Да, из лабиринта-то они выбрались. Но миновала ли опасность?
— Внимание всем! — Гришко склонился к коммуникатору, намереваясь отдать какой-то приказ. Наверное, хотел прибавить скорости и убраться подальше от подземной ловушки.
— Нет, — протянув руку, Стас выключил тумблер внутренней связи: Колдун почему-то остановился. Поднял бубен над головой, словно предупреждая о чем-то.
— Ты что себе позволяешь?! — Гришко срубил руку Стаса с панели управления.
Стас постарался не отвлекаться на слова и гнев полковника. Он сосредоточился на звучавшем в голове голосе Колдуна:
«Назад! Стас, поворачивай назад, здесь опасно! Плохая земля!»
— Назад! — Стас посмотрел в сердитые глаза полковника. — Нам надо возвращаться.
— Сдурел?! — Страх перед подземной ловушкой уже переплавился в ярость. Гришко рассвирепел. — Сзади лабиринт! Мы еле выкарабкались оттуда. И ты хочешь опять?
«Обратно в корни! — торопил Колдун. — Еще можно успеть. Быстрее! Назад!»
— Быстрее! — повторил Стас вслух. — Назад!
В этот раз полковник его не послушал.
— Ну уж нет! — Наверное, Гришко слишком боялся лабиринта. — Это все равно, что вернуться в ад.
— Сейчас нам нужно вернуться! — попробовал убедить его Стас.
Наверное, иногда приходится возвращаться даже туда.
— Зачем? Что впереди?
— Не знаю. Пока ничего, но…
— Если ничего — значит, проскочим.
— Колдун сказал: «плохая земля»!
— Стас, а она где-нибудь сейчас бывает хорошей?
Он замолчал, прекратив спор. А может, и правда плохую землю можно по-быстренькому проскочить? На самом деле Стасу и самому очень не хотелось возвращаться в то жуткое переплетение корней.
— Нельзя, — огорченно проговорил в его голове Колдун. — Не проскочишь. Жаль, что ты не понял. Я подсказал, но ты не понял.
«Или все-таки можно?» Червячок сомнения грыз душу, как гнилое яблоко.
Червь, червь, червь…
Стас больше не пытался остановить полковника.
Щелчок тумблера. Приказ Гришко:
— Полный вперед!
«Боевой крот» взревел двигателями. Взвыли раскрученные бур и шнек, лязгнули кормовые домкратные толкачи. Субтеррина рванулась вперед, сметя с дороги Колдуна, намотав его на шнек, смяв бесплотную фигуру в шаманской накидке и впечатав ее в грунт.
А потом…
«Крота» перехватили на разгоне.
Мощный удар из ниоткуда и отовсюду сразу потряс субтеррину.
Казалось, со всех сторон ударила земля. «Плохая земля».
Стас успел заметить разветвленные струи концентрированной тьмы, пронзившие подземлодку сразу в нескольких местах. Похоже на электрический разряд, только какого-то неестественного цвета. Словно кто-то разлил чернила. Или нет, тут больше подойдет другая аналогия. Словно черные корни нового, юного еще мирового древа-побега мгновенно проросли сквозь «крота». Проросли и исчезли, не оставив ни следа, ни пробоин в обшивке. Только треск аппаратуры, россыпи искр, запах озона, вонь сгоревшей проводки и невесть откуда взявшийся могильный смрад.
Свет погас. Замигала аварийка. Все как тогда, в «Аиде». Судя по звуку, начали глохнуть двигатели и бур.
— Твою ж мать! — послышался в динамике голос Михеича. — Питание сдохло!
И…
— Резервный контур! — крик Гришко в микрофон.
— Есть резервный контур!
Освещение заработало снова, правда, не такое яркое, как прежде. Половина огней на пульте управления не горели, но буровые фрезы и движок, вроде, снова заработали.
Полковник повернулся к Стасу:
— Какого чёр… — договорить Гришко не успел. Многотонную машину тряхнуло так, что Стас на миг очутился в воздухе. Упал. Больно ушибся.
— Стас?! — заорал Гришко, которого в кресле удержали страховочные ремни. — Что видишь?!
Да ничего он не видел! Вообще ничего. Стоя на четвереньках, Стас потерянно тряс головой, стараясь разобраться с расплывающимися перед глазами радужными кругами и разлетающимися искрами. Он сейчас находился в таком состоянии, в котором трудно видеть не то что особым — даже обычным зрением.
Еще одна встряска. Стаса снова бросило в сторону. Опять приложило об пол.
— Катя, ультразвуковой и акустический анализ! — не дождавшись от него ответа или уже не надеясь на ответ, воззвал Гришко по внутренней связи.
— Аппаратура полетела! — раздался в ответ испуганный крик акустика. — Вся накрылась! И сонар, и остальное!
— Стас! — снова позвал Гришко.
А Стаса швыряло по отсеку управления так, что он не мог ответить. Неведомая сила трепала многотонную махину «Боевого крота», как щепку в бурном потоке.
— Киря?! — крикнул полковник в микрофон. — Что у тебя в боевом?
— Не вижу! — хрип начохра из динамика. — Ни хрена не вижу! Кругом порода! Прицелы и амбразуры не открываются. Стрельбу вести невозможно.
Новый рывок.
— Додик, следи за реактором! — крик-приказ Гришко. — Не дай бог рванет!
Атомщик не ответил. Наверное, следил.
— Ста-а-ас! — пристегнутый к креслу полковник опять развернулся в его сторону и, дико вращая глазами, потянулся к пистолету. — Пристрелю, сука!
Стасу удалось, наконец, подняться, вцепиться в спинку полковничьего кресла и немного прийти в себя.
Машину трясло немилосердно. Слышались отчетливый скрежет титановых боков и захлебывающийся рев двигателя. И движок, и бур, судя по всему, работали на полную мощность, но на движение подземлодки это влияло мало. Ею сейчас двигало что-то другое.
Что?
Что вообще происходит?
Землетрясение? Ох, хотелось бы верить, что они всего лишь вошли в зону сейсмической активности. Но почему-то не верилось.
Сосредоточиться в такой болтанке, удалось не сразу, и все же Стас заставил себя сконцентрироваться.
Всмотрелся. Увидел.
* * *
Снаружи «крота» опутывало толстое кольчатое тело — огромное, длиннющее, склизкое, похожее на кишки, вывалившиеся из брюха самой земли… Хотя нет, это было не тело даже, всего лишь часть тела. Хвост гигантской змеи? Червя?
Червь, червь, червь…
Хвост, растущий из земли и сливающийся с ней.
На субтеррину словно набросили многопетлевый аркан, пульсирующая веревка от которого тянулась далеко в сторону. Очень далеко. Стасу пришлось здорово напрячься, чтобы разглядеть в изрытом грунте — «Вот почему он такой рыхлый и мягкий — потому что кто-то его рыхлит и измельчает. Вот почему земля плохая!» — подземную тварь, свившуюся во множество толстых колец. Живой клубок двигался, словно перетекал из себя в себя. Было понятно: из такого лабиринта им точно не выбраться.
Тварь извивалась и, судорожно сокращаясь, подтягивала захваченную добычу.
«Это ж какой силищей нужно обладать, чтобы справиться с „кротом“?» — ужаснулся Стас.
Тряска почти прекратилась: монстр полностью подчинил себе «крота» и приноровился к работе его двигателей. Он просто плавно тащил субтеррину на себя, как рыбак подтаскивает к берегу крупную рыбу, севшую на крючок.
— Что там?! — снова проорал Гришко.
— Червь, — коротко ответил Стас.
Огромный, невообразимо огромный кольчатый червяк, по толщине не уступающий крупным корневым отросткам мирового древа. Да и по крепости, пожалуй, тоже. Даже «колбаса» из пермских «опарышей» не шла с этим монстром ни в какое сравнение.
То ли тварь проявила разумную осторожность, то ли так получилось случайно, но ее хвост-петля не попал под бур и не намотался на вращающийся шнек. Живые кольца сжались на титановых боках подземлодки и, казалось, вот-вот их промнут.
Бур работал безрезультатно, нелепо дергались кормовые лапы-домкраты. Да и вообще грозный «Боевой крот» походил сейчас на букашку в цепком кулаке.
— Какой червь, Стас?! — допытывался Гришко.
Какой червь? Откуда ему-то об этом знать?
Впрочем, ему как раз было откуда.
— Это Олгой-хорхой. Кишка-червь. — Колдун снова заговорил со Стасом посредством речи, доступной лишь им двоим. — Оживший корень мирового древа, отторгнутый им же за свою ненасытность, когда Олгой-хорхой начал пожирать другие корни.
Стас сначала услышал Илью и лишь потом увидел его. Тот неподвижно стоял в рыхлой земле и наблюдал за схваткой со стороны. Нисколько не помятый и не потрепанный, словно и не побывал недавно на шнеке субтеррины. У мертвого состояния есть свои преимущества…
— Что за червь? — не унимался Гришко.
— Кишка размером с туннель «Аида», — ответил Стас, лишь бы отвязаться от полковника.
Сейчас важнее была другая беседа.
«Ты поможешь, Колдун?»
— Я только указываю путь и предупреждаю, — ответил Илья. — Ты либо идешь по этому пути, либо сворачиваешь с него. Либо внимаешь моему предупреждению, либо нет.
Ну да, сегодня они не вняли. Гришко не повернул назад.
«Не все зависит от меня» — оправдание глупое и вряд ли уместное сейчас.
