— Нет, я не могу... сделать это сейчас. Мне нужна ночь, чтобы обдумать наш следующий шаг.
Он выключает телефон и отбрасывает его в сторону.
Мои колени превращаются в желе по мере его приближения. Сент проводит серебряным кольцом по моим губам, его глаза сверкают огоньками.
— Мне нужно было решить кое-какие дела, но я предпочел заняться тобой.
Мамочки, он выглядит таким решительным. Таким целеустремленным.
Одна фраза от этого мужчины — и я закипаю, как будто мы потратили часы на прелюдию.
— Ты... — Я облизываю губы и смотрю на его рот, пытаясь выровнять дыхание. — Хочешь пирога?
Он запрокидывает мою голову, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза. Тогда он качает головой... очень, очень медленно.
Малкольм любит смотреть в глаза.
Он хищник, а я его самая желанная добыча.
Его свободная рука ложится мне на затылок. Сент удерживает мой взгляд, пока не опускается для поцелуя.
— Я хочу... твои губы. Они — все, что мне нужно...
И проводит языком, горячим и влажным, по моим губам. Я стону. Его запах завораживает меня. Вкус Сента, наряду с шоколадом и мятой, задерживается на моих губах. Если это не самая восхитительная форма пытки, то я не знаю, что еще.
Я приоткрываю губы, и он толкается внутрь. Яростное желание растекается между моих бедер. Сент удерживает меня, как ему удобно, покусывая мою нижнюю губу.
Я тихонько мурлычу, и он притягивает меня ближе, так что его твердое тело впечатывается в мое. Да поможет мне бог, я принадлежу ему.
— Грех...
— И я хочу... их... — Мои груди наливаются, когда его руки накрывают их сверху.
У меня замирает сердце.
Боже, на этих губах играет дьявольская улыбка.
Одной рукой он умело стягивает мой топ через голову, затем опускает кружево лифчика, и сосок выскакивает наружу. Мгновение Малкольм наслаждается видом, глядя на мои груди с явным одобрением. Затем высвобождает другой сосок и оставляет чашечками лифчика опущенными.
— Я определенно хочу этих красавиц.
Он наклоняет голову и так жадно припадает губами к моему соску, что внизу живота начинает ныть, нуждаясь в наполнении. Сент поворачивается к другому моему соску, перекатывает его под языком и снова сосет.
Инстинктивно выгибаясь, я хватаюсь за его спину, царапая ногтями кашемировый свитер.
— Я хочу... о, Малкольм, не останавливайся.
— Я не собираюсь останавливаться. — Он проводит зубами по моему соску и облизывает его. — Я хочу, чтобы твои руки были на мне, — тихо шепчет он, и мои ладони опускаются к его паху, где за джинсой пульсирует толстый и сильный, как сталь, член. Во рту пересыхает, и я облизываю губы, лаская его через ткань. Из горла Сента выходит низкое рычание. — Только посмотри на себя, Рейчел, — хрипит он, глядя на мои соски.
А потом окунает пальцы в пирог и растирает ими шоколадный крем, смешанный со взбитыми сливками, в каждый из моих сморщенных сосков.
— Сент! — выкрикиваю я, потрясенная и возбужденная.
Он приподнимает голову к моему уху и спрашивает:
— Хочешь, чтобы я облизал тебя?
Между нами потрескивают разряды похоти, когда его глаза ловят и удерживают мой взгляд. Я киваю.
— Что именно?
О боже.
Всю меня.
Всю меня снаружи, всю меня внутри. Я хочу, чтобы он поглотил меня, и хочу поглотить его в ответ.
Нервничая и будучи голодной до боли в горле, я протягиваю руку и подношу шоколад к губам.
— Тут, — робко шепчу я.
Он ухмыляется.
— Здесь? — Он наклоняется и, дразня меня, нежно слизывает крем с уголка моего рта.
Раскаленная добела молния пронзает меня насквозь, и мне кажется, что я издаю какой-то звук — жалобный всхлип. Сент притягивает меня ближе, и каждая клеточка моего тела отзывается на его поцелуй.
Его глаза прикрыты, когда он проводит пальцами по шоколаду, который только что намазал на мои соски, слегка лаская.
— А здесь? Рейчел?
— О боже, Малкольм. — Это все, что мне удается сказать, схватив его за плечи. Он наклоняется, чтобы лизнуть и попробовать меня везде, где есть шоколад. Мой рот. Я тихо стону. Мой сосок. Я стону еще громче. Мой второй сосок. Я запрокидываю голову и крепко вцепляюсь за его твердые плечи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вкусная. Не двигайся... — хрипит он. Одна сильная рука обхватывает меня за талию, чтобы удержать на ногах.
— Ни за что, — шепчу я. Когда Малкольм снова целует меня в губы, я притягиваю его за затылок, отвечая. Наши губы пробуют нас на вкус и мяту, и шоколад, и взбитые сливки, и так много желания, что воздух между нами становится не просто теплым, а горячим.
Я покусываю его нижнюю губу, когда потребность в Сенте начинает поглощать меня изнутри. Я никогда не была такой наглой, такой безрассудной… Только с ним я становлюсь такой. Чертовски сексуальной.
Он дразнит меня. Он ускользает от меня. Он заставляет меня гадать, о чем думает. Он хорошо ко мне относится. Он меня обожает. Господи, только посмотрите на меня.
Я отвечаю на его поцелуй жадно, чтобы он понял, как много для меня значит сегодняшний день. Гораздо больше, чем я себе представляла.
Его поцелуй такой же интимный, медленный, смакующий. Больше никакого шоколада, только мы.
— Не двигайся. — Его голос звучит настолько возбужденным, что внутри меня все скручивает от напряжения. Его взгляд темнеет, а голос становится ниже.
Сент медленно, но ловко, развязывает шнурок моей юбки. За ней на пол следуют мои трусики, и мое сердце тоже трепещет от предвкушения.
Удерживая меня на месте одной рукой, он снова припадает к моей груди, слизывая остатки шоколада и взбитые сливки. Кажется, что он хочет съесть всю меня, и мой возбужденный сосок пульсирует под его поцелуем. Мысль о том, где он прикоснется ко мне в следующий раз, настолько волнительна, что сводит меня с ума от возбуждения.
— Не двигайся, — шепчет он мне на ухо, протягивая руку и зачерпывая еще немного начинки пирога.
Хотя мои чувства пребывают в хаосе, мне удается стоять неподвижно.
— Хорошая девочка, — похвала хриплым голосом. Хотя движения Сента продуманны, а голос задумчив и сдержан, его глазах сейчас горят темным огнем, когда Малкольм растирает шоколадом мой клитор. Он действительно выглядит возбужденным, но более того, он выглядит решительным, размазывая пирог вокруг моего пупка.
После этого он наклоняется, чтобы подразнить языком мой живот. Потом ниже, дыхание обжигающе горячее, губы мягкие и подвижные, и вот... язык неторопливо приближается к моему клитору. Схватив мою плоть губами, нежно втягивает ее в рот, продолжая дразнить меня своим языком кругами.
Мои колени подгибаются, но его рука удерживает меня на ногах.
Поднимаясь к моему пупку, возбуждает меня сверх всякой меры.
— Нравится, Рейчел?
Я киваю.
Когда он выпрямляется, чтобы встретиться со мной взглядом с невероятной страстью в глазах, огонь в моем животе поднимается еще выше. Сент останавливается, как будто решая, где попробовать меня, прикоснуться ко мне дальше.
Это мучительно.
Он проводит пальцем между моих ног.
— Это тебе нужно, да?
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и стараюсь не ерзать, когда он слегка потирает меня между ног. Я настолько влажная, что буквально это слышу. И это не пирог, это я.
Малкольм продолжает меня дразнить, снова облизывая мой рот. Пробуя, смакуя.
— Малкольм... — стону я.
Он щиплет влажный, набухший сосок.
Пока он тянется ко второму, я погружаю пальцы в пирог и, прежде чем он успевает это заметить, медленно провожу двумя пальцами линию вдоль твердой челюсти Сента к уголку губ.
Выглядит потрясающе. Он не успевает отойти — я хватаю его за затылок и лакомлюсь горьким шоколадом с насыщенной мятой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы оба на вкус как десерт и похоть. Мы такие разгоряченные, что напоминаем ядерное оружие. Мы так быстро воспламеняемся, что я не знаю, выживем ли мы.
Сент поднимает меня, держа за задницу, и несет к одному из диванов. Когда мы целуемся, он стонет, уже не в состоянии полностью контролировать ситуацию. Как же сильно он мне нравится! Особенно когда готов наброситься на меня.
