Аспиранту было не до любопытства, он старательно делал Варенкину массаж сердца, а вот привлеченный шумом Виктор, спрыгнув с верхней полки, моментально залез в один из карманов пояса и ахнул:
– Доллары! Здесь состояние!
Когда аспирант, сбегав к проводнице и вызвав «Скорую», вернулся в купе, Ласкин стал уговаривать его поделить деньги. Игнат сначала решительно отказался, нашел в вещах покойного его паспорт, переписал имя, отчество, фамилию и адрес несчастного в блокнот и сказал:
– Деньги принадлежат семье умершего, их надо отнести в милицию.
Виктор поднял Игнатьева на смех.
– Откуда у простого человека миллион? Он либо вор, либо валютчик. Никогда никто его родным тугрики не вернет – их или заберет государство, или растащат менты.
И аспирант дрогнул. Он недавно женился, жил вместе с родителями, жена не ладила со свекровью, дома постоянно тлел скандал. К тому же молодая женщина находилась на втором месяце беременности, и Игнатьев отлично понимал: после рождения младенца в небольшой «двушке» окажется уже пять человек, пеленки придется развешивать в крохотной кухне. О собственной жилплощади Игнату оставалось только мечтать. Думая исключительно о благе семьи, Игнат согласился поделить барыш и молчать об этом.
С Ласкиным он больше не встречался, ни телефонами, ни адресами попутчики обмениваться не стали, дружить они не собирались, каждый хотел побыстрее забыть о существовании другого.
Игнат ни копейки не потратил лично на себя. Он купил роскошную квартиру, дачу, остальное припрятал на черный день, для образования и воспитания детей.
Естественно, он рассказал о долларах Марине Степановне, а та сказала:
– Ты абсолютно прав. Варенкин, скорее всего, преступник. Эти деньги нам нужнее, чем государству.
Похоже, Игнатьев, несмотря на совершенное воровство, был совестливым человеком. Спустя некоторое время после случившегося его стала терзать бессонница, и аспирант потихоньку поехал к Раисе Варенкиной, понаблюдал за дамой издали, поболтал со старушками во дворе и выяснил: вдова живет в прежней многокомнатной квартире, она научилась водить автомобиль. Кроме того, у Варенкиной есть дача, она не выглядит ущемленной материально. Правда, в жизни Раи случилась трагедия, у нее умерла крохотная дочка: она расшалилась, побежала в подвал и там упала, разбила голову и скончалась.
Игнат выяснил, что малышка погибла после смерти Варенкина, и посчитал эти события никак не связанными между собой. Просто Раису жестоко наказала судьба, сначала отняв у нее мужа, затем дочь. Выходило, что Виктор Ласкин и жена Игнатьева оказались правы, Варенкин преступник, вор, и миллион у него отнюдь не последний, Раиса живет, ни в чем себе не отказывая. Если у богатого взять немножко, это не грабеж, а дележка!
Старательно оправдывая мужа, Марина Степановна схватила меня за руку.
– Поймите, всю свою жизнь Игнат делал добро. Он помог десяткам людей, вырастил замечательных специалистов, принес огромную пользу науке. Муж мучился из-за своего проступка, совершенного в юности. Но ведь он не ограбил сироту, не напал с оружием на человека, просто взял у умершего преступника уже не нужные ему деньги и использовал их на общее благо.
– Вор у вора дубинку украл, – буркнула я и мгновенно прикусила язык.
По счастью, вдова не расслышала брошенную мною по оплошности фразу, она продолжала оправдывать покойного мужа.
– Зачем государству эти деньги? Капля во вселенной. А мы встали на ноги, поверьте, Игнат Игнатович был святым.
– Однако нашлась женщина, которая считает иначе, – прервала я Марину Степановну.
Дама осеклась.
– Женщина? Но я ничего такого не говорила.
Я улыбнулась:
– Некоторое время назад вы в разговоре воскликнули: «Вы обязаны ее поймать», вот я и поняла, что вы знаете, кто лишил жизни вашего мужа, иначе почему употребили местоимение женского рода? Обычно человек произносит «он», в смысле преступник. У большинства людей нарушение закона ассоциируется с мужчинами. Смешно, конечно, на зонах полно представительниц женского пола, но тем не менее, если вы не знаете, кто убийца, непременно скажете «он». Хотите отомстить за смерть мужа? Тогда говорите правду. Нет никакого смысла ломать комедию.
Марина Степановна зачем-то вынула из ушей дорогие серьги, потом вдела их опять и решилась на откровенность.
– Я видела девушку, которая принесла посылку. У нас в доме два лифта, я выходила из маленького и сразу наткнулась на юную особу, она топталась возле нашей двери.
Марина Степановна подумала, что Игнат Игнатович пригласил домой свою новую аспирантку, а та стесняется позвонить в дверь квартиры научного руководителя, и решила шуткой приободрить скромницу:
– Милая, не тушуйтесь! Профессор не ест на обед будущих кандидатов наук, он предпочитает овощной суп.
Но девушка никак не отреагировала на любезность супруги ученого, она сунула ей в руки коробку и, быстро выпалив: «Это подарок Игнатьеву», – кинулась в лифт.
– И вы отдали посылку мужу? – поразилась я беспечности собеседницы.
Марина Степановна вскинула голову:
– Игнат Игнатович ни разу не дал мне повода для ревности. Он был из тех мужчин, которые всегда хотят лишь собственную жену. На работе он был окружен женщинами, подчас молодыми, привлекательными, амбициозными. Когда в России не пойми зачем вдруг стали отмечать День святого Валентина, супругу на стол посыпались открытки. Кое-кто искренне влюблялся в профессора, другие признавались в любви из корыстных целей. Девушки из провинции, приехавшие в Москву писать диссертацию, отлично понимали: охмурят Игнатьева, разведут его с женой, займут место профессорши – и карьера состоялась. Ученый сделает новую избранницу не только кандидатом, но и доктором наук. Вот только этим планам не суждено было сбыться. Игнат Игнатович, получив очередное свидетельство любви к себе, кротко говорил: «Вы очаровательны, милы и красивы, непременно встретите настоящую любовь. Не надо путать восхищение профессором со страстью. Я вам нравлюсь как педагог, но как мужчина не подхожу по возрасту. А еще я счастливо женат. Давайте лучше активно работать над диссертацией».
Вот почему Марина Степановна, не колеблясь, отдала мужу бандероль. Она полагала, что там презент от очередной глупышки. Чаще всего аспирантки дарили книги с трогательными надписями.
– Могу предположить, что к грызуну прилагалось письмо с фразой про Настю Варенкину, – подытожила я.
Марина Степановна закрыла глаза рукой.
– Да. Из пасти твари торчала зеленая купюра. Игнат свалился с гипертоническим кризом, а через короткий срок умер. Крыса была отравлена вирусами рака.
Я встала.
– Можно посмотреть на кабинет ученого и его спальню?
– У нас была общая кровать, – пояснила Марина Степановна, – сейчас я сплю в комнате одна, там небольшой беспорядок и…
Я моментально изменила решение.
– Спасибо, ограничусь его рабочей комнатой. Вы часто туда заходите?
Марина Степановна поднялась:
– Пойдемте.
Кабинет профессора выглядел именно так, как я и предполагала: письменный стол, приставленный к нему столик, пара стульев, рабочее кресло и стеллажи с книгами, между ними дверь.
– А там что? – спросила я.
Вдова распахнула створку, я увидела небольшую, едва ли не пятиметровую комнатку с диваном, тумбочкой и настольной лампой, окно прикрывали толстые гардины.
– Вроде вы говорили, что спали в одной постели? – удивилась я.
Марина Степановна с легким превосходством в голосе объяснила ситуацию.
Игнатьев не любил, когда кто-нибудь из членов семьи заходит в его кабинет. Дети с ранних лет знали: кроткий папа может рассердиться, если, вернувшись из института, обнаружит сына или дочь за своим письменным столом. Да родным и незачем было заходить в сакральный уголок. Библиотека художественных книг располагалась в холле и коридорах. Вот аспиранты могли часами сидеть у профессора, кое-кто задерживался до полуночи. Если очередной ученик покидал квартиру поздно, Игнат Игнатович никогда не шел в супружескую опочивальню, он с Мариной Степановной не совпадал по биоритмам. Жена была ярко выраженным жаворонком, а муж совой. Марина укладывалась спать не позднее девяти вечера, а вставать предпочитала в районе пяти утра. В молодые годы Игнат не стеснялся будить Марину, а та никогда не принадлежала к породе жен, у которых постоянно болит голова. Но с течением времени сексуальный аппетит поутих, и в последние годы Игнатьевы стали ценить собственное спокойствие. Муж частенько ложился спать в маленькой спаленке. И, если уж совсем быть честной, он там практически обосновался!
Глава 31
Марина Степановна сделала паузу, но продолжила:
– Мы любили друг друга. Но возраст взял свое, понимаете?
Я кивнула, вдова обрадовалась.
– Я предложила Игнату: давай переоборудуем квартиру, сделаем полноценные раздельные спальни. Но муж ответил: «Не стоит. Ты любишь простор, свежий воздух, а мне спокойно в небольшом пространстве и комфортно от мысли, что сюда никто не войдет». Еще мужу нравился вид из окна, смотрите.
