настоящие. Притворный плач злит ее еще сильнее. В общем, - она хлопнула в
ладоши, - если ты чувствуешь, что заплачешь – то плачь. Мама в начале
всегда строгая, потом смягчается, после того, как выговорится.
- Не собираюсь я плакать, - я сплюнула.
- Дело твое. Главное, не перебивай ее. Это, знаешь ли, вообще
фатально.
- Мейси? – раздался снизу мамин голос, и я вздрогнула. – Не могла бы
ты спуститься на минутку, пожалуйста?
Кэролайн закусила губу, явно вспоминая свои «жаркие денечки», как
она любила говорить.
- Глубокий вдох, - напутствовала она и похлопала меня по плечу. – А
теперь иди.
Я спустилась вниз. Мама сидела за столом, уже одетая в деловой
костюм, но не взглянула на меня, когда я села напротив нее. О, нет, подумала
я. Плохой знак. Я положила руки перед собой на стол, надеюсь, это
приемлемая поза…
- Я невероятно в тебе разочарована, - проговорила мама, в ее голосе
звенел металл. – Невероятно.
Это можно было почувствовать, даже взглянув в ее сторону, но
слышать это было в сто раз хуже.
- Мейси, - я заморгала. – То, что произошло вчера вечером, было
неприемлемо.
- Мне очень жаль, - начала я, но тут же одернула себя. Рано! Мой голос
дрожал, это было ужасно. Вот-вот я и сама начну трястись. Мейси, держи
себя в руках! Вчера я была такой смелой, могла сказать все, что угодно,
объяснить все произошедшее – где же моя уверенность сейчас?
- Мы кое-что изменим, - мама повысила голос. – Теперь я не могу
рассчитывать на твое благоразумие, так что просто скажу тебе, что будет по-
другому.
Кэролайн, должно быть, сидит где-нибудь на лестнице и
прислушивается к нашему разговору, как раньше делала я.
- Ты больше не будешь работать в ресторане.
Я хотела возразить, но прикусила язык. Кэролайн сказала, что нужно
дать ей закончить. Так и поступлю. Все равно Делия не будет работать
некоторое время, верно?
- Хорошо, - согласилась я.
- Вместо этого, - мама положила ногу на ногу, - ты будешь работать со
мной в офисе. Мне очень пригодится твоя помощь в заполнении документов
и приглашений и мероприятия. С понедельника по субботу, с девяти до пяти.
В субботу? Ну да, точно, самый загруженный день, когда клиенты
приезжают в офис к маме в свой выходной. Все правильно.
- Кроме твоей новой работы, - продолжала мама, - я не хочу, чтобы ты
виделась со своими знакомыми из ресторана. Твое поведение очень сильно
изменилось в последнее время, я считаю, что именно они тому причина.
Я лишь молча смотрела на нее, вспоминая, какой представляла ее вчера
вечером. Сейчас передо мной сидел совершенно другой человек. О боже…
- Пока не начнутся занятия в школе, ты должна быть дома к восьми
часам. Таким образом мы обе будем уверены, что у тебя достаточно времени
для занятий и подготовки к экзаменам.
- К восьми? – вырвалось у меня. Мама приподняла бровь.
- Если хочешь, можно к семи.
Я опустила взгляд на свои руки, покачала головой.
- У тебя осталась ровно половина летних каникул, - сказала мама. – Как
она пройдет – зависит от тебя. Ты это поняла?
- Да. Поняла.
- Хорошо, - мама поднялась, задвинула свой стул. – Увидимся в офисе
через час.
С этими словами она вышла из кухни, а я осталась за столом, слушая,
как она собирается на работу, прощается с Кэролайн и выходит из дома.
Через пару секунд на кухню влетела сестра.
- Это было очень плохо, - заявила она, сочувственно поглядывая на
меня. – Очень.
- Я не могу видеться с друзьями, - убито прошептала я. – Я вообще
ничего теперь не могу делать.
- Она успокоиться, - потрепала меня по плечу Кэролай.
- Надеюсь.
Но я знала, что сестра была неправа. Мама была недовольна уже долгое
время, и наш разговор был лишь вершиной айсберга. Мама хотела держать
все под контролем, теперь в зоне ее пристального внимания оказалась я, и
вряд ли мне удастся избавиться от него.
После рабочего дня с мамой в офисе, я вернулась домой, открыла книгу
и уставилась в нее невидящим взглядом. С улицы доносились веселые голоса
детей на велосипедах, шелест листвы, звук газонокосилки. Аккомпанемент
моих вечеров, от которых я так отвыкла. В девять я услышала чьи-то шаги на
нашем крыльце и, спрятавшись за шторой, выглянула в окно. У дверей стоял
Уэс. Он позвонил в дверь, но мама была еще на работе, а Кэролайн снова
уехала. Мне же открывать дверь было нельзя.
Постояв на крыльце еще некоторое время, Уэс окинул взглядом дом и
медленно пошел обратно. Он пару раз оглянулся, прежде чем выйти за
калитку и пойти вниз по улице. Я смотрела ему вслед, не поднимая шторы.
Глава 17
Вечер вторника, шесть пятнадцать. Мы с мамой ужинали и беседовали.
Теперь, когда мы работали вместе, это было куда легче, чем раньше, к тому
же, у нас были общие темы для разговоров.
- Думаю, на этой неделе в строительстве произойдет настоящий скачок
вперед, - сказала мама, доставая еще кусочек хлеба. Затем протянула тарелку
мне, но я покачала головой. – Интерес клиентов тоже возрос, тебе не
кажется?
Когда мое наказание только вступило в силу, я едва открывала рот и
еле-еле отвечала на ее вопросы, всем своим видом показывая, насколько не
согласна с тем, что она сделала. Впрочем, вскоре я поняла, что это ничуть не
помогает мне в моей ситуации, поэтому я заняла позицию вежливости, что
означало, что я отвечаю на все вопросы, но в дискуссии не ввязываюсь.
- Многие заходили, - согласилась я, - это правда.
Мама подняла вилку.
- Посмотрим, - она принялась за еду.
Когда мы закончили ужин, до моего комендантского часа оставалось
еще полтора часа. Если я не шла на йогу или не ехала в книжный магазин, то
смотрела телевизор или гладила белье, а потом сидела за книгами к
экзаменам. Сейчас было несколько странно видеть сделанные мною ранее
заметки на полях пособий, ударения, поставленные в трудных словах, или
аккуратно выделенные суффиксы. Я не могла вспомнить, как я вообще
делала их – они были словно знаки из другой жизни. Раньше эта самая жизнь
мне нравилась, но сейчас я не понимала, как могла думать, что это именно то,
чего мне хочется. Я желала движений, действий, а не монотонности и
молчания, но, кажется, теперь это было невозможно.
- Кэролайн приезжает на следующей неделе, - мама отложила вилку и
вытерла губы салфеткой.
- Да, в четверг.
- Нам стоило бы запланировать ужин всем вместе, чтобы пообщаться в
спокойной обстановке.
Я глотнула воды.
- Конечно.
Мама должна знать, что я несчастна, но это ее не волнует. Все, что ей
хотелось видеть, она видела – я снова стала ее Мейси, той девочкой, которая
была дома по вечерам и до которой всегда можно было дотянуться. Утром я
приходила на работу и сидела за столом, отвечая на телефонные звонки и
приветствуя потенциальных клиентов, заполняла их анкеты и улыбалась.
После ужина я проводила полтора часа своего свободного времени,
занимаясь приемлемыми вещами – книжный магазин, йога или кофейня
неподалеку. Когда я возвращалась, мама ждала меня, и приветственно
поднимала голову, чтобы удостовериться, что да, ее дочь находится именно
там, где и должна быть. В нужное время. В нужном месте.
- Этот салат, - говорила она сейчас, делая глоток вина из своего бокала,
- просто великолепен.
- Спасибо. Курица тоже очень вкусная.
- Правда?
Дом был темный и тихий. Пустой. Единственное пятно света – кухня и
мы с мамой за столом, слишком большим для нас двоих.
-Да. Правда, - кивнула я.
Я скучала про Кристи, Делии, но больше всего – по Уэсу. Он звонил
мне в первый вечер, когда «не застал» никого дома. Телефон вибрировал,
лежа на тумбочке у кровати, а я смотрела на него и вслушивалась в этот
сигнал начала моей второй половины лета – гладкой и распланированной, как
школьное расписание уроков. Весь день мне было очень плохо, и в тот
момент стало еще хуже, поэтому я нажала на кнопку «Принять вызов».
- Привет! Как дела? – зазвучал у меня в ушах его голос.
- Даже не спрашивай.
Уэс все же спросил, и я рассказала ему о том, что произошло. Мне не
было страшно или боязно рассказывать ему обо всем этом, ведь я вообще
могла больше никогда с ним не встретиться. Впрочем, я не смогла зайти так
далеко, чтобы Уэс знал о том, что он и все остальные из «Wish» теперь для
меня под запретом, но, думаю, он догадался.
- Все будет в порядке, - сказал он, наконец. – Могла быть и хуже.
