class="a">[718]. Такие поручения, данные архитекторам, включали в текст публикуемого акта, как показывают специальные указания в надписи критского полиса Гиерапитны[719] и в дельфийской надписи от 235/4 г., в которой восхвалялись гиеромнемоны[720].
По роду своей должности городским архитекторам приходилось выполнять отдельные указания высших государственных органов[721] и магистратов или вместе с магистратами проводить в жизнь распоряжение демоса[722].
Не следует думать, что зодчий всегда находился в полной зависимости от полисных и городских властей. Судя по отрывочным свидетельствам источников, мнение архитектора по таким вопросам, как возведение стен и устройство гаваней и верфей, было достаточно весомым при обсуждении этих вопросов в полисе[723].
Особенно заметную роль играл ведущий зодчий в тех государствах, политическая роль которых зиждилась не столько на военной силе, сколько на авторитете их святилищ.
Это особенно ясно прослеживается в Дельфах, для которых вопрос об архитектурном облике храма Аполлона и других общественных зданий был исключительно важен. Не только сам полис Дельфы, но даже получивший в III в. преобладание в амфиктионии Этолийский союз ревностно заботились о сохранности дельфийских монументальных построек. Весьма красноречиво постановление этолийских синедров, принятое около 241 г. в честь Афаниона, сына Патрона, дельфийца. Последний, будучи одним из высших магистратов дельфийского полиса, старательно заботился о размещении паноплии амфиктионов, о большом портике, о гимнасии, об эргастериях и об отделке храма. Попечение о постановке стелы с этим текстом было поручено синедрам и архитектору[724]. Постановление этолян говорит о силе давней дельфийской традиции оберегать и сохранять архитектурные богатства своего полиса. Этолийский союз не мог с этим не считаться.
Естественно, что крупнейший архитектор святилища занимал выдающееся положение. Об этом можно судить по постановлению амфиктионов, принятому около 230 г., во времена, когда права Дельф в амфиктионии были сильно ущемлены. Тем не менее на осеннем собрании амфиктионии было решено, чтобы Дамону, сыну Агасикрата, были предоставлены права продикии и асфалии, распространявшиеся и на его имущество. Чрезвычайно поучительны мотивы этого решения. Сначала амфиктионы указывают, что дед Дамона, Агафон, будучи архитектором храма, заботился о всех тех делах, которые предписывали божество и амфиктионы, что после него преемником был его сын Агасикрат, а ныне архитектором является Агафокл, так как Агасикрат умер. И вот теперь амфиктионы даруют Дамону те же права, которые были даны его брату Агафоклу[725].
Текст амфиктионовского решения демонстрирует то благожелательное внимание, с которым относились в Дельфах к храмовым архитекторам на протяжении более чем ста лет.
Вопрос о том, почему Дамон получил упомянутые привилегии, еще не нашел окончательного разрешения: В. Диттенбергер считал, что этим решением амфиктионы стремились вознаградить заслуги его брата архитектора Агафокла[726]. Помтов же полагает, что Дамон лишь унаследовал привилегии брата[727]. Более правдоподобным нам кажется иное объяснение. Дамон в какой-то момент вошел в состав архитектурного штата Дельф и в силу этого получил те же привилегии, какие имел его брат Агафокл, постоянный архитектор. Недаром в амфиктионовском решении такое большое место занимает указание на архитектурную деятельность старших членов семьи Дамона. Если бы стоял вопрос о подтверждении наследственных прав, то мотивировка могла быть изложена много короче и проще, как показывают декреты самих Дельф[728].
Говоря о работе полисных архитекторов, укажем еще одну важную сферу их деятельности — реставрацию. Восстановление обветшавших сооружений было отнюдь не легкой задачей[729], особенно в изучаемое время, когда финансы полисов подчас находились в очень плачевном состоянии. Кроме того, сложность и разнохарактерность некоторых реставрируемых объектов требовали очень высокой квалификации восстанавливавших их зодчих. Архитекторы должны были принимать во внимание не только основные идеи создателя сооружения, но и учитывать изменившиеся задачи, которые вставали перед обществом, использовавшим данное здание. Многие монументальные постройки, возведенные в VI—V вв., сильно пострадали от войн, землетрясений, пожаров и т. п., так что в эллинистическое время возникла настоятельная необходимость в их капитальном ремонте[730]. Особо важны были реставрационные работы в крупнейших религиозных центрах Эллады, куда ежегодно устремлялись толпы паломников, приток которых в эллинистическую эпоху резко возрос. Усиленная эксплуатация храмовых помещений вела к быстрому их износу — отсюда необходимость постоянной деятельности архитектора-реставратора. Еще Аристотель писал, что в Афинах избиралось десять магистратов, которые, получая 30 мин от аподектов, ремонтировали наиболее нуждающиеся в этом храмы[731]. Конечно, афиняне избирали столь многочисленную коллегию потому, что в их обширном городе было много сакральных зданий. В небольших городах о сохранности и ремонте священных зданий заботились сами жрецы, тогда как в средних полисах эти обязанности возлагали на специально избираемых магистратов — гиеропоеев, наофилаков или хреофилаков[732].
Светские постройки также требовали ремонта и всякого рода восстановительных работ. Греческие полисы издавна возложили контроль за состоянием городских зданий, общественных и частных, на астиномов. Именно астиномы следили за тем, «чтобы эти здания были в надлежащем порядке, чтобы дома не грозили обвалом», как сообщает Аристотель[733].
Таким образом, текущие ремонтные и реставрационные работы в полисах были повседневной заботой государственной администрации. Недаром Аристотель указывает на опасность обвала домов — греки с давних пор хорошо учитывали сейсмическую слабость своей страны, что побуждало полисные власти принимать различные меры предосторожности. Разрабатывать их, вероятно, должны были именно штатные государственные архитекторы.
Иногда крупные сейсмические катастрофы наносили такой ущерб зданиям, что приходилось почти заново возводить все сооружение. Весьма интересные данные о таких восстановительных работах дошли из Дельф. Сохранившиеся надписи, относящиеся к IV в., дают представление о сложности задач, стоявших перед архитекторами-реставраторами. Вкратце остановимся на этих документах[734].
В 373 г. дельфийский храм Аполлона настолько пострадал от землетрясения[735], что возникла необходимость полностью восстанавливать его наземную часть[736]. Сохранившийся фундамент старого храма был укреплен, причем архитекторы передвинули проходивший издавна под самим зданием водопровод, питавший источник Муз[737].
После составления проекта и полной сметы оказалось, что требуемая для восстановления храма сумма столь велика, что всем членам дельфийской амфиктионии пришлось растянуть уплату своих взносов на много лет. Финансовая сторона дела была разработана и утверждена на панэллинском собрании в 371 г., в котором приняли участие многие полисы, даже не являвшиеся амфиктионами.
Перестройка велась в течение почти полувека — в 371—357 и 353—328 гг., причем, по мнению Г. Ру[738], только около 320 г. были закончены основные строительные работы.
Тщательная и детальная отчетная документация о расходах на восстановление храма[739] позволила современным исследователям проследить основные этапы этой стройки[740].
Ввиду особенного значения дельфийского святилища реставрация его происходила в
