пыталась восстановить дыхание и понять, не пробито ли осколками ребер сердце, поэтому даже при всем желании не могла сопротивляться. Сейчас меня можно было убить не напрягаясь. Перед глазами все плыло, но некоторые вещи я видела четче, чем хотелось бы. Вокруг появлялось все больше обугленных кратеров размером с квартал. Все больше расщелин и дрейфующих айсбергов. Это выглядело бы красиво, не будь так ужасно. Обугленный лед заставлял трепетать, ведь сила, которая такое сотворила, была невероятной.
– Вот и конец твоей смертной жизни, предательница. – Он держал меня на весу, выдыхая слова прямо в лицо. – Вряд ли ты когда-нибудь увидишь свет еще раз. Навечно останешься заперта в тюрьме. Уж об этом я позабочусь.
Михаил отвел руку назад и призвал свой сияющий синим пламенем меч. Им он и собирался оборвать мое существование. Лезвие стремительно начало приближаться к месту, где за покореженными ребрами все еще билось храброе сердце, хоть и не должно было, а я только и могла, что смотреть на это. Время замедлилось, как всегда бывало у меня в самые напряженные моменты, и я во всей красе рассмотрела момент, когда острие меча начало входить в плоть.
До сердца не дошло. Кто-то сильно ударил Михаила в грудь, и он отклонился назад, выпуская меня из захвата. Это была Люба. Она тут же подхватила меня, уложила на снег и рванула на мою защиту. Архангел быстро пришел в себя. Он легко ушел от множества атак Смерти, после чего одним слитным движением перерубил всадника почти пополам.
Я смотрела на мертвое тело подруги, что рухнуло на ледник еще до того, как Михаил вытащил свой меч из плоти, и не могла в это проверить. Люба не могла умереть, просто не имела на это права.
– Не-е-ет! – Я подползла к всаднику и попыталась привести в чувства, но вряд ли это возможно, когда перерублен позвоночник.
Ее бледное лицо слепо взирало на меня снизу вверх, а изо рта медленным потоком стекала на снег густая кровь. Жизни в этом теле уже не было, как и моей подруги. Люба ушла на небеса. Наш последний всадник пал в бою.
Я все еще не верила, что она погибла. Пальцы дрожали, когда я опускала веки Смерти, а слезы застывали еще на щеках. Но стоило мне закрыть глаза, как перед взором встала красная пелена, а все эмоции схлынули, будто лютый холод Антарктиды выморозил не только тело, но и душу.
– На этот раз не уйти тебе живым, Михаил. – Голос скрипел и царапал слух. Сама не могла поверить, что способна издавать такие страшные звуки.
Когда я открыла глаза, вокруг меня все полыхало рыжим огнем на километры. Ангелы давно взлетели, не имея возможности ступить на лед, охваченный карающим пламенем, иначе их всех спалило бы дотла, выжгло бы всю благодать. Ведь я стала той самой карой небес, какую видел раньше во мне Михаил. Меч был в руке, хотя я точно помню, как оставила его в аду. Он откликнулся на зов хозяйки. Волосы полыхали и вздымались, а зрение стало острее, чем у орла. Моя сила снова со мной.
– Конец вам, пернатые. – И я кровожадно оскалилась, нанося удар мечом в небо.
С лезвия сорвалось пламя и рассекло строй ангелов как нож масло. Многие попадали прямо в мой пылающий круг и мгновенно сгорели. Я не видела Михаила, поэтому беспорядочно наносила удары по врагу, что отнял у меня нечто большее, чем свободу. Они отняли частичку моей души. Ведь мы четверо были как цвета радуги: без одного бессмысленно существование остальных. Теряется связующее звено.
– Ты разрушишь этот мир! Прекрати! – заорал архангел и напал на меня со спины.
Зря он это сделал, ибо пламя не щадит тех, кто желает причинить вред его хозяйке. Михаила обдало огнем, практически сжигая его белоснежные крылья, а я воткнула верный меч прямо в грудь мужчины. Не смертельное ранение, но сил он лишился навсегда.
Стоило архангелу пасть на обугленный лед, как огонь мгновенно погас. Мой враг был повержен, пламя получило свою кровавую жертву. Я уже хотела добить главнокомандующего небесными войсками, но мою руку перехватил Люцифер. Он успел предотвратить ошибку, которую я никогда бы себе не простила.
– Готово. Можешь выдохнуть. Скоро все закончится, – ласково сказал Самаэль и крепко обнял меня, продолжая удерживать руку с мечом, пока он не обратился кинжалом.
Ангелы и архангелы вернулись на твердую обугленную поверхность, растерянно взирая на своего командира, что без сознания лежал у моих ног. Девочки со всех ног бежали ко мне, как и тетраморфы. Я хорошо видела их над плечом обнимающего меня Люци. Дело оставалось за малым. Дьявол щелкнул пальцами, так и не отпуская меня, и вокруг поля боя встал шестиугольный барьер, отрезая все небесное воинство от мира и небес. Ловушка захлопнулась. Ее монументальными столпами стали шестеро грехов. В этом состояла их миссия.
Все закончилось. В ответ на облегчение слезы хлынули с невиданной силой, и я начала рыдать. Сперва я не понимала причин для рек слез, пока не осознала, что между приближающимися ко мне Верой и Надей бежала Люба. Она держала в руке свою смертоносную косу, обагренную ангельской кровью, и была живее всех живых. А недалеко от поверженного Михаила лежал труп Яна. Тетраморф в последний раз использовал свой трюк.
Глава 26. Божий промысел
Растерянность, потеря ориентации, безразличие, агрессия и уход в себя – все это может проявиться, если организм испытал сильный стресс, причем несколько состояний одновременно. Война и потеря близких губительно влияют на человеческий разум. И пусть мы все, по большей части, были высшими, все равно испытали на себе весь спектр эмоций.
Барьер из пепла ада отлично сдерживал ангелов, а те и не пытались вырваться. Просто скучковались в одном месте и ждали наших дальнейших действий. Из архангелов, кроме Рафаила, погиб еще и Гавриил. Мерихим свершил свою месть, хоть и пал в этом сражении сам. Они лишили друг друга жизни, но князь продержался дольше. Он победил. Это известие просто выбило из меня последние силы, и я рухнула на снег, сжимая переломанные ребра руками. Было безумно жаль этого упрямого и высокомерного демона, как и Яна, о котором я и вовсе
