для выполнения ставившихся перед ними задач. Можно указать на сложнейший комплекс портовых сооружений Делоса, создание которых могло быть под силу только очень опытным в инженерии специалистам[698].
Поскольку в эллинистическое время значительно увеличились флоты и их оснащенность в крупных государствах, то возросла и роль архитекторов. Можно полагать, что, как раньше в Афинах[699], корабли, доки и арсеналы возводились в полисах по проектам архитекторов и при их личном наблюдении за ведением строительных работ[700]. Особенный размах эти работы получили в государствах островной Эллады, благосостояние которых зависело от состояния их морского транспорта[701]. Эксплуатация этих сооружений частично также находилась в ведении архитекторов[702].
Рост городов и численности их населения ставил особенно остро проблему водоснабжения.
Постройка водопроводов, колодцев и фонтанов[703] входила в круг обязанностей архитекторов. Особенное внимание уделялось тогда художественному виду архитектурных сооружений над источниками.
О гидротехнических сооружениях эллинистического времени известно очень мало. Возможно, что в тех или иных местах велись крупные работы по возведению плотин, мостов и каналов, но данных об участии архитекторов в этих стройках пока нет[704]. Несомненно, и при сооружении доков полисы обращались к архитекторам гидротехнического профиля. Следует заметить, что еще в классическую эпоху греки создавали очень сложные гидротехнические системы. На эту мысль наводит сообщение Диодора о том, что в 410 г. беотяне по требованию Афин возвели плотину через морской пролив с сильным течением. Плотина, соединившая Беотию с Эвбеей, была возведена быстро. На обоих концах сооружения были построены высокие башни, а над оставленными протоками для воды перебросили деревянные мосты; через единственный проход могло пройти одно судно[705]. То, что столь смелый замысел был удачно претворен в жизнь, несмотря на сильное течение в проливе, говорит о совершенстве расчетов гидроархитекторов и высоком качестве работы строителей.
Надо сказать, что греки давно умело использовали разрушительную силу воды, примером чего является маневр лакедемонского царя Агесиполида. Осаждая Мантинею в 385 г., он перегородил плотиной реку Офис, протекавшую через город. Вода размыла основание сырцовой стены города, что вынудило жителей его прекратить сопротивление[706].
Следует упомянуть и другие виды архитектурных работ.
Сложные задачи стояли перед зодчими, проектировавшими гимнасии, палестры, ипподромы и стадионы. В эллинистическое время гимнасии были местом не только спортивного обучения, но и школами, где велось серьезное преподавание многих наук. Оставивший описание греческого гимнасия Витрувий пишет о многочисленных помещениях различного назначения, в том числе и о банях, входивших в гимнасии. Даже стадион при гимнасии должен был быть рассчитан на большое число зрителей[707]. Интенсивная культурная жизнь, протекавшая в гимнасиях, накладывала отпечаток на внешний и внутренний[708] вид этих комплексов. Это требовало от зодчих тонкого понимания особенностей духовных традиций того гражданского коллектива, для которого они строили гимнасии. Раскопанные археологами XX в. остатки городских гимнасиев свидетельствуют, что эти сооружения действительно представляли собою сложные комплексы[709].
По-видимому проектировщики спортивных сооружений в изучаемое время уже несколько выделялись из общей массы архитекторов. На это предположение наводит специальное упоминание о строителе ипподрома, которое встречается в одной из дельфийских надписей[710].
Данные о разносторонности труда эллинистических зодчих относятся, конечно, прежде всего к наиболее известным архитекторам, работавшим по крупным заказам. Строители обычных частных жилищ выполняли более однообразные проекты. Эти зодчие, составляющие довольно многочисленную группу специалистов средней квалификации, должны были хорошо знать основы своего дела и уметь успешно их претворять. Ведь в столь сейсмичной стране, какой является Греция, недобросовестность зодчего в любой момент могла привести к гибели людей в случае разрушения здания во время землетрясения.
Именно эти рядовые работники выполняли повседневную архитектурную работу, в которой постоянно нуждались крупные города Греции, разросшиеся теперь в обширные урбанистические комплексы. Чтобы поддерживать городское благоустройство и обеспечивать нормальную эксплуатацию больших общественных комплексов, зодчие должны были затратить много труда и изобретательности. Некоторые полисы нанимали на один год или на иной срок штатных архитекторов.
С давних пор городские архитекторы заботились о внешнем виде города не только при планировке его[711], но и в дальнейшем. Особое внимание уделялось центральным кварталам, где располагались святилища и государственные здания. В одной из афинских надписей, датируемой 420/19 г., указано, что архитектору нужно иметь попечение о наилучшем украшении Акрополя[712]. Немногие документы IV—II вв. позволяют заключить, что аналогичные задачи стояли перед зодчими и в многонаселенных эллинистических полисах.
На территории ряда городов и крупных святилищ издавна стояли многочисленные статуи, рельефы, обелиски, стелы с различными декретами, договорами и списками, солнечные часы и прочие сооружения. Старинные памятники ветшали от времени и требовали ремонта. Иногда они получали большие повреждения во время войн и междоусобиц. Известно, например, что около 333 г. в полисе Эрифрах на острове Хиосе после восстановления демократии совет и народ вынесли постановление о починке статуи Филита, убившего тирана. Памятник был попорчен во время захвата власти олигархами, и теперь его должны были ремонтировать магистраты вместе с архитектором, имя которого не обозначено[713].
В некоторых случаях памятники требовалось переставить или восстановить на прежнем месте, и в этих работах принимали участие городские архитекторы.
Напомним, что после 196 г. полис Пепареф заново отстроил разрушенный македонянами храм Афины. По окончании постройки в святилище была передвинута статуя богини и ее база. Вся эта операция была проведена под наблюдением полисного зодчего[714].
Архитектору вменялось в обязанность назначать место для вновь устанавливаемых стел, статуй, колонн и других подобных сооружений в общественных местах. Поскольку на городских площадях, а особенно на территориях святилищ, в эту эпоху оставалось уже не так много места для новых памятников, то речь шла не только о сохранении эстетического облика того или иного архитектурного ансамбля — необходимо было ставить новые сооружения так, чтобы они не препятствовали проходу и проезду в данной части города или храмового подворья. Проблема эта была тем более остра, что в старых городах улицы часто были узкими[715]. Естественно, что решение данного вопроса принадлежало именно архитектору[716]. Можно полагать, что содержащийся в упомянутом декрете родосцев запрет ставить в святилище посвящения в тех местах, где они «воспрепятствуют круговому обходу», был внесен по требованию архитектора, наблюдавшего за святилищем. В Аргосе незадолго до 251 г. архитектору вместе со стратегами было поручено заказать исполнение текста постановления полиса на стеле, которую затем они должны были поставить в храме Аполлона Ликийского[717].
Полисные зодчие часто подготавливали проект и организовывали изготовление каменных досок для публикации важных государственных документов
