свою кровь, Шири.
— Да, и это одна из причин, по которой мы здесь. Я хочу, чтобы он стал одним из нас.
— Я не слышу уверенности в твоем голосе, — Раз смотрел на нее, стараясь понять что-то, что понять пока не мог.
— Укусы не заживали даже когда я поила его своей кровью, — подчеркнула Шири.
— Какие-нибудь еще новости? — спросил Овадия, осушив свой бокал. — Устойчивые к нашей притягательности люди?
— Прекращение войн, — поддержала его Лия.
— Гетеросексуальные подростки… — мечтательно добавил Раз.
— Давайте не будем выходить за рамки возможного, — прервала их Шири.
— Поддерживаю, гетеросексуальность любого возраста лежит далеко за рамками моих возможностей, — откликнулась Эфрат. И тут же добавила:
— И понимания.
— Как и сама концепция возраста, моя богиня, способная в древности своей тягаться с задницей Антарктиды. Позволь наполнить для тебя бокал. — Овадия встал, чтобы вытащить из бара еще несколько пакетов и высокий прозрачный бокал.
— Прошу прощения, — отозвался Раз, — но наличие у Антарктиды задницы не было документально установлено.
— К чему эти хлопоты, — ответил Овадия и кивнул в сторону Эфрат, — вот она сидит.
— А ты тогда стар как задница Сфинкса! — ответила Эфрат и продемонстрировала ему покрытый кровью язык.
— Наличие задницы у Сфинкса, тем не менее, установлено, — поддержал супругу Раз.
— И я не хочу знать, как это случилось, — мрачно отозвалась Лия.
— Вы ничего не докажете! — одновременно ответили Раз и Овадия.
— Господа! — Шири снова пыталась вернуть внимание собравшихся. — И дамы. Кто-нибудь слышит меня? У нас проблема. Две.
— И одно решение, — Раз принял протянутый Овадией бокал и поднес его ко рту Эфрат, — разобраться наконец, почему задница считается самой древней частью чьего-либо тела.
— Как я по вам по всем скучала, — буднично отметила Лия, и сделала глоток из своего бокала, — в сущности, мы могли бы наполнить ими обоими бокалы, избавиться от тел и продолжить жить счастливо.
— Это не решение, это расточительство. Мы не можем позволить себе вот так разбрасываться любопытными артефактами. — Шири давно покончила с трапезой и теперь не без удовольствия наблюдала, как Эфрат продолжала свою.
— Безусловно, так и начинаются все истории со счастливым концом…
— Лия, когда твои идеи будут хотя бы немного аргументированы — дай знать.
— Раз, полегче, Лия старается. — Овадия не обязан был вступаться за спутницу, но исправно проявлял заботу о ней. — По-своему Лия права. Сейчас у нас все хорошо. Нужны ли нам перемены? И что могут принести нам подобные перемены?
— У меня есть другой вопрос, — Эфрат вытерла кровь с подбородка небрежным движением руки, — тут все знакомы с Шири, так?
— Видимо да, — ответил Раз.
— Как так получилось, что до недавнего времени я ни разу о Шири не слышала? И познакомилась с ней «случайно» в случайном же клубе?
Повисло молчание. Собравшиеся переглядывались между собой.
— Я думаю, ответить на этот вопрос предстоит самой Шири, — она приготовилась отвечать, удобно разместившись в кресле и закинув ногу на ногу. Даже сейчас на Шири были туфли на высокой острой шпильке, она выглядела точно так же как в ту ночь, когда они с Эфрат впервые встретились. — Мы все действительно давно знакомы, и у каждого из нас довольно занимательная биография. Ну, или почти у каждого, — она лукаво посмотрела на Лию.
— Ой, я тебя умоляю… — та закатила глаза и запрокинула голову, так что кукольные соломенные кудри рассыпались по ее нежным белым плечам. Овадия слегка улыбнулся.
— Так вот, все мы давно знаем друг друга, как все мы каким-то образом давно знаем Старейшин, хотя мы узнали их задолго до того, как встретились с ними лично. Среди нас есть мнение… — продолжала Шири.
— У которого нет определенного автора, — отметил Раз, подняв голову к потолку.
— Прошу прощения, Раз полагает, что все мы связаны единой нитью. Или, что еще хуже, все мы, по сути, одно существо, — продолжила Шири.
— Что вовсе не означает, что теперь мы все должны одеваться как дорогие проститутки и вести себя как дешевые только потому что Шири так делает, — Раз довольно улыбался, за что получил укоризненный взгляд Овадии, — нет, ну а что?
— Может быть тебе стоит попробовать, — парировала Шири, — вспомнишь молодость.
— Подводя итог сказанному, если в наши ряды вольется не то сознание или сознание ненадлежащего качества, то пострадают все, как единые организм или одно существо, куда более высокого порядка чем все мы по отдельности. — Закончил мысль Овадия.
Эфрат с интересом слушала и пока не слышала ничего нового. Но что-то в воздухе подсказывало ей, что речь тут вовсе не о ней и не об их с Шири знакомстве, и даже не о ком-то присутствующем в комнате.
— И оно смотрит на мир нашими глазами, — дополнила Эфрат. — Именно так мы когда-то говорили о богах.
— Очень похоже, да, — согласилась Шири, — Разница лишь в том, что между твоим сознанием и сознанием божества разница все же есть, в то время как для нас разницы нет. Каждый из нас может слышать и знать то, что слышит и знает другой, если возраст позволяет…
— Ваши инсинуации начинают утомлять, — перебила ее Лия.
— Что ж, тогда у меня нет для вас хороших новостей, вы бы слышали это… — рассмеялась Эфрат. Все знали, что в этой комнате она была знакома со временем дольше других.
— Озари же нас светом своего знания, моя бо… — начал было Овадия.
— Да прекрати же! — не выдержал Раз. — Формально мы с ней давно мертвы, но смерть, как известно, не повод для развода, и я выражаю неудовольствие твоей склонностью обожествлять мою супругу.
— А в эти медные кудри когда-нибудь закрадывалась мысль, что я делаю это не без повода? — Овадия вопросительно посмотрел на него.
— Что закрадывалось? — переспросил Раз.
— Ты все равно не знаешь значения этого слова, дорогой. — Эфрат похлопала Раза по щеке. — Шири, извини, мы сегодня особенно невыносимы. Пожалуйста, продолжай.
— Благодарю, — ответила Шири, которая уже сомневалась, что ей дадут возможность снова заговорить сегодня. — Так вот, мы долго ждали, пока ты, Эфрат, как бы это сказать деликатно …
— Не существует способа деликатно сказать «прекратишь быть бешеным чудовищем», — помог ей Овадия.
— Моя супруга чрезвычайно разносторонняя личность!
— Заткнись, дорогой. Шири, пожалуйста.
Шири кивнула в знак благодарности.
— И вот, после довольно долгого ожидания, сменилось несколько эпох и тысяча фасонов туфель, мы пришли к выводу, что этого не случится и мы готовы рискнуть.
— Рискнуть? — переспросила Эфрат.
— Да, присоединив твое сознание к общему, мы рискуем, все мы, — и снова этот голос как будто заполнял собой все вокруг, перекрывая и вздохи Лии, и тихий смех Раза, и даже мысли Овадии. — Ты видела, что случилось с
