потом Виви, заправив волосы нам за уши. Помню, как кожа немела от холода и казалась чужой, словно принадлежала не мне. Помню, как мы стояли, сбившись в кучу, и молча ждали. Помню, как молодая женщина появилась на улице, закричала и выронила бутылку вина, которую несла в руках, когда разглядела нас в темноте. Помню, как она подбежала к нам, накинула на меня свое тяжелое пальто, закричала соседям, чтобы вызвали полицию. Сняла с себя свитер и отдала его Виви. Помню красно-синие огни, отражающиеся на влажной брусчатке. Помню, как скорая помощь отвезла нас, всех трех, в госпиталь. Как мы сидели рядом на кушетке в ярком свете, завернутые в одеяла. Помню, как Грей отказалась сдавать кровь на анализ, а когда они попытались настоять на своем, вышла из себя, так что они попятились, перешептываясь: «Думаю, девочки и так уже достаточно пережили». Помню, как Гейб взял в ладони маленькое лицо Виви, как менялось выражение его лица, словно в тот самый момент он уже понимал: с нами что-то не так.
Помню, как Кейт несла Грей на руках, когда нас отпустили из больницы на следующий день. Маленькие ноги сестры крепко обхватили ее бедра.
Помню, как Грей смотрела на меня из-за маминого плеча, когда мы направлялись наконец в светлое, теплое, безопасное место.
Помню, как сестра поймала мой взгляд, и на ее губах заиграла усмешка.
Помню, как она подмигнула мне.
Столько подробностей запечатлелось в моей памяти, но я абсолютно не в состоянии вспомнить, где мы были буквально за пару минут до того, как женщина обнаружила нас на улице.
Эта часть стерлась. Все, что было до, оставалось погруженным во мрак.
– Эта дверь, – произнесла я и увеличила картинку, растянув ее пальцами. Несмотря на низкое качество, можно было разглядеть маленькие белые цветочки, растущие из камней у ее основания. – Это место ведь все еще существует, хоть оно и изменилось, – объяснила я Тайлеру.
Я чувствовала: здесь ее энергия. Ощущала всех нас.
Моя рука легла на блестящую черную дверь отстроенного заново дома.
– Вот здесь мы провалились. Прошли через эту дверь.
Прикоснувшись к дереву, я ощутила пульс Грей. Слабый, словно у птички.
Я сделала глубокий вдох и подавила тошноту. Последние десять лет я как могла старалась забыть это место. Заталкивала в себя знания, словно цемент, пытаясь покрыть им нечто страшное, ядовитое, радиоактивное, что приключилось на этом самом месте в моем детстве и продолжало отравлять меня. Мне хотелось стать старше, окончить университет, сделать карьеру и забить свою голову теми мелочами, о которых вечно беспокоятся взрослые: счета, налоги, страховка, стоматолог, – чтобы как можно больше лет и событий отделяло меня от этого места.
И вот я здесь. Вернулась в то место, куда поклялась не возвращаться ни за что на свете, и разыскиваю своих сестер.
– Это должно сработать, – прошептала я сама себе, глядя на дверь. – Это должно, должно, должно сработать.
Я повернула ручку и сделала шаг внутрь. Дверь оказалась не заперта.
– Холлоу, – прорычал мне вслед Тайлер, – нельзя просто так врываться в чужой дом. А ну вернись, быстро!
– Нет, – ответила я, сделав еще несколько шагов вглубь так, чтобы он не мог дотянуться, – я не уйду, пока не найду их.
Я плотно сжала челюсти.
– Здесь их точно нет, – отозвался Тайлер. – Это просто дом!
В горле у меня пересохло. Очевидно, он был прав. Я это чувствовала. Виви и Грей здесь нет, и их не было уже очень долго. Я едва улавливала их энергию. Связь между нами истончилась и ослабла, но это все, что у меня было.
Я двинулась дальше в дом.
– Клянусь, я уйду и брошу тебя здесь одну! – прошептал Тайлер, но я уже слышала за спиной его тихие шаги.
В коридоре пахло молоком и мочой. Знакомый запах. Пару раз я брала на себя роль няни. Где-то неподалеку работал обогреватель. Он усиливал младенческий запах и превращал его в нечто маслянистое и плотное. После февральского холода улицы он казался слишком тяжелым. На ладонях и под мышками выступил пот. Щеки пылали.
– Здесь слышится наш шепот, – сказала я, двигаясь по коридору и ведя пальцами по стене. – В самом фундаменте. Мы были здесь, и место нас помнит.
В конце коридора была кухня. На диване, закрыв глаза, сидела рыжеволосая женщина и кормила ребенка грудью.
Я все еще держала руку на стене, чувствуя пульсацию камня. Тайлер потянул меня сзади за пальто, призывая поскорее убраться. Женщина открыла глаза. Увидела нас, крепко прижала к груди малыша, вскочила на ноги и закричала.
Я пересекла кухню в три прыжка и запустила палец ей в рот. Эффект был таким же, как если бы я пустила ей в вену героин. Мышцы женщины расслабились. Она опустила голову мне на плечо и прижалась так, словно была влюблена. Ребенок оказался между нами.
Я тяжело дышала. Давненько мне не приходилось делать таких вещей – с той самой истории с фотографом. И уж тем более я никогда не делала этого намеренно. Всегда считала эту нашу силу проклятием, неподвластным моему контролю. Своей слабостью, как однажды сказала Грей. Не знаю, что изменилось, разве что в этот раз я разозлилась всерьез. Где-то внутри меня клубилась ярость. К желудку прилила кровь, рот наполнился ядом. Предыдущие два раза я была уязвимой и неуверенной в себе, а мои обидчики этим воспользовались.
Но в этот раз контроль принадлежал только мне.
– Как тебя зовут? – спросила я у женщины.
– Клэр, – ответила она.
– Скажи, где мои сестры, Клэр.
– Я скажу тебе все, что ты хочешь, – мягко и полным любви голосом прошептала Клэр. А затем поцеловала меня в ключицу. По ее лицу текли слезы, а в глазах застыл страх. – Я дам тебе все, что захочешь.
– Скажи мне, где Грей. Скажи мне, где Виви.
– Грей, – повторила женщина. – Я не знаю, кто такая Грей…
– Скажи мне, где она!
– Твою мать, Айрис, – взорвался Тайлер, – она же сказала, что не знает!
Он дернул меня назад, но женщина протянула руку, чтобы коснуться моего лица, хоть ее губы и дрожали.
– Десять лет назад рядом с твоим домом исчезли три маленькие девочки. Тебе это известно?
– Да, – ответила Клэр, – конечно. Это всем известно.
– Ты знаешь, куда они исчезли?
– Нет.
Черт!
Ребенок закричал.
– Когда это случилось, – произнесла Клэр, просовывая сосок в рот ребенка, – бабушка не выпускала меня несколько недель. В ее детские годы одна маленькая девочка тоже исчезла. И бабушка решила, что с теми сестрами произошло то же самое. «Держись подальше от часовни Святого Антонио, – велела она мне тогда. – Держись подальше от двери, не то пропадешь, как Агнес Янг
