взволнованно ответила я.
Ключ-подсказка. Я зашагала к следующему клочку со всей скоростью, на которую была способна, учитывая боль в ребрах.
– Ты что, не понимаешь? В детстве мы прошли этой самой дорогой и оставили хлебные крошки, чтобы найти путь…
При следующем шаге моя нога не нашла опоры, и я внезапно обнаружила себя летящей кубарем вниз по грязному лесистому склону. В конце концов я оказалась лежащей лицом вверх в луже затхлой воды.
– Ты жива? – закричал Тайлер сверху.
Я ответила тихим мычанием. В боку и легких вспыхнула нестерпимая боль. Я услышала, как он вздохнул и принялся аккуратно спускаться вниз.
– Можно мне бросить тебя здесь, если умрешь? Или ты надеешься, что я героически потащу твою тушу домой? – хмыкнул Тайлер.
Через несколько минут он оказался рядом со мной. Двигаться не хотелось. Я лежала в воде и могла лишь пытаться дышать, надеясь, что боль вскоре стихнет. Наконец я собралась с силами настолько, что смогла приподняться на одном локте и оглядеться.
– Ох, – прошептала я.
Вода оказалась черной и гладкой, как стекло. Повсюду на ее поверхности плавали тела. Когда Тайлер оказался внизу, они открыли свои черные глаза и уставились на него, не шевелясь и даже не пытаясь на нас напасть.
– Что ж, купаться мы точно не будем, – заявил Тайлер, помогая мне встать на ноги. Затем развернулся и принялся прокладывать обратный путь наверх.
Бледные голые деревья росли прямо из воды. Мертвое место внутри мира мертвых.
– Подожди, – попросила я, указав в направлении еще одного красного пятна, и ступила глубже в воду.
– Нет, – запротестовал Тайлер, глядя на меня. – Нет.
В конце концов он, конечно же, последовал за мной. Страшнее, чем ступить в реку, полную мертвых тел, было лишь одно: остаться в этом месте в одиночестве. Вода доходила до лодыжек, а дно оказалось рыхлым и губчатым. Ветви деревьев, переплетающиеся в глубине, затрудняли ходьбу. Кроме прочего, в этой части леса оказалось темнее, а деревья разрастались сильнее. Мы продвигались медленно. Мимо нас проплывали тела. Услышав наши движения, они открывали глаза.
Мы сбросили пальто на полпути: тащить их на себе стало очень тяжело. Я засунула нож Грей в лифчик и закатала джинсы, чтобы не намочить.
Вскоре мы набрели на очередные развалины. Двери́ здесь не было – только низкие каменные стены. Корни деревьев жадно впивались прямо в кирпичи. Вскоре на пути нам стали попадаться и другие строения: заброшенные дома, покрытые плесенью и мхом. Окна были разбиты, а деревья проросли сквозь крышу. Многие были окружены полуразвалившимися каменными стенами. Как-то мне попался документальный фильм о городах-призраках – о том, как природа медленно поглощает все следы человеческого присутствия и оставляет лишь разрозненные останки. Дороги зарастают, солнце и ветер разрушают здания, дождь размывает бетон. Крыши из красной черепицы зарастают грязью. Но все это не шло ни в какое сравнение с домами, что представали перед нашими глазами. Лес прорастал прямо в них, опутывал, разрывал на части и будто бы заражал изнутри, стараясь потопить в воде. Стены превращались в трухлявую мягкую массу. Внутри каждого здания блуждали духи умерших – из комнаты в комнату, от окна к окну, – неспособные выбраться из этого места и двигаться дальше.
Часы слились воедино. Здесь не было ни рассвета, ни заката, ни самого понятия времени. Мы все шли и шли, пока не стали отключаться прямо на ногах, которые нещадно болели. Я ничего не ела с тех пор, как утром предыдущего дня Виви принесла мне завтрак. Голод угрожал проесть внутри меня дыру. Мы смотрели на то, что осталось от домов, издалека, опасаясь того, что можем найти внутри, следуя по тартановым меткам все глубже и глубже в болотистую чащу, где вода уже доходила до бедер и было так темно, что мне не удавалось рассмотреть даже свои пальцы. Над поверхностью болота кружился туман. На шесть футов не было видно абсолютно ничего.
Повсюду плавали тела, кружились скелеты умерших. Я подняла из воды бычий череп и уставилась на пустые отверстия, где когда-то располагались глаза.
А затем туман расступился, и мы увидели ее.
Обнаженная маленькая девочка сидела скрестив ноги на небольшом островке суши. Мокрые темные пряди прилипли к стене позади. Мы остановились, как только заметили ее сквозь дымку, не желая привлекать внимание, но она уже услышала шаги и повернула голову в нашем направлении. Она была миловидной и совсем еще крохой – на вид не больше шести-семи лет. Под бледной кожей проглядывали вены. Черные глаза придавали ей сходство с пауком. В волосах запутались комья грязи. Из ушей тоже текла темная жижа – словно она недавно вынырнула из воды.
– Роузи, – тихо позвал Тайлер.
– Господи боже, – выдохнула я, когда парень поспешил по воде и тяжело опустился в ил прямо перед девочкой.
Прямо перед своей сестренкой.
Глава 19
– Нет, – произнес Тайлер, обхватив маленькое личико ладонями. Последний раз, когда видел ее, он был моложе. Теперь он стал взрослым мужчиной, а Роузи так и осталась малышкой. Ее личико лежало в его ладонях, словно маленький фрукт. – Нет, нет, нет, нет. Почему ты здесь? Почему ты здесь, Роузи?
Девочка протянула руку и погладила брата по щеке, оставляя грязный след на его опухшей скуле. Кажется, в ее мертвых глазах мелькнуло узнавание, сменившееся печалью. Больше ничего и не требовалось. Тайлер схватил ее в охапку и прижал к груди, как младенца.
– Что ты делаешь? – прошептала я, когда мы вернулись в воду и направились к следующему указателю.
– Я забираю ее с собой.
– Ты не можешь забрать ее домой.
– Почему нет? – вскинулся он. – Вы же вернулись назад. Ты же вернула своих сестер, почему я не могу вернуть свою?
– Потому что… она умерла, – мягко проговорила я. – Роузи мертва. Она не может вернуться назад.
– Ты сказала: ее не будет здесь! – закричал он. – Ты сказала: у нее не будет причин застрять здесь! Так почему она здесь, Айрис? Почему ты мне солгала?
– Я думала… что она слишком маленькая. Какие неоконченные дела могут быть у ребенка?
– Однажды я уже потерял ее. Второй раз я этого не допущу, – прошептал Тайлер и двинулся вперед через воду и туман. Сестренка впилась в него, словно насекомое.
Через несколько мгновений я услышала его голос.
– Я кое-что вижу! – прокричал он.
Впереди показался еще один дом. Каменное строение без крыши, возведенное на острове. Как и все в междумирье, он был заброшенным, полуразрушенным, заросшим цветами. Окна
