я когда-то работала.
— Зачем?
— Надо фотографию распечатать. Если повезет, что-нибудь узнаем об этом типе.
Я позвонила Лилии Кудрявцевой, оказалось, она еще в офисе. Ковалев идти со мной не захотел. Сначала это меня разозлило: ему лень подняться, а мне потом пересказывай весь разговор близко к тексту. Но вскоре я нашла в его лени положительный аспект: моя машина под присмотром.
* * *
Фотография получилась вполне на уровне, узнать упыря можно. Лилия, к примеру, узнала сразу.
— Знаю я этого типа. Вроде бы сначала он был священником. По крайней мере, так представлялся. Потом выяснилось, что никакого отношения к епархии он не имеет. Организовал что-то вроде собственной церкви, но начались проблемы то ли с ментами, то ли с налоговой, и он из моего поля зрения исчез. Честно говоря, была уверена, что из города давно уехал. Раньше он бороду носил…
— А что у него с лицом?
— Он, кажется, жил в Средней Азии и подхватил какую-то заразу. Что за болезнь, не знаю… Кстати, несмотря на гнетущую внешность, он вполне нормальный мужик. С чувством юмора и не дурак. Жулик, конечно. Я у него интервью брала. Года три назад.
— Можно взглянуть на интервью?
— Конечно.
На фотографии в газете заинтересовавший меня тип действительно был с бородой и, может, поэтому не выглядел так зловеще. Речь шла о каком-то здании, кто-то зачем-то его отбирал, а упырь не отдавал. Кстати, звали его Виктор Игоревич, и фамилию он носил самую что ни на есть простую: Авдотьев.
— Что за здание? — спросила я Лилию.
— Развалюха возле универмага. Но там рядом пустырь, и получался приличный участок земли. Но, разумеется, на нее кое-кто нацелился, так что развалюха стала как кость в горле.
— А что у него там за клуб был?
— «Познай себя» или что-то в таком роде. Короче, медитировали вместе. Искал себя человек. То он священник, то целитель, то ясновидящий. Знаток цигун, йоги и прочее, прочее, прочее. Говорю, нормальный мужик. Хотелось ему людей исцелять, ну и на здоровье. Сейчас этих целителей…
— Кстати, о целителях. Его случайно ничто не связывает с эзотерическим центром «Белые облака» и лично с его руководителем Павлищевым Вадимом Аркадьевичем?
— Кто-то у кого-то учился, — кивнула Лилия, прихлебывая кофе. — Или оба у кого-то учились. Скорее всего, друг друга терпеть не могут.
— Уверена?
— Конкуренты, — пожала она плечами. — Для такого города, как наш, два великих учителя — все же слишком. Одно время они развили весьма бурную деятельность, потом притихли. Павлищев зарабатывает на кусок с маслом в своем центре, а чем сейчас Авдотьев занимается, даже не знаю. Я ведь сказала, что была уверена: он отправился пытать счастье в другом месте. Почему он тебя заинтересовал?
— Встречался сегодня с Павлищевым. А Павлищев интересен тем, что к нему приходила Светка. А как давно Авдотьев подвизался здесь в образе батюшки?
— Года четыре назад.
— Экзальтированные дамочки обожают батюшек его возраста. Не красавец, но интересная бледность даже в тему, придает загадочности.
— Раньше он так скверно не выглядел. Наверное, болезнь прогрессирует. А дамочка — это Светка?
— Скорее Агнесса. Ее к батюшкам тянуло. Светка велась на чертовщину.
— Ты это серьезно?
— Не совсем.
— Агнесса — это та, которую только что убили?
— Да. И она почти наверняка знала убийцу Светки. Потому и погибла. Только как все это должно стыковаться, я пока не знаю, — с грустью признала я, забирая фотографию.
* * *
Ковалев выглядел недовольным, что я сочла для себя обидным, раз недавно его кормила. Джипа не видно, но это не значит, что за нами не приглядывают.
— Ну что? — изрек Алексей Дмитриевич дежурную фразу.
— Знаем имя и фамилию. А также то, что он то ли экстрасенс, то ли новое воплощение Будды.
Ковалев неожиданно насторожился.
— У них есть какие-нибудь кровавые ритуалы?
— У кого, у экстрасенсов?
— У буддистов?
— Что вы, любезнейший, на редкость миролюбивая религия! Все учение сводится к одному тезису: не хочешь в следующей жизни родиться лягушкой, не пакости в этой. Какие уж там кровавые ритуалы…
— А я думал, что они поклонялись богине, не помню, как ее звали, и днем были нормальные люди, а ночью путникам кишки выпускали, — съязвил Ковалев.
Я тоже в долгу не осталась:
— Где читали?
— Кино смотрел.
— Уважаю ваши знания, офицер, но богиня Кали к буддистам отношения не имеет. Кино я, кстати, тоже смотрела. Однако что-то подсказывает мне: мы на правильном пути. Едем на квартиру Светки.
— Зачем?
— Хочу показать портрет нашего экстрасенса соседке. Она говорила, заглядывал к Светке некто, подозрительно похожий на выходца из преисподней. По-моему, такое описание очень подходит нашему красавцу.
— Что за соседка?
Я дала описание дамы в мехах, Ковалев кивнул и уверенно назвал квартиру, где она обитает.
Дама встретила нас милостиво. Однако ее улыбки я на свой счет не принимала, ясно, что адресовались они прекрасному участковому. Водрузив очки на нос, дама взглянула на фотографию и уверенно произнесла:
— Это он. Абсолютно точно. Он убийца? Его уже арестовали?
Оставив Ковалева выкручиваться, я направилась в квартиру Светки. Настроение у меня было скверное. Убийства, появление Светки в «Белых облаках», интерес бандитов к Валерке… Как это связано? Допустим, Агнесса была знакома с Авдотьевым и познакомила его со Светкой. Или их познакомил Вадим Аркадьевич. Допустим. Светка узнала о нем нечто такое, что он желал скрыть. Но при чем здесь дурацкие куклы, статьи о вице-губернаторе, его внезапная кончина, зверские убийства, а главное — при чем здесь люди, перенесшие пластическую операцию, и, наконец, Валерка?
— Гризли, должно быть, знает ответы, — пробормотала я. — Но хрен знаниями поделится…
В квартиру вошел Ковалев.
— Позвонил Севке, — сообщил со вздохом и посмотрел на меня укоризненно.
— Чего ты вздыхаешь? Он должен быть счастлив — мы ему свидетеля нашли, а заодно и подозреваемого.
— Ты забыла, кто теперь занимается этим делом?
— Помню. Я провожу журналистское расследование, ты в свой отпуск меня сопровождаешь из глубоко личных побуждений: влюблен и находиться вдали от меня физически не способен. И мы, как честные граждане, обо всем случайно нарытом тут же сообщаем в милицию. Какие к нам могут быть претензии?
— Что-то ты очень разговорилась, — буркнул участковый, с опаской присаживаясь на диван.
— Нервничаю, — покаялась я. — Вот что. Придется здесь еще раз все как следует осмотреть.
— Что — все? — хмыкнул он, но с намеком на панику.
— Все! Каждую бумажку, каждую надпись. Она должна была мне что-то оставить. Непременно должна.
— Не дури. По-твоему, она знала, что ее убьют? Тогда почему в милицию не отправилась? Следственная группа прочесала
