— Бог с тобою, Валех! Человек всегда считал Ангела венцом совершенства. Кто, кроме Ангела, приходит к нему сообщить, что медицина бессильна, а милость Господа имеет предел?
— Человек видит в Ангеле врага, но не друга.
— Человек видит в вас отражение божества, ибо кто кроме Ангела способен ответить на все человеческие вопросы, не сказав ни слова по существу.
— Человек отвернулся от Ангела, потому что затаил на него обиду.
— Ничего подобного! Человек только тем и занят, что ищет Ангелов вокруг себя и не верит глазам своим, когда не находит. Из всех галлюцинаций, присущих человечеству, образ Ангела наиболее частый, я тебя уверяю.
— Нет, — возразил Валех. — Человек от Ангела не в восторге!
— Что мне сделать для тебя, Ангел, чтобы ты изменил свое мнение о нас, недостойных. Скажи мне, чем обидела тебя Мирослава, и я отвечу за ее поступок.
— Она знает нечто, чего не дано узнать мне, и ни за что не хочет со мной поделиться.
— Я с тобой поделюсь, спроси.
— Тогда ответь, Человек, почему твоей душе нигде нет покоя? Почему она не отличает ада от рая? Отчего она мечется по Вселенной, не помня себя вчерашнюю, и ищет завтрашний день в надежде себя потерять?
— Потому что у нее сзади маленький хвостик, мой Ангел. Хвостик, который постоянно вращается. Он никак не сочленен с мозгом. Хвостик чувствует только холод и страх, оттого постоянно дергается и человеческая душа летит по Вселенной, не соображая, куда и зачем.
— Так я и думал, — ответил Валех. — Так я и знал. Что для вас ни делай, как ни опекай, никакой благодарности в ответ не получишь. Все человечество считает Ангелов отъявленными злодеями. И ты туда же.
Рыцарь поставил у изголовья графини поднос с телефоном и удалился. Собек налил пива.
— Выпьешь?
— Еще спрашиваешь! — графиня оторвала голову от подушки. В голове шумело. На подносе у телефона лежала записная книжка, которую графиня трижды кидала в огонь и дважды топила. Книжка обгорела и немного расклеилась, но все еще годилась в дело. — Зачем это? — графиня с трудом подняла тяжелую кружку.
— Эрнест считает, что ты должна звонить во Флориду.
— Он не нашел учителя математики? С кем он занимался сегодня?
— Со мной, — ответил Собек.
— То есть, вы играли в рулетку на деньги.
— За кого ты нас принимаешь? Только на водку.
— Хорошие мальчики, — сделала вывод графиня.
— Позвони… — присоединился к просьбе Собек, — парню, что приезжал к тебе из Америки. Эрнест сказал, вам пора помириться.
— Не его щенячье дело.
— Парень страдает.
— Еще не хватало, чтобы он радовался, обидев меня!
— Эрнесту нужен наставник.
Графиня выпила половину кружки и снова уронила голову на подушку.
— Не вспоминай о нем, Крокодил! Не вспоминай, если не хочешь со мной поругаться.
— Тогда не упрекай судьбу за то, что Эрни стал картежником. Упрекай себя. Если малыш уверен, что та дорога ему открыта, значит с ним бесполезно спорить. Успокойся и позвони кому-нибудь из друзей. Поговори с живым человеком, и все станет проще. Ну…
Графиня развернула книжку, но игнорировала страницу с майамскими телефонами. Она пролистала свою «долгую жизнь» и убедилась, что в книге не осталось людей, которым можно «просто» звонить, не выискивая причин, не выдумывая предлогов, не рискуя отвлечь от дел. Не осталось, потому что не было. Никого, кроме Оскара. Никогда прежде и тем более после. Ничего на него похожего. Даже отчасти способного его заменить…
— Позвони. Не ищи себе оправданий, — сказал Собек и оставил графиню наедине с телефоном.
Звонок застал Натана Боровского в кресле кабинета перед раскрытой дверью балкона, но Натан не обратил внимания. Он был уверен, что звонят родственники Розалии Львовны, хотят пригласить его в гости, чтобы в чем-нибудь упрекнуть. Телефон продолжал трещать в кармане его пиджака. Натан Валерьянович продолжал созерцать бульвар, пока Розалия не вошла в кабинет, не ответила на звонок и не вручила трубку Натану.
— Мирослава, — Розалия Львовна напряглась, но тактично вышла из кабинета.
Натан едва не выронил трубку. Он успел разучиться держать в руке телефон.
— Мира!!! Мирочка, ты?
— Я, Натан Валерьянович.
— Где ты?
— А вы? Не подскажете страннику, который сейчас год и месяц, а если еще назовете число, то большое спасибо.
Вопрос застал Боровского врасплох. Он метнулся к столу, но не увидел календаря. Он выбежал в гостиную, но супруга, знавшая ответ, закрылась в ванной комнате вместе с Левкой. Он заглянул к дочерям, но нашел там один компьютер, играющий сам с собой.
— Сейчас скажу, сейчас… я выйду на улицу и спрошу у кого-нибудь. — пообещал Натан, — только не вешай трубку.
— Натан Валерьянович, сядьте, где сидели, и послушайте меня.
— Да, Мира, — сказал профессор. — Слушаю тебя внимательно.
— Можно вам задать один личный вопрос?
— Конечно, Мирочка, можно…
— Чем занимался ваш отец, если это не семейная тайна? И почему Илья Ильич обзывает его профаном и мистиком? Он вообще-то ученый или кто?
— У меня нет от тебя тайн, Мира. Отец имел три высших образования и посвятил себя идее слияния основных направлений естествознания. Он доказывал, что только на стыке наук могут родиться истинные представления о природе.
— А… ну, тогда все понятно.
— Но его концепция не была принята, — добавил Натан. — Конечно, он был ученым. Серьезным ученым, возможно, опередившим время. Почему ты спросила?
— А в каком году он родился? Сколько времени прошло между экспедицией на Урал и моментом его рождения?
— Мира… — насторожился Натан. — Мы поговорим обо всем, когда встретимся лично. Или ты приедешь к нам погостить, или скажешь, куда мне подъехать!
— Я хочу вам подкинуть ученика, — призналась графиня и заранее продуманный монолог застрял в горле. От волнения графиня потеряла способность дышать, но взяла себя в руки раньше, чем Натан опомнился от удивления. — Он хороший мальчик, только очень упрямый и неусидчивый, но… — приступ удушья вновь заставил ее замолчать.
— Спасибо, — ответил профессор. — Что с тобой, Мира? Ты задыхаешься?
— Не обращайте внимания.
— Ты больна?
— Нет. Вернее, выздоравливаю. Скоро пройдет. Рецидивы чужих недугов быстро проходят.
— Как ты сказала? — не расслышал Натан.
— Я насчет мальчика… Если у вас найдется немного времени…
— Конечно, найдется.
— Могу заплатить за уроки.
— Разумеется, я не возьму с тебя денег, Мира! Что за разговоры?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
