Нет, конечно, виновата, и я всё равно не смогу продолжить отношения, но сейчас кожей ощущал в её страданиях и свою вину.
— И ты меня прости, Вика, но мы больше не будем вместе. Не сейчас, не через месяц, не через год.
Я произнёс это тихо, накрыв её ладонь, вцепившуюся в обивку кресла, своей.
Какое-то время она молча хлопала глазами. Всматривалась в меня, как в книгу на плохо знакомом языке, а потом, поняв, что не шучу и мнения не изменю, поджала губы и, вскочив на ноги, бросилась к двери.
— Подожди! — крикнул я, заметив на диване её сумочку. — Ты забыла свои вещи. Возвращаться— плохая примета. И не забудь оставить на тумбочке ключи.
И, поднявшись, я самолично отдал девушке то, что она хотела оставить. Чтобы потом прийти забрать и разыграть второй акт закончившейся пьесы.
Она посмотрела на меня так, будто я только что плеснул в лицо бедной жертвы чужого распутства стакан холодной воды, и, ни слова не говоря, пошла вниз по лестнице.
Ключи я нашёл на следующее утро в почтовом ящике.
Глава 23. Предчувствия
Яр оказался прав: Юрий больше не появлялся в моей жизни. С лёгким сердцем я внесла номер нежданного кавалера в чёрный список и приготовилась ждать известий от мужа. Но их всё не было.
Прошло уже четыре дня, но Яр исчез и не давал о себе знать. Я много раз порывалась позвонить с каким-нибудь выдуманным вопросом, услышать его голос, пусть даже он сразу поймёт, что предлог для звонка надуманный. Но потом решила этого не делать.
Сам проявится. Яр обещал вернуться, и я ему верила. Не будет же он прятаться от меня всю жизнь?!
Но когда позвонила Ольга Денисовна, я почувствовала укол беспокойства.
— Ярослав к тебе не заходил последнее время? — спросила она, поздоровавшись.
Я ответила, что видела его четыре дня назад.
— А что случилось? — спросила я в свою очередь.
— Да… наверное, ничего. Я как-то набрала его на днях, а он сказал, что пока не хочет разговаривать. Мол, надо побыть одному. Я и беспокоюсь, не случилось ли чего. Вот и звоню. Из сына и слова не вытянешь, пока сам не решит рассказать. Но нетипично это для него, понимаешь?
Я понимала. У меня тоже было чувство, что Яр что-то знал про Юрия такого, о чём предпочёл мне не говорить. Впрочем, может, у меня снова разыгралось воображение.
— Ты можешь ему позвонить? — свекровь мялась, видно было, что ей неудобно просить меня, но другого выхода она не видела. — Только не говори, что я просила.
— Конечно, — ответила я и пообещала, что сразу после разговора поставлю Ольгу Денисовну в известность относительно его содержания.
«Вот и повод нашёлся, — подумала я. — Ненадуманный».
Выпив для храбрости крепкий кофе, я набрала номер. Ответили не сразу, а спустя пять или шесть гудков.
— Привет! — бодро сказала я в трубку, чувствуя, как колотится сердце.
— И тебе, снежная, — ответил Яр, но голос у него был какой-то странный. Будто немного простуженный. — Неужели этот Юрий снова проявился?
— Нет-нет, — поспешила заверить я мужа. — Просто звоню уточнить насчёт поездки. Не хотелось бы узнать о ней за два часа до вылета.
— Я думал, ты как психолог, уже нарисовала мой портрет, — усмехнулись в трубке. Нет, я не ошибалась, в голосе чувствовалась усталость. Может, я его разбудила? Пусть и разгар дня, но прилечь отдохнуть имеет право каждый. — Я не авантюрист, снежная. И не способен посадить тебя в кукурузник, говоря, что он ещё вполне может ещё облететь полсвета. Твой загранпаспорт готов. Билеты куплены на следующий вторник, я как раз собирался тебе сообщить. Дня через два.
Трубка замолчала, а я не знала, что сказать ещё, чтобы он не догадался о моём беспокойстве. И о том, что мне его не хватает.
Я слишком привыкла к визитам мужа, нашим перепалкам, двусмысленным фразам, вроде той, последней. «Браки совершаются на небесах». О ком он говорил: о Вике или обо мне?
А ещё я не смела признаться, что хочу, чтобы он приехал. Без всяких романтических планов, просто заглянуть в глаза, поговорить о делах. выпить вместе кофе….
— Тебя просила позвонить моя мать, верно? — ожила трубка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я наконец поняла, что меня настораживало. Обычно тон Яра напористый, даже слегка агрессивный, а сейчас он говорил так, словно делал над собой усилие. Пьян? Вроде непохоже.
— Она звонила мне, — я решила не притворяться и не играть. Никогда не любила интриги и заговоры. — Но звоню я не только поэтому. Я и сама собиралась набрать номер. Мне кажется, у тебя что-то произошло. Что-то личное и неприятное.
— Не зря ты долго работала на телефоне доверия, — грустно усмехнулся Яр. — Есть немного, но ничего. Я справлюсь без психологической помощи.
Последнюю фразу мужчина произнёс тоном, не терпящим возражений. Значит, и лезть к нему пока не надо, но я всё же осторожно спросила:
— Если тебе нужно поговорить или что-то в этом духе… Хочешь я приеду?
— А ты всем своим клиентам предлагала такой сервис? — вспылил он, но тут же извинился, сославшись на неважное самочувствие. — Не сейчас, снежная. Пока не надо. Из некоторых ям нужно выкарабкиваться самому. Но мне приятно, что ты предложила. Надеюсь, не из-за обострённого чувства долга. Мне этого добра не надо.
— Нет, — твёрдо ответила я. — Потому что я хочу тебя видеть. И мне неприятен твой тон.
Произнеся всё это, я положила трубку. Пусть сидит горюет о чём хочет, в конце концов, страна свободная, каждый может загоняться, как душе угодно. И лезть в какие угодно глубокие ямы.
Только вот меня не оставляло предчувствие, что настроение Яра косвенно связано с Юрием. Ладно, опять я фантазирую.
Позвонив Ольге Денисовне и рассказав, что у её сына всё неплохо, я занялась своими делами, которых было не так много. Съездила в торгушку, прикупила кое-что и только тут подумала, что забыла спросить у мужа, куда мы собственно едем.
Не то чтобы у меня были какие-то предпочтения. За границей я была пару раз, да и те в Турции, так что я готовилась к любому варианту развития событий. Однако предпочла бы знать заранее, пляжный отдых ожидается или экскурсионный тур.
А ещё я вспомнила, что муж не поинтересовался моими предпочтениями, вот и решила на следующее утро исправить данное упущение. Заодно и узнаю, насколько глубока яма Яра, и долго ли ждать, пока он выползет на поверхность.
Оставалась робкая надежда, что муж сам проявится на следующий день, но она так и не оправдалась, поэтому я позвонила снова. На этот раз чувствовуя себя увереннее, сразу перешла к делу.
— Я так и не узнала, куда мы поедем, а то закупаю всё летнее, может, наоборот надо? — начала я щебетать в трубку, немного опасаясь того момента, когда услышу ответ.
— Нет, конечно. Мы летим на Бали, — сегодня голос Яра был почти нормальным, недавнюю апатию выдавала лишь некая нервозность в тоне.
— И почему я узнаю об этом только сейчас? Просто интересно, почему ты не спросил, хочу ли я на Бали или на Мальдивы? А, может, я предпочитаю Гоа?
— А не всё ли равно? — Яр начал злиться. — Пляж и пляж, океан как океан.
— Ах, простите, я должна быть благодарной и за это, — моё настроение испортилось, надо бы сдержаться, но зачем? Это ведь затрагивает мои интересы! — Наверное, Вика предпочитает Бали, тогда, может, с ней и слетаешь? Я вообще не вижу смысла в этом фарсе!
Я утрировала, на самом деле всё понимая. Яр подробно объяснил, зачем это путешествие, и кого мы может встретить на отдыхе, и всё-таки я не привыкла быть багажом, чьим мнением интересоваться ни к чему. Взял чемодан — и поехал!
— Ты дома? — вместо ответа спросил Яр. — Через час буду. Никуда не уходи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И повесил трубку.
***
Приехал он ровно через час. Меня всегда удивляла педантичная пунктуальность Яра, на что однажды он ответил мне:
— Время гораздо ценнее денег, потому что его нельзя вернуть или заработать!
Что ж, вполне себе аргумент.
Когда раздался звонок в дверь, я как раз вспоминала о наших перепалках, но стоило увидеть Яра, как всё остальное выветрилось из головы.
