– Одиннадцать лет прошло с тех пор, как она ушла, – сказала Донна Сандерс. – Одиннадцать лет, а я до сих пор не могу смириться с ее смертью. Так и не могу привыкнуть к мысли, что ее с нами нет. Ну как я могу согласиться с тем, что в ту проклятую апрельскую ночь 1999 года кто-то отнял жизнь у моей девочки? Ее комната осталась такой, какой была, я ничего там не трогала. Она ее ждет.
– Только не комнату! – взмолился Робби Сандерс.
Но Донна уже направлялась к лестнице, приглашая нас следовать за ней. Мы с Гэхаловудом поднялись по ступенькам. Нам было не по себе. Донна Сандерс провела нас в свой музей призраков – в комнату девочки-подростка, точь-в-точь такую, как мы только что видели на видеозаписи Аляски. Посреди комнаты стояла круглая кровать с розовыми подушками. Напротив окна – деревянный лакированный туалетный столик. Платяной шкаф был по-прежнему набит одеждой. Стены увешаны поблекшими от времени и солнца постерами с тогдашними популярными группами – Goo Goo Dolls, Smashing Pumpkins, Blink-182. Казалось, в доме Сандерсов все застыло в 1999 году.
В конце концов я задал Донне Сандерс вопрос, давно вертевшийся у меня на языке:
– Как так получилось, что Аляска оказалась в Маунт-Плезант? Простите, я, может быть, не слишком учтив, но, по вашим словам, выходит, что следующим этапом в ее жизни должен был стать скорее Нью-Йорк или Лос-Анджелес…
– Но вы совершенно правы, мистер Гольдман, – грустно улыбнулась Донна.
– Что же случилось?
– Она встретила Уолтера Кэрри. Этого жалкого неудачника. Он вскружил ей голову. Красивый мужчина, неотесанный, довольно сексапильный. Что-то в нем было дикое: мускулистый, грубый, мрачноватый. Короче, в ее возрасте как раз такие и нравятся.
– Когда Аляска с ним встретилась?
– Летом 1998 года. В одном модном баре, здесь, в Салеме. С тех пор, как ей исполнился двадцать один год, она регулярно куда-то ходила.
– Вы не могли бы уточнить, когда именно тем летом встретились Уолтер с Аляской? – спросил Гэхаловуд.
Донна Сандерс постаралась сосредоточиться:
– Нет, уже не помню. Может, в июне или в июле… Во всяком случае, до того большого конкурса на титул мисс Новая Англия. Конкурс был в конце сентября.
– В чем состоял конкурс?
– Это было одно из самых впечатляющих состязаний в регионе, претендентки приезжали из Массачусетса, Вермонта, Нью-Гэмпшира и Мэна. Профессиональный конкурс с первым призом в пятнадцать тысяч долларов.
– И Аляска выиграла этот конкурс, да? – я вспомнил статью в “Салем ньюс” о семействе Сандерс.
– Именно так. Ее победа наделала много шума, все только об этом и говорили. Агент даже упоминала какого-то голливудского режиссера, который прямо влюбился в Аляску.
– И что было дальше? – спросил я.
– Примерно через неделю после конкурса Аляска жутко поссорилась, – объяснила Донна.
– С кем поссорилась?
– С отцом.
– Из-за чего?
В ответ послышался голос с порога комнаты: к нам неслышно присоединился Робби Сандерс.
– Я нашел у нее в сумке марихуану.
* * *
Салем
Пятница, 2 октября 1998 года
Донна Сандерс будет помнить тот день до конца жизни. Она возвращалась домой из двухдневной поездки в Провиденс: ее семья была оттуда родом, и ей надо было уладить с сестрами вопрос с продажей дома матери, скончавшейся несколько месяцев назад. На аллею, ведущую к дому, она ступила ближе к вечеру. Неподалеку двумя колесами на тротуаре стоял черный “форд таурус”, за рулем был Уолтер Кэрри. Он дружески помахал Донне и поздоровался через открытое окно машины:
– Добрый день, мис’с Сандерс.
– Здравствуй, Уолтер. Не хочешь зайти?
– Нет, спасибо, я отчаливаю… Там у вашего мужа с Аляской уж больно жарко.
– Что случилось?
– Не имею понятия. – Он дал задний ход. – Я-то думал, за Аляской заеду, собирались с ней уик-энд провести… Только нос сунул, а Аляска ругается с вашим мужем. Сказала, чтоб я уезжал, а она ко мне в Маунт-Плезант на своей машине приедет.
Донна побежала в дом. Со второго этажа доносились вопли. Она взлетела по лестнице: у Аляски в комнате Робби бранился с дочерью. Аляска лихорадочно швыряла одежду в дорожную сумку.
– Что здесь происходит? – крикнула Донна.
При ее появлении в мгновение ока настала тишина. Аляска была сама не своя. Донна никогда не видела дочь в таком состоянии.
– Ты правда хочешь знать? – сквозь слезы спросила Аляска с вызовом в голосе.
– Конечно, я хочу знать.
И тут Робби Сандерс заявил:
– Я нашел в вещах Аляски марихуану!
– Папа! – заорала Аляска.
– Аляска, – расстроилась мать, – нет, только не ты!
– Она, она! – рявкнул Робби. – Обманула доверие! В голове не укладывается!
– Аляска, ты же мне обещала, что даже не притронешься к ней! Ты отдаешь себе отчет в последствиях? Если об этом узнают, тебя могут лишить титула мисс Новая Англия! И можешь распроститься с мечтами о кино.
Аляска метнула в отца яростный взгляд, подхватила сумку и со слезами на глазах выскочила из комнаты. Сбежала по лестнице, забрав по дороге ключи от машины, хлопнула дверью, прыгнула в свой синий автомобиль и нажала на газ.
– Подожди, дорогая, подожди! – из дома с мольбами выбежала Донна Сандерс.
Она еще метров сто бежала за машиной дочери, потом сдалась и только смотрела ей вслед.
* * *
– Можно было все уладить! – уверяла Донна Сандерс. – В ту минуту мы, конечно, среагировали немножко слишком бурно. Аляска подписала этическую хартию конкурса мисс Новая Англия: обязалась не пить, не курить, не употреблять наркотики, не позировать обнаженной. Куча завистливых матерей семейства с превеликим удовольствием вываляла бы ее в грязи, если бы увидела ее с косяком.
– Но это же просто щепотка травки, – возразил я.
– Сейчас вам это может показаться идиотизмом, мистер Гольдман, но мы с мужем воспитаны в большой строгости. Для нас курить марихуану все равно значило употреблять наркотики, какая разница. Да и с точки зрения закона это было вещество той же категории, что героин! Не забывайте, в то время действовала политика «выкури косяк – потеряешь права»: если вас поймают на скамейке с косяком, вы на полгода автоматически лишались водительских прав!
– Значит, вы так и не помирились с Аляской…
– Нет, она на нас слишком обиделась. Из-за того случая как будто вся ярость, какую она носила в себе, вырвалась наружу. Думаю, этот придурок Уолтер Кэрри ее подначивал. Уж не знаю, что он ей наплел, чем заманил, но она переехала к нему в Маунт-Плезант. Прицепилась к ничтожеству, жившему над родительским магазином. Она полностью подпала под его влияние, вот в чем дело. Но она была совершеннолетняя, что я могла? Силой вернуть ее в Салем? И все ради того, чтобы пахать на заправке, а потом оказаться убитой.
– Вы не пытались как-то наладить отношения? – спросил я.
– Я все испробовала. Напрасно. Убеждала себя, что время все расставит по местам. Но время ничего не поправляет, лишь копятся недомолвки и обиды. Я несколько раз ездила в Маунт-Плезант к Аляске, пообедать или выпить кофе. Но что-то сломалось. Она даже не соизволила приехать на День благодарения и на Рождество. Все Рождество я проплакала.
После беседы с Сандерсами у нас оставалось еще добрых полдня. И раз уж мы оказались в Массачусетсе, то отправились в Бостон – в получасе езды – повидать Патрисию Уайдсмит, адвоката Эрика Донована.
Глава 16
Маркус на “Форде”
Бостон, штат Массачусетс
Понедельник, 12 июля 2010 года
Адвокатская контора “Купер и партнеры” занимала красный кирпичный особняк прямо за массачусетским Капитолием. Мы находились в самом центре квартала Бикон Хилл, где жила Эмма Мэттьюз во времена нашего с ней романа.
“Купер и партнеры”, контора адвокатов-криминалистов, получила известность благодаря щекотливым делам, затрагивающим высокопоставленных лиц, а также тому, что бесплатно боролась за справедливость. Недавно они добились оправдания и освобождения мужчины, который провел в тюрьме тридцать два года.
