Повесив трубку, я некоторое время утрясал в голове свалившиеся на меня новости, после чего вновь взялся за телефон. Сделав несколько безуспешных попыток выйти на Париж через автоматическую станцию, я сдался и сделал заказ через оператора телефонного узла. Потянулись минуты ожидания. Чтобы не скучать без дела, я заварил себе чай с лимоном, изготовил пару бутербродов с сыром и едва начал холостяцкий ужин, как раздался характерный звонок междугородки.
– Слушаю! – схватил я трубку.
– Париж заказывали? – сухо осведомился голос на другом конце провода.
– Да, да, конечно, – с готовностью подтвердил я.
– Соединяю…
Что-то звонко щелкнуло, и послышавшиеся в динамике звуки музыки указали на то, что абонент снял трубку.
– Бонжур, – донеслось до меня из неведомых далей.
Далее последовала малопонятная тирада на французском, из которой я понял только то, что владелицы телефона на месте нет и что меня просят оставить сообщение автоответчику.
– Кх-м, кх-м, – солидно откашлялся я в микрофон, – здравствуйте, сударыня! Вас беспокоит Александр, тот самый человек, с которым вы беседовали весной и у которого случайным образом оказались бумаги, касаемые некоего старинного клада. Хочу вам сообщить, что теперь я знаю точное место, где он был спрятан. Если вас еще интересует этот вопрос, позвоните мне по следующему номеру в России: 7-095-907-**-**.
Какое-то время я бродил по комнате, неизвестно почему ожидая мгновенного ответа, но вскоре сообразил, что парижское время отстает от московского на два часа, и ответ может последовать нескоро. Включил телевизор и, досмотрев какой-то боевик до конца, с чистой совестью завалился в кровать. Было предельно ясно: сегодня мой французский абонент точно не позвонит, даже если прослушает автоответчик. Я оказался прав, ибо звонок поднял меня на ноги в начале первого ночи, то есть, по сути, на следующий день.
– Кто это, – спросонок пробурчал я в микрофон, – какого дьявола надо?
– Это вы, Александр? – словно свежим весенним ветерком повеяло из телефонной трубки. – Добрый вечер, я не слишком поздно вас беспокою? Это вы мне звонили из Москвы? Я доступна для разговора…
– Ничего страшного, – затряс я головой, стараясь рассеять остатки сна. – Всего четверть второго…
– Ой-ля-ля, – прыснула она, – совсем забыла о разнице во времени.
– Бывает, – постарался придать я должную бодрость своему голосу, -^ один раз в году можно не доспать.
– Почему только один?
– Потому что… думаю… да нет, я просто уверен, что вы мне никогда больше не позвоните.
– О-о, – удивление невидимой собеседницы, казалось, достигло наивысшей точки, – Вы – первый мужчина, который говорит мне такие слова. Остальные все же сохраняли за собой подобную возможность. Меня, кстати, зовут Сандрин, Сандрин Андрогор. Так что будем знакомы, Александр.
– Я, ей-богу, не со зла, – принялся оправдываться я. – Просто обстоятельства складываются таким образом, что вряд ли буду вам интересен в дальнейшем.
– Что так? Отчего такая непоколебимая уверенность?
– Считаю, что поиски по «Делу № 31 Императорской канцелярии» завершены. Место захоронения мною обнаружено. Оно оказалось пустым. Таким образом, наша маленькая проблема исчерпана до конца. Собственно, об этом я и хотел вас оповестить. Если назовете почтовый адрес, то готов выслать несколько зависшие у меня бумаги. Вернуть, так сказать, старый должок.
– Но хоть пару вопросов я задать могу? – донесся до меня ее совершенно не потерявший энтузиазма голос.
– Пожалуйста.
– Можете вы хотя бы приблизительно сказать, когда это произошло? Я имею в виду момент выемки ценностей.
– Легко. Раскопки с 99-процентной вероятностью были произведены где-то с мая по сентябрь 1861 года.
– Потрясающе, – пробормотала моя собеседница, и я вдруг представил, как она присаживается на край кровати и одновременно поправляет волосы. – А все ли приметы, указанные на вашей карте, совпали с приметами, имеющимися на реальной местности? – произнесла она уже как бы несколько надтреснутым голосом.
Теперь и мне пришлось искать точку опоры.
– Как, – сдавленно прохрипел я, подтягивая разом одеревеневшее тело к креслу, – неужели и у вас есть подобная карта?
– Разумеется, есть! – ответила Сандрин, не запнувшись ни на мгновение.
– Но та ли эта карта? – заторопился я, буквально захлебываясь словами. – На ней изображены две перекрещивающиеся дороги и извилистая, S-образная речка, втекающая в более крупную реку?
– Да, именно так, – подтвердила она, – причем дороги обозначены как *B.D.» и «C.D.».
– И маленькая деревушка вверху, на правом берегу маленькой речки?
– Разумеется! И, кроме того, мельница вблизи своеобразного язычка с крестиком, и церковь внизу в виде небольшого корявого крестика на треугольнике. А в правом верхнем углу листа нарисована стрелка компаса, указывающая на север.
– Там есть какие-то надписи? Например, нанесенные вдоль русла большой реки или под ней? – спросил я больше для очистки совести, нежели для подтверждения очевидного факта, что француженка обладала совершенно аналогичной картой.
– Там ничего не написано, – продолжала бойко отвечать моя собеседница. – Есть лишь небольшая стрелка, указующая направо. Что толку спрашивать? Ведь и так видно, что…
– Погодите, погодите, почему направо? – прервал я ее монолог. – На той карте, что у меня, нарисована стрелочка, указывающая как раз налево, а не направо…
И тут я умолк, будто мне перекрыли воздух. Выходило, что у моей собеседницы была какая-то другая карта, а вовсе не та, что некогда хранилась в архивах Императорской канцелярии.
– Что же вы замолчали? – встревожено донеслось из трубки. – С вами все в порядке?
– Да, да, я в норме, – сконфуженно пробормотал я, – просто ваши последние слова меня крайне озадачили,
– Слова? – изумилась она, – Какие слова?
– Насчет направления течения реки.
– А что-то не так?
– Да то, что на моей карте изображено совершенно иное, – постарался я хотя бы интонацией донести до моей собеседницы охватившие меня сомнения. – Мало того, что место захоронения оказалось давно вскрыто, так еще у нас находились две совершенно разные карты!
«И, возможно, у меня была нарочно искаженная копия, а у нее – исходный подлинник!» – подумалось мне.
– Впрочем, это уже не имеет ровно никакого значения, – продолжил я, -поскольку то, что было зарыто во время Первой Отечественной войны, давным-давно выкопано.
– Вот в этом у меня как раз нет твердой уверенности, – энергично парировала Сандрин. – Так что, несмотря на одолевший вас пессимизм, могу заверить: не все еще потеряно! По моим сведениям, данная история имела некоторое продолжение…
– Предлагаете сотрудничество? – мертвой хваткой ухватился я за ее слова.
– Воз-мож-но, – после секундной паузы протянула она, – ведь каждый из нас поодиночке мало на что способен. Но прежде чем мы заключим наш виртуальный союз, ответьте еще на один вопрос. Как вы полагаете, кто именно выкопал монеты?
– Вам назвать фамилию или можно обойтись лишь именем? – язвительно пошутил я.
– Нет, хотя бы примерно описать этого человека. В смысле, каким он вам представляется?
– Думаю, – моментально припомнил я последнюю беседу с Михаилом, – это был мужчина лет тридцати – сорока. Физически крепкий, образованный, с аналитическим складом ума. Высока вероятность того, что он был государственным служащим, и служба эта проходила либо в самом Санкт-Петербурге, либо в его ближайших окрестностях. Возможно, он был военным, но в небольших чинах, – сказал я, не зная, что еще добавить к сей куцей характеристике. Но, видимо, и того, что я сообщил, моей собеседнице оказалось более чем достаточно.
– О-о, я вижу, вы достаточно проницательный человек, – заметила она. – Может быть, нам и в самом деле стоит объединить усилия.
– Но для этого не мешало бы для начала встретиться и скоординировать дальнейшую работу, – обескуражено пробормотал я. – К сожалению, на данном этапе у меня нет достаточных средств, чтобы вот так запросто съездить на пару деньков в Париж.
– Я тоже не дочь миллионера! – фыркнула в ответ девушка. – Впрочем, один довольно нетривиальный ход у меня в запасе есть: постараюсь отыскать спонсоров среди государственных структур. Но наберитесь терпения, сударь, данная задумка может быть реализована не ранее, чем через полтора-два месяца. Договоримся так. Я буду собирать деньги для поездки в Москву, а вы накопите что-нибудь для оперативного передвижения по территории вашей страны. Нет возражений?
Возражений у меня не было, и мы довольно тепло распрощались, чинно пожелав друг другу спокойной ночи,
«Какая, однако, деловая и напористая девушка, – думал я, плотнее заворачиваясь в одеяло. – А имя какое замечательное – Сандрин Андрогор! Прямо принцесса из детской сказки. Хотя, если подумать хорошенько, то это просто Санька, только на французский лад. Наверняка она не коренная парижанка. Скорее всего, слиняла из разваливающегося Союза в начале горбачевской "перестройки". Эх, жаль, не спросил у нее, как давно она перебралась в благословенную Францию, но ничего, это от меня не уйдет».
