Перешедший через портал вместе с танками красноармеец Ерисов развернул свой дельтаплан и, пока обе колонны были недалеко друг от друга, совершал перелеты от одной к другой, наблюдая сверху за обстановкой. Лейтенант Филатов, сославшись на необходимость обкатки очередного только что собранного Юнкерса, обещался подскочить позже, а пока послал своего подчиненного.
Первоначально во время облетов дельтапланерист ничего существенного в окрестностях не замечал, хотя видел и крестьян, небольшими кучками с живностью и скарбом пробирающиеся в лесную глухомань, и пару десятков русских ополченцев, из разгромленного русского войска, бредущих на север к себе домой. И даже две тройки монгольских всадников, прибирающихся по лесу по следам деревенских жителей. Но крупных скоплений неприятеля в зоне полетов не было. Когда колонны разошлись на приличное для перелетов на дельте расстояние, и прилетевший Михаил Ерисов сообщил об этом Афанасьеву, пополняя опустевший бензобак, тот приказал с этого момента вести разведку только для лейтенанта Ярошенко с его танками.
— Надо будет — вызовем. Полагаю, на водоразделе войска появятся раньше, чем тут, на реке. Так что гляди в оба. — приказал он пилоту и, переключившись на артиллериста, добавил. — А ты, Игорь, пошли шесть снегоходов, пусть проверят — что за монголы у нас по тылам шарят и чего им нужно. За ополченцами особо не гоняйся, но если случайно встретятся, пусть из леса на Проню выходят. Посмотрим, что за люди, может и пригодятся.
Местные реагировали не стрекочущую «птицу» с человеком под крыльями — вполне ожидаемо, точно как в Торжке и Ржеве первое время. Кто бросался бежать, выкидывая по дороге свое имущество, кто старался спрятаться под деревьями и все неистово крестились. Монголы тоже шарахнули в разные стороны, по кустам. Но едва Михаил, сделав вираж, полетел обратно — вновь собрались в кучку. Куда они направились дальше — пилот не заметил, топливо было на исходе.
Колонна бронетехники уже приближалась к секрету Васильева, как Михаил Ерисов, передал сверху, что в километрах в трех к югу наблюдает сотню монгольских всадников, неспешно приближающихся к водоразделу. Старший лейтенант Ярошенко, принявший командование над бронетехникой, просил разведать тылы этой сотни.
— Что, неужели всего одна сотня идет? Не может такого быть.
Оказалось, танкист был прав. Замеченная сверху группа представляла собой не что иное, как авангард тысячи, следующей по следам разведчиков. Связались с Афанасьевым. Подполковник к этому моменту догнал ушедший вперед грузовик и вместе они приближались к Рязани. Арсений Николаевич и тысяче удивился, мол, маловато. Нужно остальных искать.
У дельта радиус небольшой — всего сто километров, вот на границе этой дальности Михаил и заметил основные силы монгольского войска.
— Черным черно! — докладывал он танкисту Ярошенко результаты своей разведки. — От истока Воронежа идут, тремя колоннами, конца и края не видно.
— Черно — это не ответ. Ты в штуках можешь сказать? — возмущался старший лейтенант. — Тысяча? Две? Десять?
— Товарищ командир, да не видел я никогда таких толп сразу. Много больше полка, в котором я служил. Лошадей пустых и с мешками втрое больше. Как все это сосчитать — не знаю. Кабы они поротно шли, а то каждый сам по себе. Да еще между колоннами постоянно снуют, особенно, как я приближаюсь — тут вообще кто куда. И хвоста у тех колонн не видно.
— Чему вас только в школе учили! Ладно. Будем считать — тумен, десять тысяч. Все равно маловато.
— Может они еще на реке Воронеж остались? — задумался Ерисов. — Я до реки не летал — мне б тогда бензина на обратную дорогу не хватило.
— Может и там остались, только на монгол это не похоже. Знаешь что, сейчас уже поздно, стемнеет скоро, а завтра с утречка сделай облет по водоразделу — на запад, а потом на восток.
К утру Ярошенко рассредоточил танки на местах наиболее вероятного выхода колонн. А едва рассвело — отправил Ерисова в разведку. Вскоре тот сообщил, что вся их засада расшифрована врагом — он своими глазами наблюдал несколько десятков всадников, спешащих от водораздела к лагерю передовой тысячи, ночевавшей в считанных километрах. Что и немудрено, танки — штука шумная, а степняки не могли не подсмотреть в темноте — кто это тут шумит. Несколько позже, после облета окрестностей, добавил еще кучу плохих новостей — те, что по фронту танковой засады, пока стоят и, похоже, никуда двигаться не собираются, зато в полусотне километров с востока и запада колонны числом, как бы не больше виденного вчера, уже прошли водораздел. Одна свернула на реку Проню и прет точно на артиллеристов, а вторая далеко на востоке движется в направлении реки Тырницы, протекающей восточнее Пожвы и тоже впадающей в Оку. Первым до засады дня два скакать, у вторых же путь вдвое дальше, зато никто не мешает. Не всем протяжении никаких войск. И, между прочим, с места впадения Тырницы в Оку до ближайших городков — Нузы, Белгорода, Исада всего по два десятка верст.
— Понятно, про нас узнали и на всякий случай решили обойти, оставив тысчонку-другую посмотреть — кто мы такие и чего можем сделать. Непонятно другое — как двадцатью танками держать фронт на расстоянии в сотню километров? Кто, интересно, решил, что монголы одной кучей попрут?
— Товарищ старший лейтенант, другого варианта у нас все равно нет. — возразил прапорщик Васильев. — Танки, может, и найдутся — на базе полно техники, а с экипажами напряженка — даже на полноценный полк не сумеем наскрести.
Ближе к полудню монгольский лагерь зашевелился, старший лейтенант сыграл тревогу, экипажи заняли свои места, сопровождавшие танкистов автоматчики и пулеметчики, включая подразделения разведчиков — Васильева и подтянувшегося накануне Осадчего рассредоточились по наиболее выгодным позициям. Лесок на водоразделе хиленький, гребень так и вовсе безлесный, тем не менее, обзор для танковых орудий из-за деревьев и кустов невелик. Но выбирать не приходится, остальная территория что на север, что на юг поросла такими дремучими лесами, что не только технике, но и монгольской коннице иного пути нет. Либо тут, либо возвращайся к реке Воронеж, чтобы начать обходной маневр на добрую сотню верст, но в итоге окажешься на том же водоразделе всего лишь на полсотни верст восточнее или западнее танковой засады. Как назло, погода, до того просто пасмурная, окончательно испортилась — подул ветерок, повалил мелкий колючий снег. Ерисов попробовал сделать очередной вылет, но едва оторвавшись от земли, чуть не навернулся — его легкий дельт внезапный порыв ветра сначала задрал к верху, а потом резко дернул в сторону, на редкие сосенки. Михаил чудом сумел увернуться, весьма жестко посадил аппарат, и, дотолкав его вручную к Ганомагу, начал разбирать.
— Товарищ командир, погода не летная, взлет невозможен. — сообщил он своему тезке — старшему лейтенанту.
— Жаль, жаль. — сказал Ярошенко. — А я так на тебя рассчитывал.
— Товарищ командир, посмотрите, какой ветрище? А что я могу? Если б хотя бы порывов не было, а то дует то в одну сторону, то в другую. Может, чуть позже успокоится, тогда и полетаем. Крылья снял, чтоб случайно в бою не порвали. Привинтить то их не долго. А пока, дайте мне автомат. Буду вместе с пехотой воевать.
— Ага! Счаз! Ты у меня — ценный ресурс, мне, случись что с тобой, Шибалин с Афанасьевым голову свернут. Так что, карабин дам, но ты дуй к машинам. Будешь охранять их, вместе с шоферами. Какой-никакой, а все же тыл. — приказал Ярошенко.
Потекли томительные минуты ожидания.
Атака монгол началась вполне ожидаемо. Несмотря на метель, всадников заметили до того, как они пустили первые стрелы. Они шли с запада по водоразделу, нацелившись на правый фланг растянутых по кромке леса позиций..
Танковые пушки молчали — Ярошенко специально приказал без его приказа огонь из пушек не открывать. Да и куда тут стрелять? Видимость на редколесном водоразделе — метров семьдесят, не больше. В прицелах — одни деревья да кусты под шапками снега. Выходит, что дальность — что у лучника, что у пулеметчика, что у танкиста вполне сопоставима. Монгольские лучники и на 150 метров стрелы мечут. Едва первые стрелы ткнулись в танковую броню, заговорили два танковых пулемета, да автоматчики, скосив набравших разбег авангардные десятки. Как только наступавшие откатились назад и в сторону — поглубже в лес, атака справа повторилась с новой силой. Только теперь конницы было побольше, а впереди нее брели толпы раздетых до гола пленных русичей — мужиков, баб, детишек, которых едущие следом всадники подгоняли копьями. Да и началась атака из кустов, поближе предыдущей, чтобы поменьше торчать на открытом пространстве.
— Быстро учатся. — сообщил Михаил Викторович по радио. — Из пушек огонь не открывать. Только автоматно-пулеметный!
