“Владислава, обещаешь, что найдешь?” – он сейчас точно смеялся.
“Обещаю!”
– Владислава! – мужской голос прозвучал вкрадчиво и откуда-то сверху.
Она открыла глаза и огляделась, не сразу поняв где она.
– Операция закончилась! – голос принадлежал Владимиру, стоявшему рядом.
– Да? – Владислава тут же встала, произнесла виновато:
– Странно, кажется, я уснула. Врач уже выходил?
– Нет еще. Сейчас должен выйти, я поэтому Вас и окликнул, – Владимир проявил деликатность и не стал указывать ей на то, что она спала в такой момент.
Едва он это проговорил, как из дверей показался подтянутый пожилой мужчина. Увидев Владимира и Владу, он сразу направился к ним.
“Надо же, какие у него живые глаза!” – мелькнула мысль в голове у Влады.
– Доброе утро. Я оперировал Вашего супруга. Мы закончили. Не все прошло гладко, он пытался уйти, но ему не дали. Насколько я понимаю, Вы! – врач смотрел на Владу серьезно.
– Уйти? Я? – Владислава не могла справиться с волнением.
– От таких красивых женщин не уходят так рано, на середине пути. Теперь я его понимаю, – врач устало улыбнулся, – дай Бог каждому моему пациенту такой якорь здесь, на этом свете. Поверьте моему опыту и не удивляйтесь потом, когда будете с ним говорить: все, что Вы ему говорили, сидя здесь, на этом стуле, он слышал. Наверняка, еще и отвечал Вам.
Владислава невольно кивнула и смущенно улыбнулась.
– Вот об этом я и говорю! – врач кивнул. – К нему пустят только завтра. Сейчас он спит, но из наркоза выходил улыбаясь. Нечасто такое увидишь, поверьте. Это хорошо, это значит, что жить будет!
Доктор кивнул еще раз и хотел уходить, но Владислава его остановила:
– Федор Петрович, спасибо!
– Это Вам, голубушка, спасибо! Мы, врачи, отвечаем лишь за физическое тело своих пациентов. Перефразируя известного сатирика, скажу: когда больной НЕ хочет жить, мы, медики, бессильны. Вы смогли убедить его остаться на нашей грешной земле еще на какое-то время. Очень хочу верить, что это будет не один десяток лет. А сейчас идите домой. Он спит и будет спать до завтра.
– Мы с Герычем теперь оба Ваши должники, док! Обсудим это позже.
Владимир сказал это тоном, про который принято говорить “не терпящим возражений”. И почему-то Владе казалось, что если этот врач и стребует с Герберта и Владимира долг, то точно не для себя лично. Доктор махнул рукой и ушел, а Владимир пояснил:
– Его выдернули из дома. Он с женой в отпуск собирался лететь. Федор Петрович у нас военный хирург, меня тоже когда-то с того света вытащил, поэтому я и рванул сразу к нему домой. У Герыча и у Гены же огнестрел, кому же, как не ему их оперировать? Геныча вот ученик Федора Петровича оперировал, ну так он тут один бы был, а пациентов двое. Все понимаю, еще хорошие хирурги в больнице есть, но мне так было спокойней! – Владимир сейчас как будто извинялся перед Владиславой.
– Спасибо, что уговорили! – Владислава едва заметно улыбнулась. – Володь, мне бы одним глазком его увидеть, а? Хоть от порога!
– Теть Вер, – Владимир вопросительно глянул на медсестру, – разрешишь? Сама же все слышала, что Петрович тут говорил.
– Но только с порога! Пошли уж, постою с вами! Прав Федор Петрович-то! Однако, нечасто увидишь такое, чтоб тот, кто во время операции уходил, потом из наркоза с улыбкой выходил. М-дааа… – медсестра неопределенно качнула головой. На пороге палаты она остановила Владу словами:
– Понимаю, что хочешь к нему, но нельзя ближе-то!
Герберт лежал на кровати бледный, с ввалившимися щеками, рядом пищали в унисон приборы, нарушая тишину. На второй кровати лежал Гена. Оба мужчины спали.
– Все, все! Завтра придете! Нечего тут стоять. Теперь-то уж он точно выкарабкается, не сомневайся!
Глава 40
Владислава с Владимиром забрали свои вещи и пошли в другом направлении. Это даже Владислава поняла.
– Надеюсь, что у того выхода нет этих стервятников! – пояснил ей Владимир, когда вел через подвальный этаж к другому выходу.
Он ошибся – одна ушлая девица, представившаяся им корреспондентом какого-то издания, дежурила и там. Она подскочила к Владе и, сунув ей диктофон почти в лицо, затараторила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Скажите только, это он? Вы его опознали?
– Опознали! – ответил за Владу Владимир.
– Когда будут похороны? На них будут пускать прессу? Это правда, что у него остались малолетние дети?
– Без комментариев! – отрезал Владимир и, подхватив Владу под локоть, ускорил шаг, шепнув: – нам вон к той машине.
Машина, к слову, была другой.
– Ничего святого! – выдохнула Владислава, уже сидя в машине. – Владимир, а куда мы едем?
– Владислава, у меня от Герберта указания, так что я везу Вас к нему домой. У меня к Вам просьба: на звонки с незнакомых номеров не отвечайте. Пусть какое-то время все думают, что ни Герберт, ни Гена не выжили.
– Да, я поняла, – Владислава кивнула, – погодите, а Эльза, а няня детей? Их предупредили?
– Разберемся, – Владимир кивнул и потер опять виски.
– Володя, а как же Ваша подруга? Ведь она тоже думает, что Вас нет. Я бы, наверное, с ума сошла…
Владимир тяжело вздохнул и отвернулся, потом, словно нехотя, произнес:
– Думаю, после того, что я сделал… С ней сделал, она будет только рада тому, что меня нет на этом свете.
– Володя, Вы меня извините, но мне кажется, что Вы сейчас ерунду говорите. Я, конечно, не знаю, что между вами произошло, но я не верю, что Вы намеренно ее обидели. Мне кажется, что вам с Вашей подругой надо просто сесть и поговорить. Все наши беды от молчания там, где надо говорить, и от болтовни там, где надо молчать. Не подвергайте Вашу подругу такому испытанию, ведь если Вы считаете, что обидели ее, значит, ей сейчас УЖЕ нелегко, так зачем же ей еще и эти переживания?
Видя, что Владимир молчит и не отвечает на ее слова, Владислава тоже замолчала. Она не имеет права вмешиваться в чужие отношения, к тому же она ведь действительно не знает, что могло произойти между этим суровым мужчиной и его подругой детства.
Владимир молчал всю дорогу до дома Герберта. В тот момент, когда открылись ворота, чтобы впустить их на территорию, Владислава увидела незнакомого ей крепкого парня. В ответ на удивленный взгляд Влады Владимир пояснил:
– Дом под охраной моих парней. Не думаю, что тот, кто обстрелял машину Герберта, придет сюда, но, как минимум, от назойливых репортеров защита тоже нужна. И да, с сестрой Герберта я сам поговорю. Думаю, она только меня услышит. Я умею быть убедительным, поверьте! – он усмехнулся и продолжил:
– Владислава, завтра я сам за Вами приеду. Никого другого я к Вам не пришлю ни с просьбой, ни с запиской. Только сам! Запомнили?
– Да, – Владислава кивнула.
– Отлично! Запишите мой номер телефона. – Владимир продиктовал номер и пояснил:
– Это мой личный номер. Если что-то случится, я Вам позвоню, но только с него и только сам.
Владислава опять согласно кивнула.
– Я приеду за Вами завтра в обед. В районе 2-х часов, раньше нет смысла к нему ехать.
– Хорошо.
– Ну что, пойдем знакомиться с Вашей будущей золовкой, а заодно и ставить ее на место! А то что-то раскомандовалась она тут!
Владислава удивилась тому, откуда Владимир все это знает, но спросить его не успела – он вышел из машины.
Эльза, Нина и еще одна молодая, незнакомая Владе, женщина вышли встречать их в холл. Незнакомка держала на руках Стефанию, Степан стоял рядом с Ниной. У всех были заплаканные лица. Эльза, на правах хозяйки, пригласила их в гостиную.
– Присаживайтесь! Не пойму, правда, зачем нам теперь Ваши, Владислава, услуги, но не выгонять же Вас сегодня на улицу! – услышали они от Эльзы.
Вот так, сразу и с ходу, как говорится, Владе указали на то, что ей здесь не рады.
Владимир скрипнул зубами, но промолчал, сделал приглашающий жест:
– Дамы, присядьте все, пожалуйста! У меня к вам ко всем очень серьезный разговор. Еще люди есть в доме?
