— Я живу ради этих нескольких часов свободы, — пояснила она Карлин по телефону вечером в четверг.
«Интересно, — раздраженно спросила сама себя Карлин, — сколько же часов Марисса лишена свободы?»
— Между прочим, почему они называют его маршрутным такси? — тихо пробормотала Карлин, чтобы ни хозяйка, ни хозяин ее не слышали. — Это такой же автобус, каким я ездила из Вестерфилда в Коулвилл. Большой, набитый людьми автобус.
— Это автобус для богатых, — так же тихо ответил ей Дерик.
— Знаешь, Карлин, — окликнула ее Марисса с другого конца зала, — ты могла бы немного времени уделить диете, хотя, я полагаю, твоя компания предпочитает жареные пончики.
Карлин равнодушно посмотрела на нее.
— У кого что болит, тот о том и говорит, — буркнула она себе под нос.
Дерик покончил со своим пломбиром и, бросив стакан в большую корзину для мусора, обнял одной рукой Карлин за плечи, подошел к Мариссе и другой рукой обнял ее.
— Не пора ли вернуться к воде, милые дамы?
Усевшись в автомобиль, все четверо несколько минут молчали, но Марисса не выносила тишины.
— Что вы делаете во время патрулирования? — презрительно спросила она, но с таким видом, словно ее это и в самом деле интересовало.
— Я не участвую в патрулировании. С недавних пор я старший диспетчер, это означает, что я работаю с сержантом и всюду его сопровождаю.
— Если говорить откровенно, — с гордостью вставил Дерик, — Карлин сама сдала экзамен на сержанта, и очень успешно.
Дерик въехал в подъездную аллею Форхэмов и припарковался за красным автомобилем, на номерном знаке которого стояли буквы «Д.М.» — доктор медицины. Марисса дождалась, пока он заглушил мотор, и, выходя из машины, с улыбкой заметила:
— Уверена, состязание было очень трудным.
Карлин промолчала и осталась в автомобиле.
— Полагаю, — ответил за нее Дерик, — не таким трудным, как это бывало в Гарварде, — и, прежде чем открыть дверцу, нежно погладил Карлин по затылку.
— Карлин посещала Гарвард? — Марисса с удивлением обернулась, явно надеясь услышать отрицательный ответ.
— Закончила третьей из семи лучших, так, милая? — невинно спросил он Карлин, когда Спенсер присоединился к жене и они направились по аллее к двери, ведущей в кухню.
Карлин выбралась из автомобиля и подошла к Дерику.
— Спасибо, но в этом не было необходимости. Они не обязаны любить меня. Впрочем, — добавила она с улыбкой, — я тоже не обязана любить их.
— Ты обязана любить меня. — Дерик ласково потрепал ее по щеке.
— Бен, это ты! — раздался из дома восторженный возглас Мариссы. — Ты привез с собой ту очаровательную медсестру со «скорой помощи», о которой мы говорили с тобой на прошлой неделе?
Карлин похолодела. Не может быть. Этого просто не может быть. Но буквы «Д.М.» на номерком знаке, упоминание о «скорой помощи». Бен Дамирофф вполне мог знать Форхэмов; Таш несколько раз снималась для обложки журнала Спенсера и могла представить брата.
— Что-то случилось? — Дерик взглянул на Карлин и, как бы приходя ей на защиту, обнял ее за талию.
— Нет, нет, ничего. Должно быть, легкая дурнота после мороженого. Все в порядке. — Она заставила себя успокоиться и с благодарностью погладила его руку.
А внутри нее все, казалось, кричало. Пожалуйста, пусть это будет не Бен Дамирофф, пусть это будет другой доктор из другого отделения скорой помощи.
Идя к дому, она посмотрела на Дерика, выглядевшего очень элегантным в желтовато-коричневых шортах и темно-синей рубашке; он резко отличался от всех, кого она раньше знала, и был чертовски благовоспитанным, да, именно так. Карлин привлекал в нем веселый характер и заботливое отношение к ней. Ее жизнь наконец-то стабилизировалась. Пусть стабильность — это не самозабвенная страсть, но все же гораздо лучше, чем одиночество. Или неприятности, которые были еще раньше. «Пожалуйста, — молча умоляла она, — не появляйся здесь, не нарушай спокойствия, которое я наконец обрела».
— Бен Гинзбург. А это мой самый лучший фотограф Дерик Кингсли и его любимая девушка Карлин.
Карлин даже не обратила внимания, как покровительственно прозвучали слова Спенсера, она всматривалась в седого мужчину лет под пятьдесят, который с улыбкой обернулся к ней. «Спасибо», — молча поблагодарила она, пожимая протянутую руку.
— Ты уверен, что я не сошла бы за проститутку, если бы надела свою старую форму? — дрожащим от холода голосом прошептала Карлин в микрофон, спрятанный у нее в бюстгальтере.
Оранжевая мини-юбка, короткая черная кожаная куртка, не доходившая до талии, и даже белые сапоги выше колен не могли удержать тепло, когда с реки Гудзон дул ледяной февральский ветер.
— Да, прямо Кембридж, — услышала она голос Гарри Флойда из крошечного приемника, спрятанного у нее в ухе.
— Есть всего несколько вещей, кроме дубинки ночного полицейского, которые заставляют хулигана вести себя прилично, — это пощечина, баллончик газа «Мейс» и пушка.
— Нет, Гарри, — более высокий голос принадлежал офицеру Ричарду Овертону. — Настоящее перевоспитание — это десятифунтовые башмаки.
Хриплый смех и статические щелчки в наушнике оглушили Карлин. Без сомнения, Гарри и Ричард, уютно устроившись в теплом автомобиле, получали огромное удовольствие, наблюдая, как она дрожала.
Когда Карлин едва только вступила в должность офицера полиции, она сразу же обнаружила общую характерную черту всех копов: они немедленно устраивали проверку своим товарищам-офицерам и выносили свой приговор, который, как ярлык, приклеивался на всю оставшуюся жизнь. Второй попытки, как правило, не было. Карлин ясно помнила свою первую неделю в Бедфорд-Стьювесенте — ее отправили в пеший патруль в район, славившийся самым высоким процентом убийств во всем Бруклине. Она оказалась там совсем одна, потому что ее напарник слинял по какому-то, как она была уверена, призрачному делу. Ей пришлось весь тот немыслимый день одной поддерживать порядок на улице, ее напарник вернулся только к вечеру с улыбкой на лице, и она поняла, что он наблюдал за ней и поделится своим мнением с остальными в участке. Это испытание она должна была пройти, но для нее явилось неожиданностью, что, став первой на экзамене на звание сержанта и затем через два месяца получив значок детектива, она подверглась как бы еще одному раунду проверки. Она не имела права жаловаться: не будь Гарри, у нее был бы очень малый шанс попасть в детективы. Каждый чин от сержанта до капитана присваивался на основании государственного экзамена, и, когда человек занимал более высокое положение в списке, перед ним открывалась перспектива дальнейшей карьеры.
