было ничуть не трудно. Пожалуй, мне даже стало легче, стоило лишь понять,
что на самом деле я уже приняла это. И что так действительно лучше.
- Все кончено, - повторила я. Да, так лучше. Намного лучше. – Между
нами все кончено.
- Ого, - медленно произнес Уэс. – Так ты теперь…
- Извините, это для вегетерианцев?
Возле нас стояла невысокая женщина с тарелкой спагетти, которую
взяла со столика с табличкой «Вегетерианское угощение».
- Да, - кивнула я.
- Вы уверена?
Я снова кивнула, и гостья, довольная, отошла. Я снова взглянула на
Уэса.
- Что ты собирался…
- Та леди хочет бокал белого вина, - сообщил Берт, появляясь рядом с
братом. – Пронто, дружище! – он пощелкал пальцами перед его лицом, и Уэс
перевел взгляд на него.
- Уже иду, - он направился к барной стойке, но на полпути обернулся. –
Ничего особенного. Потом договорим, хорошо? – Я кивнула, а ко мне
подошла Делия.
- Все очень и очень странно, - снова заговорила она. – Мне казалось,
сегодня все будет идти из рук вон плохо, но почему-то все хорошо и даже
отлично. Мне это не нравится. Мне нужно равновесие и наше обычное
безумие.
Как ни странно, я тоже это чувствовала. Да, порядок хорош, но иногда
нужен и хаос.
Желанию Делии суждено было сбыться, когда мы собирались
отъезжать и в последний раз проверяли, не забыли ли чего на кухне. Делия
пересчитывала коробки с посудой в багажнике, мы с Уэсом и Бертом ждали
ее в машины, как вдруг я услышала шипящий вздох. Делия? Я выскочила из
машины.
Дели с застывшим лицом стояла, вцепившись пальцами в крышку
багажника, который уже успела закрыть.
- Воды, - пробормотала она одними губами, но я все поняла. Ребенок
вот-вот родится.
Глава 16
- Все хорошо?
Я кивнула.
- Да, все в порядке.
Это была моя мантра, я повторяла себе, что все в порядке, снова и
снова, пусть даже и не особенно верила самой себе. Что я знала точно – я в
больнице, и время как будто застыло.
После того, как отошли воды, а мы все оправились от шока, каждый
постарался сделать все возможное: собраться с духом, отодвинуть эмоции в
сторону и начать действовать. Всю дорогу в больницу Уэс гнал, как
одержимый, а я держала Делию за руку. Часы на приборной панели
показывали без пятнадцати шесть, я безбожно опаздывала на мамин пикник и
понимала, что снежный ком моих проблем растет буквально на глазах. Но
вместо того, чтобы беспокоиться об этом, я постаралась заставить тревогу
замолчать и сконцентрировалась на происходящем.
Берт тоже помогал Делии, как мог – шумно дышал через нос,
напоминая ей о том, как нужно это делать, пока она не отмахнулась от него.
В больнице Уэс выскочил из машины и побежал в приемную, несколько
минут спустя к нам спустились медики и усадили на кресло-каталку Делию,
спорящую по мобильнику с Питом. Сердце стучало где-то у меня в ушах, как
в тот день, когда умер папа. Вот так заканчивается жизнь и так же она
начинается – со стука сердца.
Уэс настоял на том, чтобы мы проводили Делию до палаты и сам повез
кресло. Мы вошли в лифт и только тогда немного перевели дыхание. Мне
было страшно, но это был другой страх, он отличался от того, что окатывал
меня с ног до головы раньше.
Следующие часы, показавшиеся мне вечностью, я сидела в коридоре на
стуле, наблюдая за врачами и медсестрами, выходившими и входившими,
переговаривающимися и что-то записывающими. Я поняла, что что-то по-
настоящему начало происходить, когда все они начали сновать туда-сюда
быстрее, а из-за открывающейся двери стал доноситься писк каких-то
аппаратов. Наконец, в палату быстрым шагом вошел еще один врач –
высокий, со стетоскопом, свисающим с шеи и в очках. Внутри повисла
тишина.
Мы с Уэсом сидели, выпрямившись, напряженные, как никогда
раньше. Впрочем, это не мешало Уэсу поглощать шоколадные пончики и
какие-то батончики, которые продавались внизу в специальном автомате. Он
предложил мне один, но я лишь покачала головой.
- Не понимаю, как можно отказаться от шоколадного пончика, -
пробормотал он с набитым ртом.
Из-за двери раздался то ли всхлип, то ли рев Делии, за ним последовал
успокаивающий голос Пита, который прилетел буквально через десять минут
после нашего приезда.
- А я не понимаю, как ты можешь есть, - отозвалась я. В палату
пробежала медсестра с полотенцами. Уэс прожевал пончик, сглотнул.
- Это может продолжаться вечность, - заметил он, а Берт вздрогнул и
очнулся от полудремы, в которой пребывал последний час. – Нужно же как-
то восстанавливать силы.
- Сколько времени? – сонно поинтересовался Берт. Уэс взглянул на
часы.
- Почти семь. Хочешь? – он милостиво протянул ему пончик. Я
похолодела. Почти семь – я официально опоздала на мамин пикник на час!
Из палаты донесся очередной странный звук, и все мысли о маме и пикнике
испарились.
- Мейси? – позвал Уэс.
- Все в порядке, - скороговоркой произнесла я, предвосхищая
следующий вопрос. – Пойду позвоню маме.
Мобильник я оставила в машине, так что пошла к телефонам-
автоматам, висящим внизу. Снова занято. Это был четвертый или пятый
звонок, я уже не помнила, но мама так и не взяла трубку. Я вышла в
маленький внутренний дворик, села на скамейку и закрыла глаза. Легкий
ветерок взлохматил мои волосы, я глубоко вдохнула и через пару минут
вернулась обратно, снова набрала знакомый номер. На этот раз я попала на
голосовую почту. Ну, хотя бы дозвонилась.
- Это я. Знаю, ты, наверное, очень волнуешься, прости, пожалуйста! Я
уже собиралась ехать к тебе, но у Делии начались роды, и сейчас я в
больнице. Мне придется ждать, пока кто-нибудь не сможет отвезти меня
домой, но, обещаю, что приеду так скоро, как смогу! Еще раз извини. Пока.
Я повесила трубку. Готово. Не то что бы это сообщение могло решить
все проблемы, но, по крайней мере, теперь мама была в курсе и не
беспокоилась.
Вернувшись в коридор, где сидели Уэс с Бертом, я с удивлением
обнаружила, что стулья пусты. Перед палатой вообще не было никого, как и
за столом дежурной медсестры. Я замерла, не зная, что делать, как тут из-за
двери палаты Делии высунулась голова Уэса.
- Эй, - позвал он, - иди сюда!
Он придержал дверь, и я вошла внутрь. Делия сидела на кровати
посреди разметанных простыней. Ее лицо раскраснелось, а в руках она
держала маленький сверток с темными волосиками. Пит сидел возле нее,
положив руку жене на плечи, и оба они с нежностью смотрели на ребенка. В
комнате было тихо, но это была хорошая тишина. У окна стоял Берт –
пессимист из пессимистов – и тоже улыбался. Делия подняла взгляд на меня.
- Привет, - тихо сказала она и поманила к себе, - иди к нам.
Я подошла к кровати, а она повернула малыша личиком ко мне.
- Взгляни. Ну разве она не прелесть?
Малышка казалась еще меньше, чем виделась мне на расстоянии. Она
спала, закрыв крохотные глазки и тихонько сопела миниатюрным носиком.
- Она идеальна, - сказала я, и в этот момент именно это слово
подходило больше, чем какоу-либо другое. Делия провела пальцем по щеке
дочери.
- Мы назвали ее Эйвери. В честь матери Пита. Эйвери Мелисса.
- Замечательно, - похвалила я, глядя на личико малышки. Имя очень
подходило ей, ее маленькому носику, маленьким ноготочкам на крохотных
пальчиках, маленькому ротику.
В этой больнице закончилась жизнь моего папы. В этой больнице
началась жизнь малышки Эйвери.
Девочка распахнула глазки, словно могла услышать мои мысли, и
взглянула на меня. Каково это – видеть все впервые, узнавать новое каждое
мгновение? Должно быть, потрясающе. Невероятно. Восхитительно.
Делия смотрела на дочку с мягкой улыбкой, ее глаза сияли, как
настоящие звезды, и ее лицо давало мне надежду. Впервые за последние
месяцы я поверила в лучшее, увидела своими глазами, что все может
наладиться. Тут же мне вспомнилась мама – она не смотрела на меня такими
же глазами, я не помнила такого взгляда, обращенного в мою сторону, но
теперь я знала, что все изменится. Должно измениться!
- Я, хм, - я отступила от кровати на шаг, - мне нужно позвонить маме
еще разок.
Делия бережно прижала дочь к груди, а Пит погладил ее по головке.
- Конечно, беги. Скажи, что без тебя я не справилась бы. Ты очень мне
помогла.
Я кивнула и вылетела из палаты. За спиной послышали шаги.
