сплетничал про Дину.
— Ржать и кивать — это не сплетничать, понял? — обиженно говорит он и, поймав в фокус подошедшего официанта, называет ему заказ. Понятия не имею, почему в заведении с топовым уровнем кухни, он всегда ест обычную глазунью со шпинатом.
— Ладно, ты сам-то как? — Я указываю глазами на его футболку. — Закупился новыми вещами взамен испорченных?
— Через пару недель в Андорру по работе полечу — там затарюсь. Цены почти в два раза дешевле. Ты,кстати, не хочешь со мной? Устроим тур по барам, как раньше?
Ответить мне не удается, потому что в этот момент звонит телефон. На экране мигают цифры без подписи, но я сразу их узнаю. Ярослава. Выгуляла, похоже, Тотошку.
— Подожди пару минут, ладно? — говорю я Лелику и, прижав трубку к виску, спешно выхожу из-за стола. — Привет… Ну, как ты?
— Хорошо, только спать хочу очень, — раздается ее бодрый голос, от которого я непроизвольно улыбаюсь. — А Тотошка даже не нагадил, прикинь? Просто дрых под дверью.
— Очень рад за тебя.
— Какие планы? — с заминкой и явно смущаясь, спрашивает она. — Я просто думаю сейчас, либо спать лечь…
— Через полчаса могу к тебе подъехать, — быстро говорю я.
— Хорошо. Тогда я тебя дома буду ждать, да?
Попрощавшись, я запихиваю мобильный в карман и возвращаюсь к столу. На душе так радостно, что я только диву даюсь. Трепет какой-то и предвкушение. Хочется с места послать Лелика и поехать к ней.
— Чего ты? — невпопад спрашиваю я, киваю на чашку кофе перед ним. — Не принесли еще заказ?
— Пиздобол! — возмущенно выпаливает он, тыча в меня пальцем. — Это же она тебе звонила! Вижу по твоей счастливой физиономии. Ну ты вообще-е-е…
Как я уже сказал, врать я не люблю и не умею, а потому единственное, что могу сделать в этот момент в свое оправдание — это не менее громко засмеяться.
Недаром мы с Леликом больше пятнадцати лет дружим. Сразу меня спалил.
К дому, где живет Ярослава, я доезжаю буквально за пять минут с момента расставания с Леликом. Тот случай с гаишником ничему меня не научил. Нога сама жмет на газ, поторапливая рычащего Яго: чего ты тащишься так медленно? Можешь же быстрее.
Она открывает дверь босая и в клетчатой рубашке, доходящей ей почти до колен.
— Привет! — Радостно улыбаясь, она отступает, чтобы пропустить меня в квартиру.
Я же вместо приветствия, указываю глазами в область ее груди и не слишком дружелюбно уточняю:
— Сойкина?
Улыбка моментально исчезает с ее лица, и оно покрывается неровными пятнами.
— Почему? — она трогает хлопковую ткань, увеличивая расстояние между нами. — Это я вместо пижамы себе купила. Просто переодеться не успела. Ты быстро приехал.
Мне даже поморщиться хочется от себя самого же. Никогда бы не подумал, что из душнилы переквалифицируюсь в токсичного ревнивца. В мои планы на пробу отношений с ней совершенно не входило системное подначивание.
— Извини. — С шумом выдохнув, я переступаю порог. — На автомате вышло. Я не так хотел поздороваться.
—Нормально все, — неожиданно миролюбиво произносит она. И тут же неуверенно уточняет: — Мы у меня посидим или пойдем куда-нибудь?
—Если ты голодная, то можем сходить перекусить, а потом поехать в кино.
Ее глаза вспыхивают радостью, на губах снова расцветает улыбка.
— Щас тогда! Быстренько переоденусь… Кушать я не хочу, бутерброд съела. А ты сеанс уже выбрал?
Последняя фраза слышна уже отдаленно, потому как она, крутанувшись волчком, уносится вглубь квартиры.
— Нет, не смотрел еще. Могу предоставить выбор тебе, если хочешь.
— О, супер тогда! Там новый фильм с моим любимым актером вышел… Давай на него сходим…
Когда звучит уже знакомое мне название, я готов рассмеяться. То есть мне все же предстоит досмотреть это безобразие до конца? Ладно, что уж теперь. Сам ведь дал ей возможность выбирать.
Через полчаса мы приезжаем в тот самый кинотеатр, в котором накануне я провел бездарных полтора часа. С девушками я в кино сто лет не был: Женя не слишком любила, а остальные отдавали предпочтения куда более модным заведениям. Купив Ярославе самый огромный попкорн (сладкий, как она и просила) и два литра еще более сладкой колы, мы размещаемся на своих местах. Как ни парадоксально, но сегодня это не места для поцелуев, а середина зала. Она ведь ждала этот фильм, в отличие от меня, так что можно на время отказаться от грязных фантазий.
— Вот он, вот он! — верещит она с набитым ртом, тыча в экран пальцем. — Мой любимчик. Обожаю его. Классно играет.
Сказать, что этот изрядно затертый актер с шаблонным набором мимики «классно играет» у меня не повернулся бы язык, и большинство кинокритиков, к слову, со мной согласны. Но самое удивительное, что обнаружившееся у Ярославы отсутствие вкуса к кинематографу, меня даже мало-мальски не напрягает. То, с каким неподдельным интересом она следит за происходящим на экране и как в волнении кусает губы, когда между главными героями происходит ссора, в которую, благодаря их бездарной игре и чересчур витиеватым диалогам (ну не разговаривают так люди в реальности!) нисколько не верится, меня, наоборот, умиляет. И это ее приглушенное бормотание: «Ну вот ты за дурак, а? Любит же она тебя. Видно же, что любит» особенно. Определенно, смотреть кино с ней в разы увлекательнее.
— А ты почему не смотришь? — Видимо, почувствовав мое внимание, она переводит сияющий взгляд на меня. — Не нравится?
— Я вчера на этом фильме был, — честно признаюсь я.
— Правда, что ли? — Она так изумляется этому факту, что едва не опрокидывает ведро с попкорном мне на колени. — А зачем тогда мы сюда пошли… Блин… Тебе же, наверное, жутко скучно.
Уж точно не скучнее, чем на первом просмотре, хочется ответить мне, но, к счастью, хватает ума сдержаться.
— Мы пошли, потому что ты хотела. Я кстати его до конца не досмотрел, так что скоро включусь.
— Блин… — В голосе Ярославы появляются совершенно особенные, почти нежные ноты: — То есть это ради меня? Блин, Алан…
