— Где-то около девяти. Я была в постели, и нас удивил громкий шум, доносившийся с улицы…
— Нас?! — гневно прервал ее Хоакин, подходя к ней ближе. — Я так мало для тебя значу, что даже после того нашего разговора ты опять бросилась в его объятия, как какая-нибудь…
Мария Эмилия с размаху дала Хоакину пощечину.
— Я не позволю тебе так со мной разговаривать! — Она подошла к двери и недвусмысленно распахнула ее настежь. — С этого дня между нами все кончено. Я свободная женщина и могу делать все, что хочу. А теперь, пожалуйста, уходи и оставь меня в покое!
Тревелес подошел к двери и, неожиданно закрыв ее изнутри, схватил Марию Эмилию за талию, притянул к себе и начал страстно целовать ее лицо. Она хотела вырваться, но он был сильнее ее.
— Оставь меня! Прошу, оставь меня! — Она попыталась оттолкнуть его, но у нее ничего не получилось.
Тогда она громко потребовала, чтобы он ее немедленно отпустил, но и это не произвело на Хоакина ни малейшего впечатления.
— Ты что, сумасшедший? Несколько дней назад ты заявил, что между нами все кончено, даже не выслушав моих объяснений, минуту назад ты метал гром и молнии, узнав, что я все еще живу с Альваро, и назвал меня шлюхой — а теперь вдруг лезешь со своими поцелуями! Я считала себя сумасшедшей, но, похоже, по сравнению с тобой я вполне нормальная.
— Да, я сумасшедший, но я сошел с ума из-за тебя. — Голос Хоакина был тихим, но говорил он твердо и решительно. — Я тебя люблю. — Он прижал ее к себе обеими руками и посмотрел ей в глаза. Его взгляд был полон мольбы.
— Ты такой странный… — Осознав, какие сильные чувства он к ней на самом деле испытывает, Мария Эмилия ощутила, что ее начинает охватывать внутренняя дрожь.
— Я понимаю, что ты сейчас переживаешь необычайно трудный и трагический период в своей жизни. Ты и сама не знаешь, что творишь, — сказал Хоакин. — Я сумасшедший? Да, я сумасшедший, потому что у меня голова идет кругом от всего того, что с нами происходит, — да и у тебя, насколько я понимаю, тоже. Но я позабуду обо всем этом, если ты сегодня же вышвырнешь из своего дома этого чертового моряка. Тогда — обещаю тебе — все снова станет на свои места.
Мария Эмилия молча впилась в Хоакина взглядом, напряженно размышляя над его словами и вспоминая последние события своей жизни. Ей показалось, что, стоя сейчас здесь, на этом мраморном полу своего дома, лицом к лицу с Хоакином, она снова стала такой, какой была раньше, и относится к Хоакину так, как и прежде, и между ними снова установилось взаимопонимание — без недоверия и подозрений. Она погладила его щеку и осознала, как много он для нее значит и какой он замечательный человек. Хоакин сумел примириться с таким поступком своей любимой женщины, какой вряд ли смог бы простить любой другой мужчина, и это произвело на Марию Эмилию очень сильное впечатление. Она невольно позавидовала его умению быть верным и с недовольством подумала о проявленной ею слабости. Тут же возненавидев себя за низменные желания по сравнению с высокими и чистыми чувствами Хоакина, она обняла его и заплакала — заплакала от любви.
— Я хочу умереть — прямо здесь, перед тобой! Я просто ничтожество! — Они крепко поцеловались и затем пристально посмотрели друг другу в глаза. — Почему так много боли, если есть любовь? И как мне понять себя, как снова обрести себя?
— С моей помощью. Выкинь из головы все сомнения и попытайся найти меня в окружающем тебя тумане. — Он погладил ее волосы. — После гибели Браулио ты стала совсем другой. А потом в твоем доме появился этот мужчина… Я знаю, что ты не могла контролировать свои поступки. — Хоакин хотел показать Марии Эмилии, что он ее понимает и что с его помощью она сможет вернуться к нормальной жизни.
— Побудь здесь немного и подожди меня, — с этими словами Мария Эмилия вышла из комнаты.
Хоакин почувствовал, что на душе у него стало легче; к нему вернулось его обычное хладнокровие и душевное равновесие. Он был уверен, что теперь все будет хорошо, потому что его любимая женщина снова принадлежит ему. И вдруг он вспомнил о совершенном сегодня ночью убийстве и о том, что ему нужно ехать на встречу с де ла Энсенадой.
Через несколько минут Мария Эмилия вернулась. Ее лицо излучало благодушие, на устах играла улыбка, а в глазах светилась радость.
— Он уедет прямо сегодня, а вместе с ним исчезнет и тот хаос, в котором я пребывала. — Она обняла Хоакина в полной уверенности, что теперь ее любви уже ничто не угрожает. И вдруг она вспомнила о первоначальной причине его прихода сюда. — Ой, извини, я такая забывчивая! Ты ведь, наверное, сейчас очень занят в связи с последним трагическим событием. У тебя уже есть подозрения, кто мог совершить это жуткое преступление?
Хоакин рассказал ей о своей неудавшейся попытке задержать новых подозреваемых в организации взрывов во дворце Монклоа, а затем описал ту жуткую сцену, которую он увидел во дворце герцога де Льянеса. Мария Эмилия тут же предположила, что у этого преступления есть определенное сходство с убийством иезуита Кастро.
— Похоже, что это одних рук дело.
— Да, конечно. Надругательство над обоими трупами, схожие треугольные раны на телах жертв, вырванное сердце у Кастро и отрезанное яичко у герцога, да и стремление к театральным эффектам в обоих случаях: одну жертву бросили на берегу реки, закрыв ей лицо капюшоном, а другую вообще распяли.
— Думаешь, оба эти преступления совершили цыгане?
— Вполне возможно, хотя до тех пор, пока мы их не поймаем и не выбьем из них признание, я не могу ни в чем быть уверенным.
— У цыган, несомненно, есть много оснований ненавидеть всех, кто в нашем государстве олицетворяет собой власть. Я имею в виду Церковь, правительство и высшую знать, потому что именно они поддержали печально известную идею уничтожить цыган, автором которой был маркиз де ла Энсенада, тем не менее остающийся нашим хорошим другом.
— Именно так, Мария Эмилия. Ты, безусловно, права, и я, можешь мне поверить, рассуждал точно так же — хотя, по правде говоря, мне до недавнего времени даже и в голову не приходило, что к этим преступлениям могут быть причастны цыгане.
— Но кем бы ни был убийца, тот факт, что герцога распяли, кастрировали и вырезали треугольник у него на животе, свидетельствует о том, что и это преступление что-то символизирует. Нужно попытаться понять, что именно, как мы сделали, когда говорили об убийстве Кастро.
Кто-то осторожно постучал в дверь, и Мария Эмилия крикнула, что можно войти.
— Пришла графиня де Бенавенте. — Слуга замер в ожидании распоряжений.
— Попроси ее войти сюда!
Хоакин тут же стал прощаться, ссылаясь на необходимость ехать на встречу с де ла Энсенадой.
— Мария Эмилия… — Фаустина с безутешным видом бросилась в объятия своей подруги. — Я оставила Беатрис с моим мужем и пришла повидаться с тобой. Я не знаю, что и думать. То, что произошло, — просто ужасно…
Мария Эмилия озабоченно посмотрела на Хоакина, понимая, что ему не терпится уйти.
— Я хочу рассказать тебе о своих страданиях, о том, что меня беспокоит. Беатрис не хотела выходить замуж за герцога, это мы знали, но тем не менее я никак не могу понять, почему столь ужасная смерть ее мужа не произвела на нее никакого впечатления. Она держится так невозмутимо, как будто это событие не взволновало, а, наоборот, успокоило ее.
— Как ты, наверное, догадываешься, мы как раз об этом сейчас и говорили, однако Хоакин только что сказал мне, что ему уже пора уходить. Позволь мне проводить его до двери, а затем я вернусь, и мы с тобой поговорим.
Прежде чем закрыть дверь, Мария Эмилия проводила взглядом Хоакина, сразу пустившего своего коня в галоп. Хотя происшедшее ужасное событие наполнило ее душу глубокой тревогой, она, тем не менее, чувствовала себя счастливой. Благодаря своему неожиданному примирению с Хоакином она чувствовала, что теперь к ней снова вернется душевный покой. Она безумно любила этого человека, восхищалась его силой духа. Хоакин смог понять и простить ее — чего она, конечно же, не заслуживала.
Гнедой конь Тревелеса даже не скакал — он почти летел по мощеным улицам города по направлению к дворцу Буэн-Ретиро, где Хоакина ждала очередная неприятная встреча с де ла Энсенадой и, конечно же, с Раваго.
Он чувствовал себя растерянным и изможденным. Несколько последних часов его душу терзали противоречивые чувства. Он никак не мог сконцентрироваться ни на одной из крутившихся в его мозгу мыслей, порождавших одни лишь вопросы.
Убийца, которого он ищет, в самом ли деле цыган? Или же он все-таки масон? Его примирение с Марией Эмилией — окончательное? Недавние жуткие преступления были совершены одним и тем же человеком или совершенно разными людьми?
— Маркиз де ла Энсенада сейчас находится у короля, однако королевский исповедник Раваго приказал привести вас к нему в кабинет, как только вы приедете. — Секретарь де ла Энсенады жестом показал Тревелесу следовать за ним в апартаменты королевского исповедника.
