У меня что-то сдавило в груди, и я с замиранием сердца развернула газету.
«Крохотную деревушку Кеттервилль к югу от Армы поразило жестокое массовое убийство. Заброшенный друидский круг обагрился кровью невинных девочек-магглов. Что это — работа маньяка или возрождение древней друидской темной магии? Подробности читайте на стр. 7».
— Что за чернуха, — прокомментировал Драко, с отвращением шурша газетой.
Я посмотрела на бледного Тома, застывшим взглядом глядящего на свернутый пока «Пророк».
— Я сделал это снова, — прошептал он.
Я на два раза прочитала статью, но явных доказательств того, что темный ритуал — дело рук какого-то левого хоркрукса, — не было. Тем более, я надеялась, что вздумай блудный хоркрукс возродиться, мы бы уже об этом узнали.
— Я сделал это чужими руками. Барти Крауч младший. Мальчишка всегда был не в себе. Он бы точно согласился.
Том ушел глубоко в себя, оставив меня наедине с тревожной мыслью о возможном баттле с возрожденным… им же.
Что я забыла в Запретном Лесу?
Какой хороший вопрос.
Я размышляла над ним, глядя в неожиданно звездное небо.
Точнее, я могла бы размышлять над ним, если бы не была занята тем, чтобы стараться не потерять сознание от боли, пока вокруг меня толпились кентавры. Они спорили, прикончить меня контрольной стрелой в голову или оставить на съедение фестралам.
Их было больше дюжины. И если бы у меня не дрогнула рука, ровно столько же лошадиных душ отправились бы на лошадиные небеса.
А в итоге на небеса в скором времени отправлюсь я.
Зато с целой душой.
Тома только жалко.
— Соберись, Грета! — вопил Том, пытаясь сотворить какое-то заклятие. Но я была на грани магического истощения, и все мои силы уходили на то, чтобы не умереть. А потому и Том был бессилен.
Еще я думала о Сириусе. Он был никудышным отцом. Но он любил меня с присущей всем Блэкам страстью. Он сойдет с ума, когда найдут мое бездыханное тело.
Мне почему-то стало до слез его жалко.
Сжав зубы, чтобы не застонать, я перевернулась на живот и поползла в сторону замка.
Меня остановила стрела в плечо.
Перед глазами начало темнеть. Уши заложило тишиной. Боль исчезла.
Впереди засиял свет.
Он все приближался и приближался, и я подумала только о том, что, возможно, смогу прихватить с собой Тома. Когда свет вдруг превратился в банальный Люмос на палочке.
По другую сторону Люмоса к палочке крепился волшебник.
Он что-то прокричал, и луки в руках кентавров воспламенились.
Я отметила, что это очень полезное заклинание, и закрыла глаза.
— Очнись! — кто-то перевернул меня на спину, стараясь не слишком задевать стрелу в плече и еще одну, сломанную, в животе. — Не смей засыпать!
Я открыла глаза, фокусируя взгляд на бледном пятне лица. Почему-то я была рада его видеть.
Это было хорошее последнее воспоминание.
Я протянула руку и прикоснулась к его щеке, оставив на ней бурый развод.
Приятно.
— Не смей умирать, слышишь меня? — дрожащие руки накладывали на меня заклинания одно за другим. Я застонала, когда вернулась зверская, умопомрачительная боль, и меня вновь потянуло во тьму. — Держись! Слышишь? Не закрывай глаза!
Он осторожно поднял меня с земли и куда-то понес. Его походка была дерганная, и я догадалась, что он бежит.
— Империо, — услышала я голос Тома, и блаженная тьма отступила. Глаза против воли открылись.
— Держись, девочка, — бормотал Снейп. — Только не умирай, только не умирай, — как заклинание, повторял он, а я задыхалась от боли и слушала бешеный стук его сердца.
Так что же я делала в Запретном лесу?
Ловила Питера Петтигрю.
Не поймала.
Не самый удачный мой день.
Рука Дамблдора лежала на моем лбу. Другая рука, с палочкой, порхала на телом.
Снейп, по другую сторону кровати, одно за другим вливал в мой рот густые зелья.
— Я говорил вам, что надо их прогнать! — шипел он на Дамблдора с ненавистью. — Говорил! Они уже пытались ее убить!
— Успокойся, Северус, — строго отвечал Дамблдор, извлекая из моего живота древко стрелы.
Я только закатила глаза, не способная ни кричать, ни стонать. В ушах зашумело, и следующую часть их разговора я не слышала.
— …если с ней что-то случится! — уловила я конец фразы, но одурманенное болью и зельями сознание даже не разобрала, кто из них это сказал.
Что-то взорвалось, и передо мной мелькнул золотой снитч.
— Подвинься, Альба!
Империус Тома выдохся, и мои глаза закрылись.
Как же я устала.
Сириус спал на стуле возле больничной койки.
Его осунувшееся лицо было первым, что я увидела.
Я хотела его разбудить, но только лишь вяло пошевелила рукой, к которой была присоединена трубка капельницы.
— Три дня, — перед моим лицом появился хмурый Том. — Ты спала три дня.
«У меня магическое истощение?» — спросила я с ужасом.
Он покачал головой.
— Эти твари хорошо подготовились. Стрелы с адамантовыми наконечниками. Вот почему мы не могли ни вызвать Кричера, ни воспользоваться кольцом Гриндевальда.
Черт.
Гребанные кони.
— Сириус, — сипло позвала я.
Он вздрогнул и открыл припухшие глаза.
— Грета, — несчастным голосом произнес он и взял меня за руку, свободную от капельницы. В ней было зажато что-то твердое.
— Амулет с рунами, — ответил Том на мой незаданный вопрос. — Хорхе принес позавчера.
Мило.
— Зачем, ну зачем ты туда пошла? — спросил Сириус, проморгавшись.
— Питер Петтигрю, — прошептала я.
— Что?!
— Увидела его на карте мародеров… — я сглотнула. Во рту был мерзкий вкус зелий. — Дай воды.
Сириус чуть не разбил стакан и налил воду.
— Я бы поймала его… если бы не кентавры.
Меня вдруг сильно потянуло назад в сон.
— Ты его видела?!
Я помотала головой, отчего та закружилась.
— Где Снейп? — спросила я.
— Снейп?! — Сириус захлопал глазами.
— Он спас мне жизнь. Снова.
Сириус долго не мог ничего ответить. Я не дождалась, пока он родит мысль, и уснула.
— К вам ломится полшколы, мисс Блэк, — сказала Помфри, когда я пришла в себя на следующий день.
Я покосилась на тумбочку, забитую и заваленную всякой дребеденью. Под кроватью валялось около сотни фантиков, из чего я заключила, что периодически меня навещал Гелла, уничтожая гостинцы.
Из ведра возле тумбочки торчали три пышных букета.
— У меня будто День Рождения, — сказала я, делая глоток из фляжки с выгравированной на ней витиеватой буквой «Г». Хорошо иметь друга с философским камнем.
Сириус говорил, что это не он.
И Дюсолей подтверждала его слова — а уж ей-то бы он признался.
И я склонялась к мысли, что он, хоть и Блэк, не способен на такое.
Кентавры покинули земли Хогвартса. Их деревня сгорела дотла. Ходили слухи, что не обошлось без жертв.
Сириус определенно не мог этого сделать.
Но я знала, кто мог.
Я мало что помнила с той ночи, но восхищение вспыхнувшими вмиг луками отложилось в памяти.
— Блэк! — очень враждебно встретил меня Снейп, когда через три дня я сбежала из Больничного крыла и постучала в двери его кабинета.
— Профессор, — растерялась я.
— Какого черта вы приперлись?!
В его голосе и глазах было столько ненависти, что я сделала шаг назад.
— Я только хотела…
— Мне не нужна ваша благодарность! — рявкнул он.
Я сглотнула.
Да за что он меня так возненавидел-то?
— Для вас правила не писаны, да, Блэк?! Так хотя бы думайте в следующий раз своей тупой головой! — орал он, и я обмирала под напором его злости. — Какие черти понесли вас в лес, тупица?! Можете не отвечать, я даже знать не хочу! В следующий раз не надейтесь на мою помощь, ясно вам?!
— Ясно, — пролепетала я.
— Тогда проваливайте!
Он палочкой указал на дверь, и она резко распахнулась, с грохотом врезавшись в каменную стену.
Я вылетела в коридор и остановилась лишь у входа в гостиную Слизерина, часто моргая слезившимися глазами.
— Мне кажется, или он к тебе жутко неравнодушен? — заметил Том, когда я успокоила дыхание.
«Еще бы. Он меня ненавидит».
Глава 55. Некромантия и другие милые вещи
Я сидела на надгробии, задумчиво глядя на трепыхающегося инфери. Это было заброшенное маггловское кладбище. Холодный октябрьский ветер завывал в деревьях. Сквозь плотную пелену облаков не было видно ни единой звезды. Том стоял неподалеку и очень хотел домой.
Я вздохнула и открыла свою прекрасную тетрадь с летописями и выдержками из книжули из Запретной секции.
Где я допустила ошибку?
Я вздрогнула, когда совсем рядом раздался хлопок аппарации.
— Трупы детям не игрушки.
Гелла скептически посмотрел на выдохшегося инфери и присел на соседнее надгробие.
— Развлекаетесь, леди Блэк? — хмыкнул он, когда я снова углубилась в свои записи, и достал откуда-то термос. — Держи, согрейся.
Я захлопнула тетрадку и со вздохом приняла дымящийся ароматный чай.
— Лучше помоги.
