Глава 17.2
Мне бы зажмуриться или толкнуть повитуху, но всё, что я могла – это наблюдать. Кинжал прорезал воздух со свистом, а затем вдруг рассек мне ладонь.
– Не стой столбом, Нереа, и подойди к ручью, – заворчала тут же Марта и потянула меня к журчащей воде.
Боли я не ощущала, но облегчение после пережитого страха такой резкой волной прошлось по всему телу, что, когда мы подошли к размытой пойме, я упала без сил на колени и позволила женщине опустить мою руку в ледяную воду.
Зашипела, когда кожа соприкоснулась с колющим холодом, но вытащить руку мне не позволили – у наставницы оказалась невероятно сильная хватка.
– Зач-чем эт-то н-нужно?
От озноба у меня зуб на зуб не попадал, и с каждой вытекшей из тела каплей я наблюдала не только за тем, как моя кровь течет вниз по ручью, но и ощущала накатывающую слабость.
– В твоих жилах течет животворящая сила стихийных духов, Нереа. Каждая капля твоей крови ценна, и поэтому послушай совет старой женщины. Цени ее и никому не позволяй ее использовать, – замолчала, произнеся странную фразу, а затем хмыкнула. – Впрочем, чего это я. Больше тебе ни о чем в жизни беспокоиться не придется. Он о тебе позаботится.
Мне казалось, что она говорит об Айвене, и мое сердечко вдруг гулко заколотилось при воспоминаниях о нагвале. В груди разлилось тепло.
– Вот только кто бы защитил тебя от него, – как-то печально добавила Марта, но так тихо, что я списала это на плод своего воображения.
Вода засветилась, переливаясь красивыми отливами, и мне, наконец, позволили забрать руку. Краем глаза подметила, что раны будто и не было, но в этот момент ручей забурлил и ожил, растекаясь вниз уже совершенно по-другому – более энергично и с брызгами, словно резвящийся щенок.
– Вы сказали про мою кровь. Это ведь из-за нее вода… – не могла облечь свои предположения в четкую речь.
– До этого я еще сомневалась в словах Аврелия, но теперь убедилась, он был прав. Твоя мать была одной из высших эфемероидов.
Иногда Марта называла отца по имени, но только в тех случаях, когда говорила о нем, как о прославленном лекаре и старейшине. Навострила уши, жадно слушая и впитывая любые произнесенные ею слова.
Всё, что я знала про эфемероидов, основывалось лишь на рассказах старейшины Айко, но среди волколаков было не принято интересоваться другими расами, и информация в моей голове была скудной. Насколько я помнила, это общее название всех магических стихийных существ, но про высших я знала только то, что их было не так и много.
– Марта… – подала голос, желая услышать подробности, но она подняла ладонь, заставляя меня замолчать, и открыла свою корзину.
Ткань была небрежно откинута, и я, наконец, увидела, что она так усердно прятала внутри. Повитуха размотала запечатанную в многочисленные салфетки склянку и задумчиво повертела ее в руках.
Вздохнула, откупирила крышку и достала оттуда рыжий, явно женский локон.
– Пахло от нее не волком и не человеком, – пробормотала, снова уплывая в воспоминания. – Скажи мне, Нереа, что ты знаешь о медведях?
– Они живут на севере, – ответила, не понимая, к чему ее вопрос. – Ведут обособленный быт с уклоном в патриархат.
– Много ли ты слышала историй, чтобы их женщины бродили по миру?
От ее тона всё внутри меня застыло, и я замерла, нервно прислушиваясь к окружающему. Казалось, даже ветер перестал свистеть в ушах, а деревья замерли, внимательно ожидая моего ответа.
– Только про… Ну… Про маму Керука. Слухи… – подтянула колени к груди и обхватила их руками, продолжая наблюдать, как повитуха мрачно смотрит на чужие волосы.
Я не выдержала и чуть наклонилась вперед, медленно подползая, и глубоко вдохнула, пытаясь уловить аромат их владелицы. Запах и правда был странный, немного похожий на аромат Керука, но в то же время другой, какой-то необычный.
По позвоночнику прошла волнующая дрожь, и я задержала дыхание, наблюдая, как Марта нерешительно опускает их в ручей. Остановившись буквально в миллиметре от воды, она отдернула кулак и прижала локон к груди.
– Мне помочь? – протянула руку, но ее отрицательная реакция последовала незамедлительно.
– Это мой крест, мне его и нести, – сказала, как отрезала. – Это единственное, что она просила – чтобы я опустила ее волосы в живой водоем. Таких у нас поблизости в те времена не было, всё же эфемероиды в наших краях не жили, и все водные источники давно были мертвы, так что я пообещала так и сделать и… Нарушила обещание, данное умирающей. Ты знаешь, какое наказание следует за это?
Вопрос был риторический, ответа от меня не требовал.
Я промолчала, наблюдая дальше и не понимая, в чем смысл такого странного ритуала, но мне виделось в этом нечто сакральное.
Марта в это время тяжело вздохнула, подняла руку над ручьем снова и резко разжала ладонь, словно опасалась передумать. Я перевела взгляд на упавшие в воду волосы, ожидая, что они будут подхвачены течением и унесены вниз, но этого не произошло. Волосы опустились на дно, словно камень, и совершенно не шевелились, однако больше ничего сверх не происходило.
– Слава небесным вол… – выдохнула спустя время с облегчением Марта, как вдруг волосы вспыхнули, загораясь оранжевым пламенем и противореча всем законам природы.
