А у тебя тут совсем недурно оказалось.
— А то… — горделиво проговорил Вован. — Батя в нее денег столько влупил, больше, чем во все домики в округе вместе взятые, вложено.
— А кто твой батя?
— А ты не знаешь? — Вован опять уставился на нас с подозрением. — Женька разве не рассказывал, к кому в гости идете?
— Ты же Женьку знаешь, он много чего болтает, только половина из того брехня. Не помню, что-то он рассказывал.
— Народ! — в разговор вмешался бугай, что до этого молча тискал на диванчике одну из кукол. — Шашлык у нас сегодня будет или нет?
— Пожаришь — будет, — буркнул Вован.
— Я не умею, — развел руками бугай. — У нас всегда отец этим занимался.
— Давайте я пожарю, — я решил разрядить немного обстановку и наладить дальнейший контакт.
Еще не все у них выведал. Под шашлычок, быть может, разговорить мажорчиков проще будет.
— А ты умеешь? — недоверчиво уставился на меня Вован.
— А что там уметь. Пошли, покажу.
— Зачем ходить? Вон камин есть. Растапливай.
— Не-е, — замотал я головой. — Мясо должно свежим воздухом напитаться. Тогда сочнее будет. Камин — совсем не то.
Я решил вытащить их на улицу. Все-таки, если что, путей отступления у нас там побольше. Мажорчики не выглядели хилыми. Наверняка даже по настоянию родителей секции спортивные посещали. Если дело горелым запахнет — вдвоем против пятерых, думаю, справимся. Но на улице для боксера простора больше. Тут мебель под ногами путаться может – и девки.
Мы вышли на улицу. Компания парней отправилась за нами. Девчонки остались внутри. Судя по глупому хихиканью и отдельным громким возгласам — обсуждали они что-то свое женское и очень важное.
— Где мангал и дрова? Тащи мясо, — по-хозяйски распорядился я, обращаясь к коротышке.
Небо рассыпало звёзды, словно крупную соль. Прохлада несла с реки запах леса и прибрежной свежести. Кособокий месяц с любопытством уставился на нас сверху. Ночка ясная, но не по сезону теплая.
— Дровенник там, топор в чурке воткнут, — махнул рукой на сарай Вован.
Я кивнул Быкову:
— Пошли, поможешь.
Мы отошли к ладному сараю из строганных досок, больше похожему на летний домик с плоской крышей. Окон только не хватает и крылечка. Топора в чурке не оказалось, я уже хотел было “предъявить” за инструмент, как где-то вдалеке по улице желтые лучи резанули темноту. Донеслось урчание мотора.
— Кого там еще несет? — нахмурился Вован.
— К нам, что ли? — бугай вышел за ворота, следом за ним высыпала компашка мажорчиков.
Судя по звуку мотора — это что-то немаленькое. Быков хотел было уже тоже выйти на улицу, но я, предчувствуя неладное, удержал его и прошептал:
— Давай здесь постоим, не светись.
Тот молча кивнул и отступил обратно в тень дровенника. Тем временем скрипнули тормоза, и машина встала возле ворот. В открытую дверь ворот я увидел, что это была черная “Волга”.
— Гостей принимаете? — из машины вылез очередной мажорчик, длинный и худой, как жердь.
— О! Генка! — Вован полез обниматься с долговязым. — Здорово! Ты как к нам попал? Не любишь же природу и дачи!
— А я не один, — заговорщически проговорил Генка. — Друга вам привез. Достал меня совсем. Отвези да отвези! Вот, пришлось ехать.
— Какого друга? — удивился коротыш. — В машине нет же никого.
Я уже начал догадываться, что за друг.
— Пошли, — шепнул я Быкову. — Будь наготове.
— А что такое? — непонимающе помотал он головой.
— Тихо ты… Если я прав, сам все увидишь.
Мы выбрались из “укрытия”. Попутно я оглядел обстановку. Взял с мангала увесистую кочергу и передал ее Антону:
— Оружие твое, только по голове не бей, а то черепушку проломить можно.
— Кого бить-то?
— Тихо, говорю…
Мы приблизились к воротам. Я выглядывал в щель между створками. У Вована в руках топор. Он, видно, его нам нес, но не успел отдать. Черт, хреново.
— Смотрите, пацаны! — Долговязый Генка подошел к багажнику и распахнул его.
Оттуда, как черт из табакерки, выскочил Зинченко-младший.
— Хоба! — крикнул он. — Не ждали, други?
— Женька! — загалдели пацаны. — Ты чо в багажнике?
— А как еще через ментов проехать? Обложили меня, суки!
— Они и багажник хотели обшманать, — добавил Генка. — Остановили нас на выезде из города. Пришлось партбилет показать и напомнить ментам, кто мой отец.
— Жека, давай в дом скорей, — потянул его Вован за руку. — Там спокойнее.
— Да я ненадолго, — ответил Зинченко, — ночку перекантуюсь и дальше рвану. Генка меня до Нефтегорска подбросит, а там на попутках на юга попру. Там у меня много родственников всяких, про которых никто и знать не знает.
Я затаил дыхание. Чувствовал себя охотником, на которого волк сам вышел. Слышно было, как сопит рядом Быков. Ладони его скрипят. Так сильно кочергу сжимает.
— Там к тебе друзья приехали, — радостно сообщил Вован.
— Какие друзья? — Зинченко резко остановился перед воротами.
— Сказали, что одноклассники, дескать, ты их сюда позвал на вечеринку. Там они, дрова рубят. Хотя, как рубят? Топор же у меня.
Тянуть больше нельзя. Зинченко после таких слов внутрь явно не войдет. Я выскочил за ворота и попытался с ходу врезать беглецу. Но тот уже был настороже. Отскочил за “Волгу” и завопил:
— Вали их, пацаны! Менты это!
Вокруг нас вмиг образовалось кольцо. Теперь уже семеро против двоих.
— Ах ты, сука! — рявкнул Вован и ринулся на меня с топором.
Судя по перекошенной морде, он реально готовился меня рубануть. Потом на самооборону спишут, батя поможет отмазаться. Чует, гад, свою безнаказанность.
Но до меня он не добежал. Сбоку выросла могучая фигура Быкова. Мелькнула тень, и кочерга перечеркнула руки с топором.
— А-а!!! — заорал полурослик и выронил топор. — Бейте их!
Удачным ударом Тоха отсушил ему руки. А может, и сломал. Остальные кинулись на нас разом. Кто-то даже полено подхватил. Долговязый выудил из багажника монтировку. Еще секунда и замесят нас.
Но хрен вам. Я выхватил из-под куртки пистолет и пальнул в воздух (предохранитель снял заранее и патрон в казенник загнал). Первый выстрел остановил нападавших. Вторым я подкрепил свои слова, громко заорав:
—
