class="p1">
МЭЛ — Блины! Блины! — Скандирует Габби, набрасываясь на мою кровать, вырывая меня из сна, как дефибриллятор.
Задыхаясь, я сажусь и, увидев ее улыбающееся лицо, заключаю ее в свои объятия, прежде чем взглянуть на часы — семь тридцать. Моя малышка, должно быть, решила дать мне выспаться. Не знаю, как она умудрилась не разбудить меня раньше, когда у нее на уме были блинчики. Прижавшись к ее шее, я осыпаю ее поцелуями, от которых она взвизгивает и извивается, разражаясь восхитительным хихиканьем.
— Говоришь блины? — Требую я после тщательной атаки поцелуями. Я обнимаю ее, как младенца и смотрю на нее сверху вниз, а она смотрит на меня снизу вверх.
— Мисс Киери готовит блины, — объясняет она, и ее широкие глаза становятся торжественными.
— О, так вот в чем дело? — Спрашиваю я, улыбаясь.
Габби кивает.
— Можно мне немного, мама? Пожалуйста?
— Ну, не вижу причин для отказа, — соглашаюсь я. — Иди, выбери себе наряд на сегодня, и давай собираться.
Моя девочка делает то, что ей говорят, сползает с кровати и роется в нижних ящиках комода, где хранится ее одежда, чтобы она могла до нее дотянуться. Я улыбаюсь, наблюдая за ней со своей односпальной кровати, которая стоит в углу с ее. Она все еще работает над концепцией одевания, но с большим энтузиазмом учится. Сегодня она достала две рубашки и забыла про штаны, хотя где-то в стороне ей удалось найти свою любимую пару трусиков принцессы.
И когда она приносит их, я сползаю с кровати, чтобы помочь ей надеть их.
— Отличный выбор, — хвалю я, натягивая через голову крошечную рубашку с длинными рукавами. — А как же нижняя половина? — Напоминаю я.
Она смотрит вниз на свои голые ноги и трусики диснеевской принцессы. Только что вышедшая из подгузников, она все еще не понимает разницы между нижним бельем и штанишками. Вернувшись к ящикам, она роется в них в поисках низа, и яркий оранжевый цвет, который она выбрала, будет чудовищно смотреться с ее розовым топом-сердечком. Но я не собираюсь ее отговаривать.
Гордо вручив их, Габби кладет руки мне на плечи и пытается наступить на ногу, прежде чем я успею это сделать. Поджав губы, чтобы не захихикать, я помогаю ей влезть в штаны и подтягиваю их вокруг ее крошечного тела.
— Готова? — Спрашивает она, ее волнение возвращается.
— А как же мама? Ей тоже нужно одеться, — говорю я.
Зеленые глаза Габби сияют, и она бросается к шкафу, где я храню свои платья. У меня в горле встает комок, когда я в тысячный раз думаю о том, как она похожа на Глеба. И в этот момент меня охватывает буря эмоций.
Мои глаза устали от недосыпания, потому что я не спала почти всю ночь, размышляя, действительно ли я встречусь с Глебом сегодня утром. Мы так и не договорились о времени, потому что я так спешила вернуться в дом, пока он не поплатился за это. Сейчас, когда я позволяю Габби помочь мне выбрать наряд на день, я как никогда противоречива.
— Вот это, — уверенно говорит она, доставая из ряда юбку с цветочным принтом.
Это летнее платье, в котором, вероятно, будет немного прохладно, если я выйду на улицу. Если понадобится, я всегда смогу накинуть сверху свитер, поэтому я снимаю его с вешалки.
— Хороший выбор, — соглашаюсь я.
Выскользнув из спального белья, я быстро одеваюсь и провожу щеткой по нашим волосам. Приведя себя в приличный вид, мы с Габби спускаемся вниз, на кухню.
Насыщенный запах кофе наполняет воздух, а также отчетливый аромат блинов на сковородке.
— Доброе утро, — поет Киери, когда мы входим на кухню.
Линдси и ее сын Таннер уже встали и сидят за столом, как и Каринна с Ларк.
— Доброе утро, — говорю я, расчесывая пальцами волосы Габби, когда она вдруг начинает стесняться. — Ты можешь сказать "доброе утро"? — Мягко поощряю я.
— Доброе утро, — бормочет она, прижимаясь лицом к моему бедру.
— Габби с нетерпением ждала блинчиков, — говорю я, одаривая Киери улыбкой. — Правда, булочка?
Габби кивает, ее большой палец проникает в рот. Я осторожно убираю его, беру ее за руку и иду с ней к столу. Как бы очаровательна она ни была, когда сосет большой палец, я не хочу, чтобы она испортила зубы, поэтому стараюсь помочь ей избавиться от этой привычки, пока она не стала слишком укоренившейся.
— Хорошо, что я приготовила много еды, — говорит Киери, ставя тарелку на стол перед стулом, на который забралась Габби.
Я борюсь с желанием улыбнуться, когда она настаивает на том, чтобы сделать это без моей помощи. Моя маленькая девочка, это определение независимости, и мне это нравится. Но я также держусь на расстоянии вытянутой руки, чтобы она не упала и не ударилась головой.
Когда Габби успокоилась, я наливаю себе кофе со сливками и сажусь рядом с ней. Приступая к работе, я разрезаю ее блинчики на кусочки.
— Девочки, у вас есть какие-нибудь интересные планы на день? — Спрашивает Каринна, кормя с ложечки малышку Ларк.
Каринна — самая молодая мама в доме, она живет с нами всего несколько месяцев, и ее четырехмесячная дочка — очаровательное, хотя и шумное дополнение к группе. И снова ее вопрос вызывает у меня сомнения.
— Мы все еще работаем над этим, — говорю я, небрежно отмахнувшись от ее любопытства, прежде чем перевести вопрос обратно на нее.
Каринна, кажется, более чем счастлива болтать о своих планах на день. Но мои мысли возвращаются к Глебу и встрече, на которую я согласилась. И я все еще не могу принять решение. Я не знаю, что мне делать с Габби, если я все-таки пойду к нему. Могу ли я взять ее с собой? Он должен знать правду о ней, если я всерьез подумываю о том, чтобы вернуться с ним в Нью-Йорк. Но так ли это?
Все, чего я хочу, это защитить Габби от той жизни, которую я пережила. А в Нью-Йорке так много плохих воспоминаний, так много опасностей. Я знаю, что в Бостоне ненамного лучше. Но здесь я хотя бы знаю, что делаю. Я нашла то, что работает. И я прекрасно справляюсь сама.
Если бы я вернулась в Нью-Йорк, нам пришлось бы начинать все сначала. У меня не было бы стабильного дохода. У меня не было бы Киери, на которою можно положиться, когда мне нужно идти на работу. Так много вопросов, на которые нет ответов, и все же я боюсь их задавать, боюсь столкнуться с
