– Скажите, мадам Третье, а почему Вы на сегодняшний вечер, точнее ночь, именно меня выбрали?
– Не скрою, были и другие кандидатуры, но всё решило правило двух «Ч»: ты честен и помыслы твои чисты! К тому же женщине в моём возрасте нужен не романтизм, а чистота и надёжность отношений с партнёром, даже если эти отношения кратковременные.
– Если я Вас спрошу о счастье, это будет банально?
– Счастлива ли я? Хм, как ни странно, на этот вопрос можно ответить по-разному. Если посмотреть с одной стороны, то я не просто женщина, я лицо, относящееся к царским особам. Я богата даже по сказочным меркам, и я вращаюсь не просто в высшем свете: круг моих знакомых узок, но это элитарный круг и состоят в нём только избранные.
– А если посмотреть с другой стороны?
– С другой стороны, я женщина со сложной судьбой и исковерканной личной жизнью, у которой нет даже собственного имени.
– Как нет имени?
– Я не шучу, у меня нет имени. В «Сказке о царе Салтане» я прохожу под номером три. «Кабы я была царица, – третья молвила девица…», – неожиданно процитировала женщина. – Я третья девушка по счёту, отсюда и родился мой псевдоним «мадам Третье»! Получилось неплохо, даже звучит как-то по-французски. Благодаря богатству и связям я сумела зарезервировать в этом сказочном заведении столик на целый год. У меня неограниченный кредит, – улыбнулась усыпанная бриллиантами «третья девица». – И раз в году я могу позволить себе любое удовольствие. Теперь, мой юный друг, сложите два моих ответа вместе и решите сами, счастлива я или нет. По большому счёту в этом кабаке не следует задавать только два вопроса: вопрос о счастье, так как любое твоё желание здесь исполняется мгновенно, и вопрос о времени.
– А действительно, который час? – спохватился Али, чем вызвал у собеседницы приступ хохота. – Мне завтра на службу в банк, – попытался оправдаться зам. директора банка. – А я не привык опаздывать!
– Хорошая шутка! – утирая слезу, согласилась мадам Третье. – Давно я так не смеялась. Бедный Али-Баба! Вы так и не поняли: мы во временной ловушке! Даже если мы здесь проведём год, лунная дорожка вернёт нас домой через мгновенье после того, как мы отправились в «Зазеркалье». А теперь проводите меня, – и она, встав с кресла, протянула ему руку.
Едва Али коснулся её ладони, как они оба оказались в царской опочивальне, полы, которой были сплошь устелены шкурами диких животных, а на широком ложе раскиданы белоснежные, набитые лебяжьим пухом подушки. Везде горели разноцветные свечи, но воздух был свеж, а в распахнутые окна залетал лёгкий морской бриз.
– Это ваша или моя фантазия? – развёл руками Али-Баба.
– Теперь это уже не имеет значения, – улыбнулась царица, снимая с себя бесчисленные украшения. – Обещаю, что эту ночь ты запомнишь надолго, потому что я не женщина, я кладезь нерастраченной любви.
– А где шкаф? – поинтересовался Али, медленно снимая пиджак.
– Какой шкаф?
– Платяной. По законам жанра, при неожиданном появлении мужа я должен буду спрятаться в шкаф.
Женщина подошла к нему и, глядя прямо в глаза, положила руки на плечи.
– Милый мой мальчик! Ты до сих пор думаешь, что участвуешь в водевиле? Это совершенно другой жанр, и законы здесь совершенно другие.
– Не подскажете, Ваше Царское Величество, какие именно? – спросил он с придыханием и ещё плотней прижался к манящему телу зрелой женщины.
– Об этом ты узнаешь на рассвете, если, конечно, мы пожелаем его наступления!
Её первый поцелуй был ненасытным и бесконечно долгим. Видимо, сказывались последствия временной аномалии.
Глава 7
К вопросу о культурных ценностях
Сначала было Постановление Высшего Совета «О неотложных мерах по борьбе с пьянством и повышению культурного уровня граждан Тридевятого округа». Постановление в ультимативной форме предписывало начальнику строительства «объекта» Романову принять меры к повышению культурного уровня рабочих и специалистов, командированных на строительство «объекта» и организации их культурного досуга.
После Постановления было рабочее совещание – расширенное и, судя по повестке дня, поспешное.
– Что будем делать, господа? – задал вопрос Романов и обвёл всех присутствующих взглядом, после того, как думный дьяк с трибуны закончил оглашение Постановления. Усы у начальника строительства при этом нехорошо топорщились по сторонам, да и сам он всем своим внешним видом напоминал рассерженного кота. Участники расширенного совещания интуитивно втянули головы в плечи, так как все признаки предстоящего начальственного гнева, как говорится, были налицо.
– Кто сказал, что у меня на «объекте» повальное пьянство? – свирепо, сквозь зубы, прошипел Пётр. – Откуда у Высшего Совета информация о том, что у меня на «объекте» низкий культурный уровень?
– Устименко? – рыкнул Пётр, скосив взгляд в сторону главврача. – У меня что, на «объекте» все повально болеют алкоголизмом?
– Да это как посмотреть, Пётр Алексеевич, – нерешительно начал главврач. – Если по науке, то употребление спиртного чаще, чем два раза в неделю – это уже бытовой алкоголизм.
– Хм! – задумчиво произнёс Романов и на полтона понизил начальственный рык. – Хм, это что же получается? Получается, что мы здесь все…! Вот что, Лекарь, ты эти свои замашки научные брось! Мы здесь не по науке живём, а по предлагаемым обстоятельствам, а они порой бывают сильнее нас. Так что всех чесать под одну гребёнку не следует.
– Пётр Ляксеич! – откликнулся не успевший сойти с трибуны думный дьяк Зотов. – Дозволь слово молвить.
– Молви, – согласился Романов. – Только, Никита давай без предисловий и по существу.
– Я так, государь, кумекаю, что надо людишек чем-то увлечь опосля трудового дня. Тогда они, родимые, бухать, в смысле употреблять, меньше будут.
– Я предлагаю ограничить на «объекте» продажу спиртного, – решительно заявила главный санитарный врач «объекта» доктор Власенкова. – Ограничить, и очень жёстко. Будь моя воля, так я бы на время строительства «объекта» вообще «Сухой закон» ввела.
– Ты, девонька, это… – вскочил с места Малюта Скуратов, – говори, да не заговаривайся! На святое покушаешься! Выдумала тоже – «Сухой закон»! Где это видано, чтобы перед обедом чарка водки под запретом была?
– Если бы только перед обедом! – повысила тон доктор Таня. – Вы, господин Скуратов, с этой «законной» чарки и день начинаете! И не только Вы один!
– Достаточно! – перебил её Романов. – Не будем переходить на личности.
– А ведь Зотов правильную мысль подал, – поднялся со своего места начальник службы безопасности банка Лев Гуров. – Людей надо чем-то увлечь, а то ведь пьянствуют порой не потому, что конченые алкоголики, а просто от скуки.
– Что Вы конкретно предлагаете? – оборвал его начальник строительства.
– Пока не знаю, но можно создать клубы по интересам, рыбалка там, охота, плетенье макраме, наконец, самодеятельность.
– Народный театр! – подхватила Власенкова. – А что? – обвела она взглядом присутствующих. – Чем мы хуже других?
– А получится? – подал голос Устименко. – Здесь нужен не просто энтузиаст, а настоящий режиссёр.
– Не боги горшки обжигают! – запальчиво выкрикнула доктор Таня. – Неужели среди нас не найдётся талантливых людей?
– Минутку! – остановил её Романов. – Мысль неплохая, я бы даже сказал – хорошая мысль, но Лекарь прав! Здесь нужен опытный режиссёр, и он у нас будет. Где начальник отдела кадров?
– Я здесь, товарищ начальник строительства! – живо откликнулся главный кадровик Понаётов и даже привстал со стула.
– Сегодня, немедленно, отправьте заявку в Управление кадров на введение в штатное расписание должности «режиссёр» с окладом… а давайте сделаем ему оклад, как начальнику отдела! Не будем мелочиться!
В ответ собрание ответило одобрительным гулом.
– Я, конечно, извиняюсь, – скептическим тоном начал главный кадровик, – но боюсь, что из этого ничего не выйдет, потому как на изменение штатного расписания обычно не меньше трёх недель уходит. А тут, я так понимаю, и штатную единицу надо ввести и человека подобрать надо сразу. Да и с размером оклада Вы явно погорячились. Сомневаюсь я, однако!
– А ты, Иосиф Петрович, не сомневайся, – обнадёжил его Романов. – В заявке сошлись на необходимость реализации требований Постановления Высшего Совета «О неотложных мерах …». Да ты и сам всё знаешь!
Возможно, где-то небесная механика дала сбой, или звёзды сошлись как-то по-особенному, но только ожидания Романова оправдались полностью: Управление кадров без обычной бюрократической проволочки утвердило изменение штатов и даже согласилось с размером заявленного оклада.
– Ой, не верю я в доброту вышестоящих, не верю! – причитал товарищ Понаётов, шелестя полученными из Управления бумагами. – Неспроста они там стали такими добренькими. Уж поверьте моему опыту: если начальство начинает говорить ласково, то обязательно жди подвоха.
