– Двигай, – приказала гетера и, повиснув на локте шофера, направилась к подъезду.
Я сжала кулаки. Вилка, ты сегодня чемпион по идиотским ситуациям.
– Солнышко, где пицца? – окликнул меня Юра.
Я встрепенулась и помчалась в квартиру. Набрала номер.
– Алло, – зевнул администратор в трубку.
Мне стало смешно. Ну просто «день сурка»! Доставка пиццы дубль-три.
– Где моя «Прошутто»?
– Вы сумасшедшая? – заорали в ответ. – Мы в милицию сообщим! Бабка в Шурку табуретом запустила. В первый раз просто материлась, а во второй кидалась тяжелыми предметами!
– У нас… нет… пенсионеров! – отчеканила я.
– Значит, вы идиоты, – отбрил мужик, – живете со старухой, она от вас прячется. Хочешь совет? Обратись в дурку, там тебе пиццу испекут с новопасситом.
– Какой у вас адрес? – прошипела я. – Сейчас сама приеду, и пусть ваш Шура в лицо клиентке про бабку соврет!
– Валяй! – не испугался администратор. – Полюбуешься на синяк под Шуркиным глазом. Новый проезд, дом четыре.
– Это совсем рядом! – обрадовалась я и помчалась к лифту.
Обойдя нужное здание со всех сторон и не обнаружив нигде ни вывески, ни даже бумажки со словом «Пиццерия», я позвонила администратору.
– Ну и как к вам попасть?
– Первый этаж, дверь направо, – пробурчал тот.
Я смело шагнула в подъезд и нажала на кнопку звонка. Довольно долго изнутри не доносилось ни звука, потом тихий голос прощебетал:
– Кто там?
– За пиццей «Прошутто»! – гаркнула я.
– Ой, мы не заказывали, – пролепетали в ответ.
– Испугались? – возликовала я. – Подумали, что я не приеду? Решили поиздеваться? Открывай или милицию вызову.
Дверь приоткрылась, на пороге возникли две девушки лет двадцати, блондинка и брюнетка.
– Чес слово, не хотим пиццу, – заканючила одна.
– Мы уже спать легли, – уточнила другая, – поздно ведь.
– А где Шура? – глупо спросила я.
– Сашка? – уточнила блондинка.
– Да, – подтвердила я.
Брюнетка нахмурилась.
– Вы ему кто?
– Клиентка, – ляпнула я.
Глаза девушки приняли квадратную форму.
– Натка, говорила я тебе, – заявила блондинка, – что он сволочь! И вот подтверждение. Сколько вы ему платите?
– И за что? – сжала кулаки Ната.
– За доставку пиццы, – пискнула я, – девочки, ошибка вышла. Мне сказали, по вашему адресу «Маргариту» делают.
– Во! – обрадовалась блондинка. – У него еще и Рита есть.
– Вы не так меня поняли, – испугалась я. – Шура шофер.
– Верно, – кивнула Наташа, – начальника возит.
– Имя распространенное, – заторопилась я, – Александр. Из него часто делают уменьшительное Шура. И водитель не редкая профессия. Ваш Шура – не мой Шура. Мой Шура – доставщик пиццы, ваш Шура – доставщик начальства. Просто мне сказали, что в вашей квартире пиццерия, где служит мой Шура, но он не ваш Шура. Шур двое!
– Во, Натка, он встречи с тобой за работу считает, – подлила масла в огонь блондинка, – здорово, однако.
– Пусть только появится, – злобно прошипела Наташа, – живо огребет.
– Не надо. Он… – завела я, но разгневанная брюнетка не дала мне договорить.
Дверь захлопнулась, я едва успела отпрыгнуть в сторону.
Представляете, с каким чувством я опять позвонила в пиццерию.
– Алло, – протянул администратор.
– Вы мне сообщили не тот адрес, – заорала я.
– Пицца «Прошутто», – завизжал в ответ мужик, – чтоб тебе ею подавиться навсегда!
– Новый проезд, дом четыре?
– Да!!!
– Вас тут нет!!! – закричала я.
– Мы тут есть! – загремело в ответ. – О боже! Три утра! А идиоты не спят!
Я вздрогнула:
– Почему три утра?
– По часам, – почти мирно ответили из пиццерии, – столько у нас в Омске натикало.
– Где? – шепотом спросила я.
– В Омске, – вздохнул мужчина, – где же еще?
– В Москве, – тупо ответила я, – здесь только полночь.
Из трубки донеслось сопение:
– В Москве? – повторил администратор. – Ну, правильно, у вас минус три часа. А при чем здесь столица? Эй? Ты где наш телефон отрыла?
– В Интернете, – призналась я.
– Вот дура, – оценил дядька, – че, код города не видела?
– Видела, – эхом отозвалась я, – решила, что дан для связи «кривой» мобильный, да и у нас в Москве сейчас всякие «четыреста девяносто девять» или «девяносто пять» набирать надо.
Из трубки полетели гудки. Я прижала к себе мобильный и медленно побрела домой. Представляю, как возмутилась незнакомая бабуля, когда ей два раза за ночь, через короткий промежуток времени, привозили пиццу. Бедный шофер Шура, который получил от обозленной пенсионерки табуретом по голове, надолго запомнит этот заказ. И что Наташа сделает со своим несчастным знакомым, который, как назло, тоже работает водителем и носит имя Александр? Я уж и не говорю про сотрудников пиццерии в Омске, которым я не дала спокойно подремать во время ночной смены, а заставила испечь «Прошутто», а потом периодически доставлять ее в квартиру старушки.
В руке затрезвонил мобильный.
– Вилка, ты где? – обеспокоенно спросил Юра.
На меня снизошло вдохновение.
– Представляешь, у доставщика пиццы сломалась машина. Я решила сходить в круглосуточный супермаркет купить хлеба и колбасы.
– Пешком? – разозлился Шумаков. – С ума сошла? Мы в Москве живем. Здесь после одиннадцати вечера одной разгуливать небезопасно. Почему не села за руль?
Запас фантазии иссяк.
– Не знаю, подумала, что магазин близко.
– Немедленно возвращайся, – приказал Шумаков, – мы затащили шмотки, а еще приходил Тряпкин-Марчелло и позвал нас на ужин. Ты далеко?
Я вгляделась в темноту и ответила:
– В ста метрах от дома.
– Спускаюсь вниз, встречу тебя у подъезда, – сказал Юрасик, – дай честное слово, что больше не будешь гулять по ночам одна.
– Хорошо, милый, – заверила я, резко убыстряя шаг.
Конечно, некрасиво врать любимому человеку, но иногда ему не следует знать правду. Если Юрчик услышит, как я заказывала пиццу в Омске, он непременно расскажет об этом всем знакомым, и я надолго стану объектом шуток. Да и Оболенская-Рыгалова советует женщинам никогда не сообщать супругам кое-какие сведения. «Узнает мужик истинную цену сумочки – быть беде. Лучше приуменьшить ее впятеро и жить спокойно!»
Глава 29
Утром, когда Юра убежал на работу, Зоя мне сказала:
– Я нашла Игната Игнатовича Игнатьева.
– Кого? – переспросила я, глотая кофе.
– Ты забыла? Игнат Варенкин, – удивилась Зоя.
– Умер в купе поезда от сердечного приступа, – кивнула я, – с ним вместе ехали старушка и двое молодых мужчин.
Зоя подтвердила.
– Точно. Поскольку его смерть произошла во время поездки, делом занималась транспортная милиция. Никаких криминальных деталей в кончине Варенкина не обнаружилось, но соседей по купе допросили. Бабка высадилась в Бологом, она сошла в тот момент, когда Игнат еще был жив, и ничего интересного рассказать не могла. А двое попутчиков, которые стали свидетелями кончины Варенкина, говорили примерно одно и то же: Игнат сразу после отправки поезда лег спать, посреди ночи проснулся, попытался выпить воды и уронил на пол стакан. Звук разбитого стекла разбудил соседей, они увидели, что третьему пассажиру плохо, побежали к проводнице, ну и так далее. И каково твое мнение по поводу произошедшего?
– А какое тут может быть мнение? – удивилась я. – Очень неприятно стать свидетелем смерти человека. Думаю, Игнатьев и второй парень на всю жизнь запомнили ту поездку.
– Поскольку их допрашивала милиция, в бумагах остались данные мужчин, – странно улыбаясь, продолжила Зоя, – знаешь, многие абсолютно искренне считают: если менты перестали заниматься делом, папка пропадает. Ан нет, лежат бумажки на месте год, пять, десять, пятнадцать, двадцать. В архивах можно найти все необходимое о человеке, который состоял под следствием, допустим, в тысяча девятьсот двадцать пятом году.
– Так уж ничего не исчезает? – не поверила я.
Зоя хмыкнула.
– Теряют порой и дела, и вещдоки. Но, знаешь, во время Великой Отечественной войны, отступая, советские органы в первую очередь эвакуировали архивы. У нас бумажка порой важнее человека. Сотрудники НКВД и милиции увозили горы папок, как ты понимаешь, компов тогда не было. Архивы горели, их затапливало, иногда ими лакомились крысы, порой документы уничтожали «оборотни в погонях», но, повторяю, основная масса материалов лежит на месте, надо лишь найти, где оно, это место. Короче, Игнат Игнатович Игнатьев умер. Скончался не от старости, ему было не так уж много лет, мог бы даже жениться на молоденькой. Вот второй попутчик так и сделал. Он несколько лет назад оформил брак с юной девушкой. И, что интересно, тоже не так давно отбыл в мир иной. Почему не спрашиваешь, какой диагноз им поставили врачи? Рак легких в запущенной стадии, метастазы по всему организму. Не находишь ситуацию интересной?
– Да нет, – призналась я, – в Москве ужасная экология, вероятно, Игнатьев и второй мужчина курили.
