меня, своими и запечатлевала его образ, запоминала этот миг навсегда. Суровый, темный маг и я…
– Да, нежное и мягкое имя Маша тебе больше подходит, чем холодное – Эмария… – неожиданно решил Анриш.
Меня затопило удовольствием.
– Назови меня по имени! – удивил он жестким требованием.
– Анриш! – робко улыбнулась я.
– Умничка! – поощрительно усмехнулся он.
И заставил затаить дыхание, потому что сгреб на моих бедрах рубашку и потянул вверх с явным намерением снять. Пара секунд – и волна моих волос выскользнула из подола и вновь растеклась по плечам. Шоколадные пряди заструились по лицу, плечам, обнаженной груди и сжавшимся розовым вершинкам, щекоча кожу и посылая довольных мурашек. Коленки ослабели, пальчики ног поджались.
– Идеальная. Какая же ты идеальная… – хрипло выдохнул Анриш, жадно, откровенно любуясь мной.
– А ты? – я не спросила, а скорее попросила тоже раздеться.
Почему-то стало стыдно и неловко в одиночку щеголять телесами. Мужчина неожиданно мягко усмехнулся и, не сводя с меня восторженных глаз, начал неспешно разоблачаться. Первой улетела в сторону белая рубашка, открыв его атлетически развитый торс с тугими мышцами. Пока он расстегивал ширинку я забыла о дыхании, ведь столько раз за этот месяц нечаянно залипала в том месте, словно специально выставленном именно для меня. А сейчас он буквально дразнил – пуговичка за пуговичкой открывал самое сокровенное… Пока не буркнул что-то невразумительное и стремительно содрал с себя штаны и нижнее белье. Оставшись полностью голым, признался:
– Ты так смотришь, что даже стальная выдержка сломается.
Окунуться в стыд не успела – была сграбастана и через несколько шагов лежала на кровати. Прохладная простыня остудила мой пыл ненадолго.
Приласкав пальцами мое лицо, глядя мне в глаза Анриш попросил:
– Не бойся, я буду очень нежным.
И… полностью сдержал обещание! Я размякла лужицей горячего удовольствия от многочисленных поцелуев. Растеклась не соображающей патокой от самых сокровенных ласк, а слабый укол боли первого вторжения чуть не пропустила, настолько горела жаждой слияния. Дальше я забыла обо всем, отдаваясь чувственному, но такому осторожному напору твердой мужской плоти.
Кто знает, сколько длилось мое первое в жизни безумие страсти. Оно выпило меня до донышка. Не хотелось возвращаться к себе, только свернуться калачиком под теплым боком великолепного любовника и отдаться сну. Но, чуть остыв после страсти, я натянула на себя одеяло и, приподнявшись, посмотрела на тут же напрягшегося Анриша:
– Мне стоит уйти?
– А как ты хочешь? – ровно спросил он, только глаза полностью почернели.
– Хочу остаться, – призналась я в своей слабости к нему.
Анриш молча сгреб меня в охапку и прижал к себе. Лишь позволил улечься удобнее, поелозив у него под боком и умостив голову на его груди. И до того мне было по-домашнему уютно в его постели, в его объятиях, что я начала засыпать.
А он вдруг хрипло пообещал:
– Знаешь, твоя идея с подарком неплоха. Я гарантирую жизнь и неприкосновенность твоей группе светлых по обмену.
Осознав еще не совсем размякшим мозгом суть сказанного, забыв об одеяле, села и, глядя Анришу в лицо, переспросила:
– Ты правда обещаешь позаботиться о моих товарищах? Чтобы их никто не задирал ни здесь, ни на практике? Не завалил специально на экзаменах, и они получили дипломы?
Мой мужчина, единственный и неповторимый, на последних словах округлил глаза, а потом второй раз за время нашего знакомства рассмеялся:
– Маша, да ты хитрее любой темной. Ты просила неприкосновенность и защиту, а теперь – еще и гарантию получения диплома…
Я смутилась и нырнула под одеяло, спрятала загоревшееся лицо у Анриша между плечом и шеей. И уже оттуда попросила:
– Прости меня, оно само, нечаянно. Без задней мысли или коварного плана…
– Поверь, я знаю об этом.
– Настолько веришь в мою порядочность? – оторопела я и снова отстранилась, чтобы ему в лицо заглянуть.
А встретила привычное бесстрастное выражение и чуточку колючий взгляд, с которым ждут неприятности. Поэтому села, прижав к груди край одеяла.
– Ты же маг жизни, значит, должна чувствовать других. Их боль, чувства, эмоции.
Я признала:
– В повседневной жизни – только самые яркие и сильные. А чтобы полноценно все чувствовать, надо активировать дар…
Мы смотрели друг другу в глаза, напряженно ожидая. Чего? Каждый ждал чего-то своего. Анриш усмехнулся немного грустно:
– Жизнь – это всегда хаос чувств и эмоций. Такие как ты буквально горят своими, испытывая все острее и глубже, чем остальные люди. Поэтому тебе приходится прислушиваться к чужим эмоциям, активируя дар, чтобы заглушить собственные. Смерть же не любит хаос, она любит безмолвие, ей нужен холодный порядок и закономерность. Поэтому маги смерти, чтобы выжить, должны держать абсолютный контроль над своими эмоциями и чувствами. Сохранять внутренний покой! Мне порой смешно, насколько все бояться смерти. Ведь смерть нужно еще заслужить, и порой о ее приходе молятся как о высшем благе!
– Смерть – это начало новой жизни! – вырвалось у меня хриплое, ведь вспомнилось собственное перерождение.
Мне достался очень внимательный взгляд от Анриша:
– Верно.
– Я правильно поняла: ты всегда ощущаешь чужие эмоции?
– Я не просто маг смерти, Маша, я жрец Смерти. И очень… очень… очень редко теряю контроль над своими чувствами. Поэтому да, чужие эмоции для меня не секрет.
– На бесчувственную ледышку ты совсем не походишь, – буркнула я, пытаясь хотя бы за этими словами спрятать свое смятение.
Анриш тоже сел, обнаженный и притягательный, совершенный мужчина. Взял мое лицо в ладони и проникновенным до мурашек голосом протянул:
– В этом только ты виновата. Ты часто та-ак смотришь на меня, что любой контроль к ерховой бабушке летит.
– К какой-какой бабушке? – мои губы сами собой растянулись в улыбке.
– Ерхом звали одного глупого темного, который ради наследства забыл о родовых связях и отравил свою пожилую богатую родственницу. В итоге она с того света его прокляла. И потом буквально отравила ему жизнь, являясь еженощно.
– Жуть! – я передернула плечами.
– Замерзла? Иди ко мне, согрею, – коварно предложил темный и завалил меня на спину.
Ведь, выходит, знает, что рядом с ним мне точно не замерзнуть.
– Анриш, – хихикнула я, с восторженным удовольствием лаская пальцами его удивительно мужественное лицо.
То, что его щетина мягкая, я уже убедилась, но все равно до зуда хотелось прикасаться к его лицу.
– Теперь ты только моя, Машенька. Мой личный маг жизни! – вроде разделяя мое веселое настроение произнес Анриш.
Да только его глаза совсем не улыбались и смотрел он на меня слишком серьезно.
– Жизнь покажет… – парировала я, лаская его высокие скулы и зарываясь в серебристые волосы. Не могла оторваться…
Глава
