Гришко молчал две секунды. Три. Четыре… Потом сказал:
— Я готов доверять тебе, Стас. Я готов мириться с тем, что доверяю тебе. Я даже готов заставить доверять тебе и мириться с этим остальных, хотя они будут против. Но учти, я готов и к другому. И я хочу, чтобы ты об этом знал.
Полковник вынул пистолет из кобуры. Показал Стасу.
Стало ясно: сейчас пойдут угрозы и предупреждения. Как предсказуемо. Скучно…
«А ведь мог бы просто поблагодарить за помощь», — с тоской подумал Стас. Вряд ли без него, Стаса, и без Колдуна «Боевой крот» вообще выбрался бы из лабиринта и ушел от подземного червя.
— Если что-то пойдет не так, — говорил тем временем Гришко. Говорил серьезно, внушительно. Пыжился, изо всех сил. — Если у меня хотя бы возникнет мысль, что что-то идет не так, ты сдохнешь первым, Стас. И никакой Колдун тебе не поможет.
Стас сдержал улыбку. Откуда полковнику знать, на что способен Колдун? Откуда ему знать, на что способен теперь сам Стас? Если даже он, Стас, этого не знает до конца.
— Я хочу чтобы ты это хорошо усвоил, — закончил Гришко.
— Я усвоил, — спокойно, без эмоций ответил Стас. — А теперь мне все-таки надо отдохнуть. А то ведь потом, когда будет нужно, от меня проку не будет. Я лягу здесь, чтобы ты не воображал, будто я строю козни за твоей спиной. Такие переживания, наверное, отвлекают от командования.
Гришко вспыхнул.
— Если что — разбудишь.
Стас растянулся на подрагивающем полу. Легкая вибрация машины убаюкивала. Лежать было спокойно, удобно и уютно.
Надувшийся полковник, сидевший с загипсованной ногой и с пистолетом в руках перед полупогасшим пультом управления, выглядел довольно глупо. Он как будто хотел застрелиться и никак не мог на это решиться. Гришко, наверное, понял, насколько нелепо он сейчас смотрится со стороны. Спрятал пистолет в кобуру. Повернулся на вертящемся кресле к приборной панели, склонился к коммуникатору.
— Михеич, поддай мощности на бур, — услышал Стас голос полковника. — Скоро всплываем.
«Крот» завибрировал сильнее. Стас провалился в сон без сновидений. Их, видения эти, будто кто-то подло украл. Или, может быть, он исчерпал свой «виденческий» лимит наяву. А и хрен с ними! Без них проще забыться. Хотя бы ненадолго.
Он не проснулся даже тогда, когда «БК-7» поднялся на поверхность.
* * *
— Спит? — Гришко смотрел со своего рабочего кресла на Таню.
Девушка боязливо, словно над опасным мутантом, склонилась над Стасом.
Рядом стоял Киря. Чуть поодаль — Катя. Вера и Михеич тоже топтались неподалеку Весь экипаж… весь живой экипаж, был в сборе.
Стас казался сейчас таким беззащитным.
«Хорошая возможность избавиться от „гэшника“», — промелькнула в голове у Гришко не такая уж и неожиданная мысль. Полковник готов был поспорить, что о том же думают сейчас и остальные.
— Мальчик еще совсем, — тихо сказала Вера. — Жалко его.
И, поймав на себе непонимающие взгляды, отошла в сторону.
— Я спрашиваю, он спит? — повторил Гришко свой вопрос.
— Похоже на то, — растерянно подняла голову Таня.
— А если без «похоже»? — нахмурился полковник.
— Ну, я не знаю.
— Должна знать. Ты у нас медик или кто? Стас спит или нет?
— Да, — не очень уверенно, но все же ответила Таня.
— Просто спит, как спят все, или…
Многозначительная пауза.
— Или что? — осторожно уточнила Таня.
— Ну не знаю, что там у него и как происходит, когда он… — Гришко нервно дернул щекой, — сама, в общем, знаешь. Когда видит, слышит, чует.
— Судя по внешним признакам, он просто спит.
Вот именно: судя по внешним. А что происходит внутри?
Во время подземного путешествия даже он, Гришко, мог позволить себе недолгий отдых, временно переключая на Михеича управление «кротом». А вот у Стаса замены не было. Стас долго бодрствовал, много дежурил и наверняка сильно перенапрягся, высматривая и выслушивая то, что было недоступно другим членам экипажа. Значит, «гэшник» вполне мог вымотаться и отключиться. А мог и не отключаться. Ведь это Стас.
Полковник вздохнул.
— Мне нужно знать, — негромко, но четко произнес он. — Стас вообще когда-нибудь спит просто так, не слыша наших разговоров, или он только притворяется?
— Любой человек должен отдыхать, — предположила Таня.
Впрочем, голос ее прозвучал не очень убедительно.
— Любой нормальный человек, — хмуро уточнил Гришко.
— Во-во, а это ж мутант какой-то! — вмешался Киря, неприязненно глядя на Стаса.
— Может, он сейчас с Колдуном общается? — робко предположила Вера.
Отодвинув Таню, над Стасом склонился Михеич.
— Не-е, точно дрыхнет, — буркнул он. — Без задних ног. Прямо как мертвый.
Губы компьютерщика недобро изогнулись.
— А ведь мы можем сделать и без «как», — тут же подхватил невысказанную идею Киря. — Его можно пристрелить. Прямо сейчас.
— Я тебя понимаю, Киря, — сказал Гришко. И это действительно было так: он понимал. — Но в нашей ситуации это все равно, что пустить пулю в голову самому себе. Стас нам нужен.
— Иногда мне начинает казаться, что в нашей ситуации правильнее было бы как раз пустить пулю в голову, — задумчиво произнесла Катя. Обхватив плечи и зябко ёжась, она пугливо смотрела на Стаса.
— Мочкануть Хвостопада — и всем станет спокойнее, — стоял на своем Киря.
— Не станет. — Гришко покачал головой. — Под землей творятся странные вещи. Без него мы уже не обойдемся. Он нам поможет.
— Что-то Додику он не больно-то помог, — скривился Михеич. — А может, наоборот, это Стас его подставил?
— Никто никого не подставлял, — поджал губы Гришко. — Додику просто не повезло. Это во-первых. А во-вторых и в главных, без акустики «крот» полностью оглох и ослеп, так что теперь в Стасе мы нуждаемся больше, чем раньше. Но… — Гришко вздохнул. — Но и больше, чем когда-либо, зависим от него.
Полковник замолчал на пару секунд. Обвел подчиненных тяжелым взглядом. Все подавленно молчали. Зависеть от Стаса не хотелось никому, а не зависеть они не могли.
— Он здесь чужак, — тихо сказала Катя. — И всегда был таким. И всегда останется. Он не просто не из нашего сектора и не из нашей команды, он не просто Колдунский приблуда. Он другой. Мутант со сдвигом в голове. А мутант никогда не будет своим среди людей. Он нам не нужен.
— Нужен, — возразил Гришко. — Может, Стас и чужак, но он нужный чужак. Уж не знаю, кто ему помогает — Колдун или сам Дьявол, но до сих пор Стас вытаскивал нас из неприятностей, о которых мы толком даже не знаем.
— Вот именно, что не знаем, — нахмурилась Катя. — А может, их и не было вовсе, неприятностей этих? Может, все это выдумки Стаса?
— Неприятности были, — голос Гришко прозвучал тяжело и хрипло. — Думаю, вы и сами прекрасно это знаете. Кое-что из того, что творилось за обшивкой, мы слышали безо всяких приборов. Кое-что у нас сломалось от воздействия извне. И кое-кто умер. Да, неприятности были на самом деле, и, скорее всего, они будут продолжаться. Но, со своей стороны, я могу гарантировать одну вещь. Если возникнет необходимость, я лично прострелю Стасу башку. — Гришко многозначительно похлопал по кобуре.
«Если возникнет такая необходимость или если Стас станет внушать больший ужас, чем всё остальное», — мысленно добавил полковник.
— И Стас, кстати, об этом знает.
Михеич присел на корточки, всматриваясь в безмятежное лицо спящего.
— Интересно, почему Колдун выбрал именно этого сопляка? — пробурчал старый компьютерщик.
— Завидуешь? — хмыкнул Гришко.
Михеич покачал головой:
— Сочувствую. На самом деле Стас — несчастный человек. Что, впрочем, не делает его менее опасным. — Михеич поднялся над спящим, посмотрел на него недружелюбно, сверху вниз. — Несчастные бедолаги иногда оказываются самой большой проблемой. И иногда разумнее ее устранить. Надо решить сейчас, полковник: будить «гэшника» или убить.
Все смотрели на Гришко.
— Я уже сделал выбор, — ответил тот.
Полковник пнул Стаса ногой. Чуть сильнее, чем следовало, чтобы разбудить.
— Подъем, Стас! Мы на поверхности. Ты нам нужен.
Пока еще нужен. Так что поднимайся скорее.
Гришко пнул ворочающееся сонное тело еще раз. Еще сильнее.
Глава 16
ЗИЛАНТ
Субтеррина лежала на дне провала, похожего на воронку от мощного взрыва. Над провалом возвышалась гора с оползшими склонами. В склонах виднелось несколько темных углублений. Пещеры? Гроты? Норы? Разрушенные подземные ходы? Непонятно…
На горе громоздились развалины то ли церковного комплекса, то ли монастыря, некогда обнесенного невысокой оградкой, а ныне — открытого обзору и ветрам. Полуразвалившиеся здания с облупившейся штукатуркой, потускневшие дырявые купола, погнутые кресты… Чудом уцелевшая звонница, на которой, вроде бы, даже висел колокол.
