Основная часть итальянских вооруженных сил исторически отличалась низким боевым духом. Это было вызвано обстоятельствами, восходящими еще ко временам античности. Как известно, в Римской империи армия стала набираться из добровольцев. В то же время легионы не размещались на территории Италии. Поэтому закончившие службу легионеры снимались главным образом в римских провинциях – Испании, Британии, Галии, Германии, Дакии (Румынии) и др. В Италии же, где располагался императорский двор, концентрировались не те, кто хотел воевать, а артисты и музыканты, услаждавшие императоров и римскую знать. Поэтому Италия издавна славится своими певцами, художниками, музыкантами, танцовщиками, композиторами и другими людьми искусства. А вот людей воинственных здесь стал ощущаться большой дефицит. Немного помогли племена германцев, вторгавшиеся в Италию, в частности, лангобарды, давшие свое имя Ломбардии. Но этих людей с «воинственными генами» хватало только для того, чтобы укомплектовать ими лишь немногочисленные элитные войска – авиацию, флот и некоторые спецчасти, вроде альпийских стрелков. Основная же часть сухопутной армии отличалась низкой боеспособностью и боевым духом. Неслучайно во Второй мировой войне неплохо показали себя итальянская авиация и часть флота, особенно 10-я флотилия малых противолодочных средств во главе с князем Валерио Боргезе, личный состав которой потом стал костяком дивизии морской пехоты «Сан-Марко», которую тоже возглавлял Боргезе. На советско-германском фронте наиболее боеспособными были итальянские альпийские дивизии. Они же в наибольшей степени уцелели во время разгрома 8-й итальянской армии на Дону в декабре 1942 – январе 1943 года, сумев вырваться из окружения.
Румынские войска, повторю, могли удерживать фронт против Красной Армии и даже наступать, когда силы были равны или советский перевес был незначительным. Но, в отличие от вермахта, румыны не могли успешно воевать с Красной Армией, когда советский перевес в людях и технике был значительным (в два раза и выше). Здесь оборона могла быть успешна только в случае, если отдельные румынские дивизии были включены в германские боевые порядки, причем численность германских войск в этом случае должна бы была также превышать численность румынских. Так было во время обороны Харькова в январе – мае 1942 года и во время боев в Крыму в первой половине 1942 года. Однако под Сталинградом в ноябре 1942 года на направлениях главных ударов румынские войска резко преобладали по численности над германскими, которые оказались не в состоянии обеспечить румынам достаточные подпорки.
Для немцев сюрпризом оказались мощь и хорошая организация советского контрнаступления. Кроме того, Гитлер и его генералы не ожидали, что союзные румынские войска покажут столь низкую боеспособность.
Жуков утверждал, будто планировавшаяся в то время атака Западного и Калининского фронтов на Ржев должна была только не допустить переброски отсюда немецких дивизий под Сталинград.
Однако в действительности наступлению на ржевско-вяземский плацдарм Ставка придавала большее значение, чем наступлению на юге. И первоначально срок перехода в наступление Юго-Западного и Донского фронтов был установлен на значительно более раннюю дату, чем 19–20 ноября. Далее я приведу свидетельство, что сначала контрнаступление под Сталинградом планировалось на 7–8 ноября.
Василевский отмечает в мемуарах: «Сосредоточение последних войсковых соединений и всего необходимого для начала операции, по самым твердым нашим расчетам, должно было закончиться не позднее 15 ноября». Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» цитирует свое послание Сталина по «Бодо» от 11 ноября: «Плохо идет дело со снабжением и с подвозом боеприпасов. В войсках снарядов для «Урана» (условное название операции по окружению сталинградской группировки. – Б.С.) очень мало. К установленному сроку операция подготовлена не будет. Приказал готовить на 15.11.1942 г.». Вероятно первоначальный срок был еще более ранний – 9 или 10 ноября. Однако и к 15 не удалось подвезти все требуемые запасы. Поэтому начало наступления было перенесено на 19 ноября для Юго-Западного и Донского фронта, и на 20 – для Сталинградского.
Уже 7 ноября германская авиационная и радиоразведка установила концентрацию советских сил на плацдармах у Клетской и Серафимовича. Командование 6-й армии и группы армий «Б» ожидало скорого советского наступления, но недооценило его масштаб. Начальник штаба 6-й армии генерал-лейтенант Артур Шмидт 1 декабря признавал: «Было бы неправильно искать сегодня виновника этой беды. Все мы не разглядели опасности во весь ее рост… и в очередной раз недооценили русских».
Радиоразведка у немцев была сильна. 7 февраля 1943 года на основании изучения трофейных документов и опроса пленных Абакумов доложил Берии о подразделениях радиоразведки 6-й немецкой армии: «По сообщению Особого отдела НКВД Донского фронта, задержанные военнопленные немецкой армии: переводчик отдела 1-ц 237-й пехотной дивизии Адамчейк и переводчик отдельной роты при отделе 1-ц 6-й армии Маза показали о наличии в германской армии специальных подразделений радиоразведки и радиоподслушивания.
Военнопленный Адамчейк показал: в составе 4-го полка связи 6-й германской армии находилась рота радиоразведки «нац», ловившая передачи Красной Армии и доставлявшая их в отдел 1-ц дивизии. Благодаря «нац» в последних числах ноября и в декабре 1942 года, а также в начале января с.г. немецкое командование обладало ориентировкой о числе и типах русских танков, их потерях, ожидаемого нового прибытия танков, о номерах танковых бригад и полков, о гвардейских минометных полках, запасах снарядов и о подготовке наступления.
О предполагаемом на 10 января с.г. часе и месте наступления русских немецкому командованию стало известно днем раньше из радиограммы одной танковой части, которая сообщила о занятии исходной позиции и подготовленности к завтрашнему наступлению в установленный час.
Военнопленный Маза Александр, 1921 года рождения, уроженец г. Калуги, бывший связист 42-го полка связи штаба ЮгоЗападного фронта, состоявший на службе в германской армии, показал:
В подчинении отдела 1-ц 6-й немецкой армии, действовавшей под Сталинградом, имелась отдельная рота радиоподслушивания в количестве 150 человек. В кольце окружения круглые сутки работали одновременно 13 немецких радиостанций типа «Барта» и «Ульрих». Работой радиостанций руководил обер-лейтенант Хенель.
Отдел 1-ц 6-й армии имел три радиостанции по перехватам приказов Красной Армии, шифровального и открытого текста, а также микрофонных и телеграфных шифрованных передач.
Обработка радиоперехватов проводилась при помощи захваченной в с. Дмитриевка таблицы и кода 51-го гвардейского танкового полка Красной Армии.
Радиослужбой, по донесениям от 20 декабря 1942 года, германское командование было осведомлено о подготавливаемом Красной Армией наступлении танковых сил 64-й и 57-й армий в районах Карповки и Ракотино и лагерь Ворошилова.
Кроме того, Адамчейк показал, что со слов обер-офицера отдела 1-ц 6-й армии доктора Коха, ему известно о существовании при отделе 1-ц армии отделений Абвер-1 и Абвер-2, которые ведут агентурную работу.
Так, Кох рассказывал Адамчейку, что в сентябре 1942 года он перебросил в расположение частей Красной Армии несколько калмыков, дав им задание проводить агитацию среди калмыцкого населения, чтобы при приближении немцев они не угоняли скот вглубь страны».
С помощью радиоразведки штаб 6-й армии был осведомлен о концентрации советских войск и для ноябрьского наступления, но недооценил его масштаб. А если бы даже Паулюс полностью осознал всю грозящую армии опасность, что бы он мог сделать? Ведь Гитлер запретил уходить из Сталинграда и тем более не разрешил бы это сделать еще до начала советского наступления. К тому же исход предшествовавших советских контрударов мог настроить командование 6-й армии, да и штаб группы армий «Б», на оптимистичный лад. Но оптимизму мешало одно обстоятельство. Теперь советские удары должны были прийтись по участкам, занимаемым румынскими войсками. А в том, выдержат ли румыны натиск превосходящих советских сил, уверенности не было.
Среди германских генералов было распространено мнение, что Сталинград вообще не стоило штурмовать, поскольку сам по себе стратегического значения он не имел, а как промышленный и транспортный центр был выведен из строя люфтваффе и артиллерией. Стремление овладеть Сталинградом приписывают политическим амбициям Гитлера, не в последнюю очередь – из– за названия города. С советской стороны мысль о том, что Сталинград надо было оставить, отведя войска за Волгу, не раз высказывал маршал Малиновский. В 1965 году на одной из встреч с военными и интеллигенцией он сказал примерно следующее: «Я считаю, что Сталинград вообще не надо было оборонять. Проще было отвести войска на восточный берег Волги. Волга – слишком серьезная преграда, чтобы немцы смогли быстро форсировать ее. Те войска, которые были перемолоты в борьбе за город, лучше было бы использовать для контрударов по флангам противника. Тогда наши потери были бы гораздо меньше немецких, а так в ходе оборонительного сражения они оказались в несколько раз больше».
