогла бы использовать ее в этом месте.
— Здесь нужны швы, — сообщила она.
— Да благословит Бог Америку, но мы же поэтому здесь, — сказала Сара, как будто Тесс упустила суть.
Тесс прижала чистую марлевую салфетку к ране.
— Я не врач. У меня нет анестезии, чтобы обезболить, а вам нужны антибиотики.
Дюк растянул губы, показав кривые пожелтевшие зубы.
— Вот и видать, что ты нездешняя. Здесь, в горах, мы помогаем друг другу. Пойдем, Сара.
Тесс знала, когда ее били, и остановила Дюка, положив руку ему на плечо, когда он начал вставать из-за стола.
— Это будет чертовски больно.
Он пожал плечами.
— «Много скорбей праведника; но от всех избавляет его Господь». Псалом тридцать четвертый.
— Ну, тогда ладно.
Тесс потянулась через спящего ребенка, чтобы очистить и зашить руку Дюка. Это было похоже на шитье кожи для обуви, но он почти не вздрогнул.
Иен вошел, когда она заканчивала. Тесс иррационально злилась на него за то, что он в очередной раз разгуливал на природе, в то время как ей приходилось иметь дело с неотложной медицинской помощью.
— Ты художник, парень? — сказал Дюк, когда Иен сел на скамейку и снял туристические ботинки.
Тот отложил ботинки в сторону.
— Иен Норт.
— Я слышал, ты помог Питу Миллеру с его ульями.
Иен поднялся со скамейки.
— В основном я мешал ему.
— Ага, он мне так и сказал.
Дюк крепко держал руку, пока Тесс накладывала еще один шов.
— Твоя женщина здесь неплохо разбирается в лечении, так?
Иен подошел достаточно близко, чтобы взглянуть через плечо Тесс.
— Думаю, вы сами сможете ответить на этот вопрос. — Он, должно быть, насмотрелся, потому что быстро отступил. — Я бы не стал ей доверять, если вам понадобится операция на открытом сердце.
Верно замечено.
Тесс наложила последний шов и забинтовала рану, когда у ее груди начала шевелиться Рен.
— Даже если вы будете держать рану чистой, есть большая вероятность, что может воспалиться без антибиотиков. — Она погладила Рен по спинке. — Вы когда-нибудь видели гангрену? Может быть, у одной из ваших собак? Вот как будет выглядеть ваша рука. И если вы хоть на минуту решите, что можете прибежать сюда и приказать мне отрезать руку, вам лучше подумать лишний раз, потому что я пошлю вас к черту. Понятно?
Дюк ничуть не выглядел задетым.
— Да, мэм.
Иен улыбнулся.
Тесс заставила Дюка дать ей честное слово, что он вернется через несколько дней, чтобы проверить рану.
Иен задумчиво посмотрел на него.
— Я настоятельно рекомендую вам не заставлять ее преследовать вас. Она грязно играет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как все бабы.
После того, как Сара и Дюк ушли, Тесс посмотрела на скомканную десятидолларовую купюру, которую он сунул ей, когда они выходили за дверь, и пробормотала:
— Да благословит Бог Америку.
Иен помог ей навести порядок.
— Если ты собираешься остаться в Темпесте надолго, лучше либо держать дверь навсегда запертой, либо узаконить твою деятельность, потому как я чувствую, что дальше будет только хуже.
— Неправда! Беременные смотрят на меня так, будто я собираюсь проклясть их детей, а эти люди относятся ко мне, как к местной «скорой помощи». Я не хочу быть деревенским целителем!
— Тогда ты не должна так хорошо заботиться о людях. А теперь иди одевайся. Хизер забирает Рен, чтобы мы могли ненадолго выбраться отсюда.
— Забирает Птичку? Я не хочу оставлять ее. И куда?
— В цивилизацию. — Его взгляд скользнул по ее джинсам и заляпанному свитеру. — Дело твое, но, возможно, ты захочешь переодеться.
Тесс поспорила с ним о том, чтобы оставить Рен, но он твердо стоял на своем. Она неохотно переоделась в брюки, шелковисто-белую футболку и приталенный блейзер. Вскоре они были на пути в Ноксвилл.
— Почему туда?
— Почему нет?
Иен намеренно притворялся непонятливым, и они замолчали. С каждой милей атмосфера в машине становилась все тяжелее. Будь это обычный день, а они двумя нормальными людьми, он бы сказал ей, куда они направляются, но Иен сопротивлялся всем ее попыткам поговорить, и ничто в этом не казалось нормальным.
К тому времени, как они добрались до автостоянки в центре города, Тесс горько пожалела о поездке. Она вышла на полуденное солнце. Иен шел быстро, и пришлось ускорила шаг, чтобы не отставать, но как бы быстро Тесс ни шла, он оставался на несколько шагов впереди.
В конце концов он остановился перед внушительным зданием из красного кирпича. Его лицо было каменным — нахмуренный лоб, прищуренные глаза, мрачный рот. Тесс прочитала вывеску.
«Ноксвиллский окружной суд».
— Вот, Тесс. — Скорее шипение, чем фраза. — Считай, это мой великодушный жест.
Возможно, Иен знал, о чем говорил, но она-то не представляла о чем речь.
— Не понимаю. Что…
Он вошел в здание впереди нее. Тесс поспешила за ним.
— Иен! Ты остановишься или нет? Ты о чем? Почему…
— Никаких вопросов! — Иен повернулся к ней. — Давай покончим с этим, чтобы мы могли притвориться, что этого никогда не было.
— С чем покончить?
Он взглядом сверлил ее. Непоколебимо. Тесс смотрела на него. Проходили секунды. Она не понимала.
И тут до нее дошло.
Тесс чувствовала, будто из нее вышибли дух.
— О, Иен… — Она хватала ртом воздух. — Это… Ты уверен?
— Черт, нет, не уверен! Будут еще какие-нибудь дурацкие вопросы?
Тесс словно проглотила язык. Она покачала головой.
***
Оформление документов заняло вечность. Место рождения. Родители. Образование. Тесс остановилась, когда дошла до вопросов о семейном анамнезе.
Дата последнего брака: __
Причина последнего расторжения брака: __
Тесс заполнила эту информацию с тяжелым сердцем — не из-за горя, которое так долго истощало ее, а из-за тревоги за того, кто неподготовленным вступил в следующий этап ее жизни.
Периода ожидания не было, но для фактической церемонии требовалась предварительная запись. Каким-то образом Иену удалось принудить священника — возможно, угрозой, потому что определенно сделал это не с помощью чар — совершить черное дело.
Роль священника исполняла жизнерадостная брюнетка, которая едва ли казалась достаточно взрослой, чтобы водить машину, и веселости которой решительно поубавилось, когда развернулась короткая церемония. Кто мог ее винить? Жених с мрачным лицом и невеста-робот не были воплощением звездных молодоженов. Когда пришло время Иену надеть кольцо невесте, он на мгновение был сбит с толку, затем вытащил из кармана шариковую ручку, взял свободную руку Тесс и провел линию вокруг ее безымянного пальца.
