- Мейси! – Уэс шел следом. Оборачиваться я не стала.
- Всего на минуту. Позвоню маме и тут же вернусь. Она, должно быть,
переживает.
- Ладно, - согласился он, но в его голосе все равно прозвучало
недоумение. Я остановилась и посмотрела на него. Перед глазами встало
мамино смеющееся лицо. Как давно это было! Как давно мы ездили на
побережье все вместе!
- Сейчас буду.
- Конечно.
Хватая ртом воздух, я спустилась вниз, но не добежала до телефоном, а
замерла на лестнице, прижавшись к стене. Из глаз вдруг хлынули слезы, а в
горле застрял всхлип, я медленно опустилась на пол.
Не знаю, сколько я просидела там, рыдая, прежде чем меня нашел Уэс.
Минуты, часы? Не знаю. Он появился вверху лестницы, зовя меня по имени,
когда заметил, что я сижу на ступеньках. Он спустился ко мне и сел рядом,
обнял меня за плечи. Может, он ждал, что я прильну к нему или что,
наоборот, оттолкну, но я не двинулась с места. Мне хотелось взять себя в
руки и успокоиться, но я просто не могла. Тогда он прижал меня к себе, и я
сдалась, опустив голову ему на грудь и заплакав в голос. Мимо кто-то
прошел, нас, возможно, видели, но мне было все равно – в конце концов, так
ли редко в больницах кто-нибудь плачет? Я оплакивала папу, маму и,
наверное, саму себя. Слезы были и в честь малышки Эйвери, ведь радость
может быть разной, не так ли?
Немного успокоившись, я начала осознавать произошедшее и поняла,
насколько же была права Делия. Нет ничего такого в том, чтобы дать волю
чувствам и выпустить их наружу, вместо того, чтобы заталкивать глубже в
душу. Однажды они все равно вырвутся, и это будет больше похоже на
взрыв, но разве это хорошо?
Когда я пришла в себя, мы с Уэсом молча вернулись назад, в палату.
Делия, Пит и Берт не заметили (или очень хорошо притворились) моего
заплаканного лица, а я, наконец, позволила себя расслабиться. Малыше
Эйвери повезло – у нее всегда будет потрясающая вечеринка по случаю Дня
рождения. Я сообщила об этом Делии, и она рассмеялась, согласно закивав.
А через пару минут Уэс удивил меня, сообщив тетушке, что собирается
отвезти меня в парк Коммонс. Делия согласилась, и мы направились к
машине, словно ничего не произошло и ни один из нас не рыдал на плече у
другого.
Когда мы остановились у парка, я поняла, что праздник уже закончился
– люди в спецовках убирали столы и стулья, запоздавшие гости с детьми
расходились к машинам.
- Что ты делаешь завтра? – поинтересовался Уэс. Я покачала головой,
улыбнувшись.
- Понятия не имею. А ты?
- Ничего особенного. Есть парочка поручений, не больше.
- Понятно. Кстати, что там насчет вопроса? Не желаешь сразить меня
наповал?
- Желаю, - рассмеялся он. – Так что будь готова. Это будет в самый
неожиданный момент.
- Ладно. Буду следить за тобой, - улыбнулась я. Уэс откинулся на
сиденье.
- Удачного вечера, - пожелал мне он. Я кивнула.
- Спасибо, тебе тоже.
Я выбралась из машины и наблюдала за тем, как он отъезжает. Затем
сделала глубокий вдох и направилась по дорожке в парк. Делия убеждала
меня, что мама хочет, чтобы я была счастлива, значит, теперь я должна
показать ей, что действительно счастлива, и объяснить, почему.
Мама стояла возле шатра, который вот-вот собирались разбирать
рабочие, и разговаривала с миссис Буркок, председателям Ассоциации
домовладельцев. Миссис Буркок что-то говорила ей, и мама кивала, время от
времени улыбаясь проходящим мимо нее гостям и пожимая руки. Я подошла,
остановилась возле нее. Мама с улыбкой повернулась ко мне, кивнула, затем
снова перевела взгляд на собеседницу.
-… и сказать об этом на встрече на следующей неделе. Думаю, новость
о вашем пикнике будет хорошим показателем для клиентов.
- Разумеется, - согласилась мама.
- Может быть, устроить еще один, мы могли бы снова предоставить
столы и стулья.
- Это замечательная идея.
- О, Мейси, - заметила меня миссис Буркок. Мы встречались на
нескольких маминых приемах раньше. – Как твой вечер Хорошо прошел?
- Да, - кивнула я, чувствуя на себе пытливый мамин взгляд, - спасибо.
А ваш?
- О, великолепно! Твоя мама – просто гений. Мы уже начали
планировать еще один такой, верной, Дебора?
Мама рассмеялась.
- Начнем прямо завтра.
- Непременно, - миссис Буркок тоже рассмеялась, помахала рукой на
прощание и отошла. Мы с мамой стояли в молчании, мимо нас проходили
последние гости.
- Так, - начала я, - ты получила мое сообщение?
Мама взглянула на меня, и я поняла, что она в ярости. Просто в
бешенстве. Как я умудрилась не заметить этого раньше?!
- Не сейчас, - железным голосом произнесла она.
- Что?
- Мы, - медленно повторила она, вбивая слова, словно гвозди, - не
собираемся обсуждать это прямо сейчас.
- Отличный прием, Дебора! – мужчина в брюках и рубашке махнул
маме рукой, крепко держа другой сынишку.
- Спасибо, Рон, - улыбнулась мама. – Рада, что вам понравилось.
- Мама, это не моя вина, - воскликнула я и тут же остановилась. Не с
этого я хотела начать, совсем не с этого. – У Делии…
- Мейси.
Никогда раньше я не слышала, чтобы она произносила мое имя таким
голосом. Никогда раньше я не боялась звука ее голоса. До нынешнего
момента.
- Ты идешь домой, в душ и в постель. Все случившееся мы обсудим
позже.
- Мама! Просто позволь мне объяснить, ты не понимаешь. Сегодня…
- Иди, - мама указала в сторону дорожки. Я не двинулась с места, и она
посмотрела мне в глаза. – Сейчас же.
Затем повернулась и пошла в противоположную сторону. Она просто
уходила от меня, а кто-то кричал слова благодарности, и он махала рукой в
ответ. Я застыла, не в силах поверить в то, что происходит. Ее фигура все
удалялась и удалялась от меня, она ни разу не обернулась, чтобы посмотреть,
что я делаю, и мне показалось, что все стены воздушного замка, которые
воздвиглись вокруг меня за последние часы, рухнули, оставляя лишь облака
пыли.
Я побрела домой, зашла в свою темную комнату, зажгла свет. Раньше я
не ощущала одиночества, оставаясь дома одна, но сейчас оно накрыло меня с
головы до пят. Остановившись у зеркала, я увидела, что моя рубашка
выбилась из джинсов, на одной из штанин пятно от соуса, волосы
растрепаны, а лицо заплакано и измазано потекшей тушью. Именно такой
увидела меня мама, но, вместо того, чтобы спросить, что произошло, она
отправила меня домой, в душ. Сейчас это звучало, как злая ирония, ведь я как
раз хотела рассказать ей, что чувствую себя свободной, излечившейся,
отмывшейся от трудностей последних месяцев, если угодно. Но теперь это
было неважно, меня просто заставили замолчать и, как обычно, придержать
все при себе. И дело было даже не в Джейсоне и не в опоздании на пикник.
Мама просто увидела меня настоящей, не безупречной, не той, у которой
внешне все в порядке, и это ей не понравилось. Очень не понравилось. Так
что теперь мне оставалось лишь гадать, к чему приведет наше завтрашнее
«обсуждение всего случившегося», но, так или иначе, хорошего можно было
не ждать.
Проснувшись утром, я вспомнила вчерашний вечер и то, что у меня
были большие проблемы, но, к счастью, были и те, кто знает о них не
понаслышке.
- Вначале просто дай ей выговориться, - учила меня Кэролайн под
шелест своих буклетов. Сестра приехала к нам в очередной раз, чтобы
продемонстрировать успехи в ремонте дома. - Молча сиди и слушай. Не
прерывай ее, это будет ошибкой и очень большой. Пусть она взорвется и
выпустит пар. Не извиняйся и не оправдывайся, пока не сможешь сделать это
четко и ясно. Кстати, у тебя есть хорошее оправдание?
- Я была в больнице, - я посмотрела на тюбик зубной пасты. Мне
плохо, пусть хотя бы с зубами все будет в порядке. – Моя подруга рожала.
- Разве там не было телефона?
- Я звонила ей!
- Через час после того, как опоздала на пикник, - заметила Кэролайн.
- Боже, Кэр! Телефон был занят! На чьей ты стороне?!
- На твоей. Именно поэтому я тебе и помогаю, ты еще не поняла? –
мрачно отозвалась сестра. – И да, не нужно приводить это в качестве
аргумента. Дозвониться можно всегда.
Кэролайн прислонилась к двери в ванную, бросив свою папку куда-то в
сторону. Я лишь покосилась на нее с полным ртом пасты.
- Слезы могут помочь, - продолжала она, - но только если они
настоящие. Притворный плач злит ее еще сильнее. В общем, - она хлопнула в
