– Какой-то должен быть от его «вертепа», – задумчиво сказала я, перебирая ключи. – Ладно, разберемся на месте…
– Сашка, ты просто прирожденная…
– Убийца, – сказала я, невинно улыбаясь.
– Нет, воровка!
– Взломщица, – покачала я головой. – Фиг я за тебя выйду замуж, после всего того, что ты мне сегодня наговорил!
С этими словами я прошла в кабинет Ларчика и нашла сравнительно быстро то, что мне нужно.
Слава богу, куколку еще не вернули в надлежащее место. Кстати, рожа у нее была до чего мерзкая! Передать вам не могу!
Засунув ее в пакет, от чего он стал огромным и приобрел чудовищные формы, я прижала ее посильнее, чтобы она сдулась до конца.
– Сашка, такое создается ощущение, что ты в этом пакете тащишь труп, – заметил Пенс, ехидно улыбаясь.
– В свете последних твоих отвратительных речей, – хмыкнула я, – эта вот девица с мерзкой рожей станет твоей единственной радостью на всю оставшуюся жизнь. Как только разоблачу преступный элемент, я тебе ее подарю.
Потом я нашла еще одну необходимую мне вещь. Томик Чейни. Взяв ножницы, вырезала заинтриговавший меня стишок. Сдается мне, именно его наш «преступный элемент» и нашептывал… Теперь можно было приступать к военным действиям.
* * *
– Ох, черт, – прошипела я, когда пятый ключ оказался совершенно неприспособленным к замочной скважине. – Как я ненавижу эти дурные железные двери! То ли дело простая, ее и булавкой можно открыть!
– Дай сюда, – заявил мой доселе молчавший бодигард. – Просто у тебя руки не тем концом вставлены.
– Ах, так! – обиделась я и, отдав ключи, прислонилась к стене, наблюдая за ним с нескрываемой иронией. – Ну-ну… Великий медвежатник. Специалист по взлому сейфов!
Дверь после манипуляций Пенса открылась.
Я сделала вид, что совсем им не восхищена. Наоборот.
– Надо же, – фыркнула я презрительно. – И такой вот человек, с дурными наклонностями, хотел, чтобы я связала с ним свою жизнь.
– Сашенька, – неожиданно ехидно протянул Пенс. – Надо ли расценивать все твои выпады как сделанное мне предложение руки и сердца?
Наглец-то какой!
Я даже опешила.
– Что? – проговорила я.
– Да так, – уставился он в потолок. – Просто ты сегодня весь день намекаешь на какие-то брачные отношения, вот мне и подумалось…
– Сейчас тебе так подумается, Пенс, что потом просто думать будет нечем! Я тебе такое устрою! – прошипела я.
Жалко, времени было совсем мало. Я осмотрелась.
Комната, в которой мы оказались, была мне неплохо знакома. Я здесь уже была. Поэтому я прошла дальше, стараясь, чтобы мои шаги звучали не так гулко. За ней был кабинет.
На стеллажах стояли томики книг, среди названий которых я быстро нашла те, которые меня интересовали больше всего на свете.
«Ну он и наглец! Почище Пенса, ей-богу! Даже и не попытался скрыть все, так был уверен в собственной безнаказанности!»
Вот он – Том Шарп. А вот и наш любимый Блейк. Не хватало только Чейни…
Именно в кабинете я и расположила нашу резиновую «Матильду», присобачив к ее лилейной шейке стишок.
– Все, – сообщила я, – теперь можно временно передохнуть в близлежащих кустах.
Я уже сделала шаг к двери, как вдруг услышала шум подъезжающей машины.
– Быстрее, – прошептала я, вылетая из дома на сумасшедшей скорости и успев только бросить в почтовый ящик новое послание. – А то мы столкнемся с ним нос к носу!
* * *
Выйдя из машины, он оглянулся. Ему на какое-то мгновение показалось, что кусты шевельнулись. Он даже сделал шаг в сторону густого самшита, но передумал.
– В конце концов так можно стать параноиком, – пробормотал он.
Полученное письмо не давало покоя. Кто-то из них догадался обо всем.
«Не думай об этом», – приказал он себе. И, стараясь прогнать мысли, способствующие, по его убеждению, плохому цвету лица и нарушению обмена веществ – где-то он об этом прочитал! – насвистывая марш тореадора, он двинулся по направлению к дому.
В почтовом ящике что-то белело.
Он потянул за уголок конверта и обнаружил, что конверт опять не подписан!
Волна страха заставила его побледнеть. Он взял себя в руки, разорвал конверт и достал новое послание.
– «С меня хватит», – заявила ему белокурая дамочка, как две капли воды похожая на Таню Борисову.
Он попробовал усмехнуться, но сам понял, что на его лице в данный момент не улыбка, а гримаса.
Быстро пройдя внутрь дома, он вытер со лба капельки пота.
– Все нормально, – пробормотал он. – Все у нас нормально, даже тогда, когда кто-то нас пытается свести с ума.
Ему не давала покоя мысль, что этот «кто-то» умен настолько, что быстренько уловил эту схему. Только вот не больно-то у него хорошо со вкусом, усмехнулся он. Потому что этот «кто-то» присылает ему творения бульварной литературы.
– Не хватает вам изысканности, любезнейший, – проворчал он, открывая дверь в свой кабинет. – Вы просто банальный гражданин, и…
Фразу он не договорил.
В его собственном кресле, вальяжно раскинувшись, сидела надувная блондинка и, глядя на него пустым взглядом, совершенно нагло улыбалась ему. А к ее шее была приделана записка со стихами, и, когда он, повинуясь скорее внутреннему импульсу любопытства, нежели инстинкту самосохранения, подошел ближе, нагнулся и прочел, ему стало совсем не по себе.
Любимая, в губительной тюрьмеЕдва жива, уже не мучит плач…Ощупай шею, узница, во тьме —Тебя нетерпеливый ждет палач.
Прочтя эти строчки, он отшатнулся, пробормотал: «Черт побери», – и закрыл глаза.
Нет, тот, кто начал играть с ним в эту сумасшедшую игру, не был таким уж «бульварщиком»! Более того, впервые за много дней он почувствовал, что ему сейчас страшно.
– Чего же он от меня хочет, – пробормотал он. – И кто он? Кто?!
* * *
– «Кто? Почему он это делает?»
Далее следовало шипение, и я уже совершенно отчаялась услышать нечто вразумительное. Придется все-таки действовать самой. Из этой записи ничего не вытянешь. Просто ходит такой вот мужичонка, обиженный, как покажется на первый взгляд, несправедливо, и бормочет, расстроенный моими такими славными подарками.
Этак еще и меня к уголовной ответственности притянут!
Магнитофончик мой записывал все, что происходило в комнате.
Он бормотал себе что-то под нос, но – вот ведь что интересно, в милицию с моими дарами совершенно не собирался!
И даже не звонил нам с Ларчиком, хотя знал номер телефона.
Так что мои надежды, что я была права, все-таки пока не угасали.
Вот так он и кружил, подобием смертельно раненной птички, по комнате, и вдруг шаги его прекратились – он остановился.
* * *
Он остановился напротив куклы.
Она продолжала улыбаться ему своей многообещающей улыбкой, предлагая ему все радости «сексуального одиночества».
– Сука, – сказал он ей, что мне показалось немного неинтеллигентным, – значит, ты думаешь, что я не пойму, кто это все делает? Думаешь, ты меня вычислила и я побегу к тебе с признаниями? Да?
* * *
Ах, наконец-то зазвучал его голос! Я смело и гордо предположила, что это – мне, и он тут же мои догадки подтвердил, поскольку продолжил более откровенно:
– Маленькая рыжая шлюха, вот кто все это проделывает! – проворчал он себе под нос. – Ну, хорошо, посмотрим, кто выиграет. Тот, кто сует свой нос в чужие делишки, или…
* * *
Он схватил свой плащ, влез в него и сделал шаг к выходу. Потом вдруг уселся и сказал сам себе:
– Нет, этого она не добьется! Я уже знаю, что делать.
Он поднял телефонную трубку и начал набирать номер.
* * *
И больше всего я боялась, что он сейчас набирает именно лариковский номер. Тогда…
– Тогда бери мочало и начинай сначала, – проворчала я. – Тогда мы окажемся полными придурками, а он выйдет сухим из воды…
Мириться я с этим не могла и встала.
Пенс опустил меня рывком назад и прошипел:
– Ты хочешь все испортить?
– Что? – не поняла я.
– А ты сначала послушай, кому он звонит! Если ты сейчас объявишься на пороге, он просто положит трубку!
Я опустилась назад и прислушалась.
Вот чего я не ожидала – так только не этого! Ну уж никак не этого!
* * *
Все, мое терпение иссякло!
То, что я услышала, заставило меня круто переменить все планы.
– Пенс, – сказала я. – Ты сейчас поедешь к Ларикову. И не спорь со мной – женихи не спорят, женихи соглашаются со всем, что говорят их невесты. Вот станешь мужем, тогда начнешь мне указывать, как мне надо себя вести.
На этот раз он промолчал. Только спросил:
– Хочешь, чтобы я тебе поверил, что, пока мы с Ларчиком сюда приедем, ты будешь смиренно сидеть в кустиках, дожидаясь нас, как пай-девочка?
– Не хочу, – честно призналась я. – Ты просто отвезешь ему кассету, и вы быстро примчитесь сюда. Потому что теперь все у нас есть – и мотивы, и преступнички, и даже улики! И хотя все это для меня несколько неожиданно, но давай-ка обсудим это потом, когда у нас появится время! Действуй быстрее, Пенсик, потому как без Ларька у нас ничего не выйдет! Вдвоем мы их не повяжем!
