Старенькие муж и жена Сальниковы встретили Труханова на пороге низенького, почти вросшего в землю, дома. На кухне сильно пахло газом — работала газовая колонка.
— Мы вас ждали. В маленьком городке молва всегда бежит впереди человека, — объяснила Евгению седая, костлявая старуха Сальникова, слабым голосом немощного человека.
— Может, чаю с нами попьёте? — предложил старик, но Труханов вежливо отказался.
— Им бы самим случайно не рассыпаться, а не гостей подчивать, — подумал он, глядя на эту немощную старость, которую он в жизни боялся больше всего.
На его предположение, что возможно это был поджёг, Сальниковы отрицательно покачали головами. Ведь осматривали пожарище и участковый и пожарные. Ничего похожего не обнаружили.
Труханов посмотрел на огромную, занимавшую почти половину этой маленькой кухни китайскую розу, растущую в кадке. Среди её больших тёмно зелёных листьев алел цветок. Он был славно неправдашний, напоминая красиво завязанный капроновый бант.
— Недавно расцвела, — перехватила взгляд Труханова старуха Сальникова. — Мы её у Дробышевых взяли, после того как Ромку схоронили.
Зима ведь. Дом не топленный. А меня как позвал кто. Мы с Дуняшей — матерью Ромкиной дружили, пока её «Скорая помощь» не сбила. Зашла в ихний дом, гляжу — роза цветёт. Ну и забрали мы её на память. Пока перевозили её на санках, цветок облетел. Думали, что она замёрзла. А она опять расцвела.
— Вслед за подружкой Верочкой наша Вера ушла. И ту же лютую смерть приняла! Как за этим и приезжала, покачал головой старик Сальников. — Мы со старухой собирали себе в последний путь, а тут Вера нас опередила.
— Вы наверно и семью Темниковых знали? — спросил Евгений, слабо надеясь, что по средам в этом доме подают. — Хотелось бы поподробнее узнать про них.
— Темниковых? Как не знать! — оправдал его надежды дед. На память он к счастью не жаловался.
Собравшись с мыслями, Сальниковы принялись так красочно рассказывать страшную историю, что Евгению показалось, будто он смотрит кино.
59
Диму Темникова перевели на работу в Москву. Он долго ждал этого назначения. Так долго, что даже немного устал.
Провожавшая его Лиза уже возле дверей вагона встревожено шепнула ему на ухо: — А вдруг у меня будет ребёнок?
И жалобно заглянула ему в глаза.
— Напишешь тогда, — машинально ответил ей Дмитрий, словно отмахнулся от надоевшей мухи и сев в поезд, тут же забыл обо всём. Слишком много более значимого и привлекательного маячило тогда впереди. Новая перспективная работа, неизведанная столичная жизнь! Она закрутилась так стремительно, что Темников долго не вспоминал о городке своего детства.
Его отец вскоре заболел и не бедные родители Димы вскоре после отъезда сына переехали в Прибалтику, в более благоприятный климат. И за всё последующее время никто из бывших друзей Дмитрия не пересёкся с ним по жизни. А потом и вовсе всё ушло в далёкую даль.
А Лиза любила Диму Темникова и надеялась, что он когда — то узнает всё об избытке её чувств. Потом она родила девочку. Она тогда тоже верила, что Дима не такой и он её не бросит! Возможно, поэтому она подсознательно назвала дочку Верой. А потом ждала и ждала своего ненаглядного Димочку, часто по ночам плача в подушку.
А Верочка росла здоровенькой, крепенькой, почти не болела, не смотря на то, что Лиза бросала её одну в нетопленном доме на день, другой, потому, что бабушка, воспитывавшая Лизу с детства, оставила этот свет, когда Верочке едва исполнилось два года. Других родных у них не было, а непутёвые Лизины подружки были ей совсем не помощницы и только сбивали её с толку.
Но натуре, или назло обстоятельствам — смешливая, бойкая, кудрявая Лиза сильно запала в сердце соседу Ромке — полноватому тугодуму, и тот через год решил на ней жениться. Но его мать, потерявшая в войну мужа и растившая ненаглядного Ромашку одна, была решительно против. Она считала Лизу непутёвой и не без основания: ведь та была слаба на передок и ребёнка в девках нагуляла. К тому же, не имея образования, за маленькую зарплату работала санитаркой в туберкулёзном диспансере.
Но Роман всё же сумел настоять на своем.
Бабка Дуня поплакала, поплакала и, казалось, смирилась с женитьбой сына, как с неминуемым горем. Но на Лизу затаила сильную злобу и при каждом удобном случае старалась всячески достать сноху.
В приданное Лиза принесла в дом мужа свою дочку Верочку, маленький чемодан с вещами, двуспальное лоскутное одеяло и большую китайскую розу в кадке.
В просторном доме мужа роза отлично вписалась в угол большой комнаты, пошла в рост, но ни разу не зацвела.
Зато расцвела Лиза. И было от чего: муж — мало пьющий и любящий, ухоженные свекровью дом и Верочка, достаток в семье. Ну и пусть, что свекровь — ведьма! Лиза просто старалась теперь как можно реже бывать дома.
И, когда друзья пригласили её на свадьбу, она пошла туда с мужем и с удовольствием.
Светило ласковое солнышко и для первомайского дня было не обычно тепло. Лиза надела недавно купленное шифоновое платье синее с белым горохом и Верочку нарядила в лёгкое платье тоже с рисунком горошком.
— Прямо семейный горошек! Одна маленькая горошинка уже выкатилась. Когда ещё — то ждём? — пошутил Роман, глядя на своих любимых девочек.
— Мама, наша роза расцвела, — услышала Лиза уже на пороге дома голос Верочки.
Но она уже опаздывала и не обратила особого внимания на слова дочери.
Когда они с Романом, наконец, добрались, веселье было в полном разгаре. Свадьба, с бесчисленными тостами, запиваемыми горячительными напитками, пела и плясала уже больше двух часов. Большой зал в здании клуба, снятый под свадьбу вместе с вокально — инструментальным ансамблем «Синкопа» был переполнен гостями и теми, кого не звали. Коктейль из запаха алкоголя, еды, духов и разгорячённых тел сшибал с ног.
Ансамбль играл почти без перерывов.
Пухленькая, но очень энергичная невеста, прямо светящаяся счастьем, периодически вытаскивала жениха из — за стола танцевать, задавая тон гостям и тем самым мешая всем сильно напиться.
— Эти глаза напротив, калейдоскоп огней! — подпевала солисту раскрасневшаяся Лиза.
Кто — то незнакомый подхватил Лизу и закружил её в вальсе. Лиза старательно перебирала ногами в такт музыке и ошалело искала глазами своего, так не вовремя вышедшего покурить мужа.
— Я Денис, а тебя как зовут, принцесса? — клеился к Лизе её партнёр по вальсу, в пьяном угаре похотливо скользя рукой по её спине и довольно улыбаясь.
Лиза уже сомневалась, что этот танец закончится для Дениса благополучно. Её муж был ещё тем ревнивцем.
Появившийся в зале Роман, разбил танцующую пару и дальше Лиза танцевала только с мужем. Её это устраивало. Ведь пьяных гостей становилось всё больше и не все они вели себя прилично.
Лизе было безумно весело. Её Ромашка был рядом и она счастливо улыбалась.
А потом ей сообщили, что её Верочку со страшными ожогами увезли в областную больницу. И она побежала в сторону вокзала. Бежать на высоких каблуках было неудобно и Лиза сбросила туфли.
Умирала Верочка в сознании.
Лиза была с ней. Ей очень хотелось, что бы неимоверные страдания, выпавшие на долю шестилетнего ребёнка, скорее прекратились. И в то же время она не могла себе представить, что её дочери с ней больше не будет никогда.
— Ангелочек ты мой маленький! Как же так всё получилось? Ведь вроде ничто не предвещало беды! Господи, за что же ты нас так? — Лизе показалось, что она тоже умирает, но это был всего лишь обморок.
Дед Сальников замолчал. Нелепая улыбка замерла на его губах, а по его старческой небритой щеке скатилась скупая слеза. Бабка молча смотрела в тёмное окно.
Труханов пригляделся к розе и заметил ещё два слегка набухших бутона. Ему было не по себе.
— Надо бы получше посмотреть цветы, которые с лёгкой руки Елены Юрьевны, множились в их кабинете. Нет ли у них такого чудовища? — подумал Евгений и ему стало немного стыдно за себя. — Нервы сдают!
Труханов ехал в Москву. В посёлке ему делать было больше нечего. Здесь он опоздал.
60
Дело о доведении до самоубийства Дмитрия Антоновича Темникова можно было закрывать в связи со смертью главной подозреваемой Поздняковой Верой.
Труханов возвращался домой с надеждой уйти на больничный и вылечиться от надоевшего гриппа. Вряд ли будет очень здорово, если у него начнётся осложнение.
Недалеко от съезда со МКАДа дорогу оперативной машине преградила чёрная «BENTLI» с тремя девятками в номере. За ней остановились внушительный «LANDROVER».
Тонированное боковое стекло легковушки опустилось и голос знакомого авторитета, вроде как, из чистого любопытства спросил: — Начальник, какие подвижки по делу Темникова?
