Но тут между бровей Диметриуша появилась едва заметная морщинка, словно намекая на то, что мои мечты ускакали куда-то не в ту степь, и я подумала: «О, Боже!». «Именно, что «О, Боже»! — сочась ехидством и скептицизмом, согласился внутренний голос. — Придушит он тебя просто, дура бесстыжая! А в полиции скажет, что тебя грабители прикончили. Точно тебе говорю!»
Если мгновение назад мне было жарко, то сейчас позвоночник выгнуло от ледяной волны, тем более что демон медленно — наверное, даже демону сложно преступить черту и пойти на убийство — приблизил своё лицо к моему… И тут в двери позвонили.
Клянусь, я едва не запищала от облегчения, когда Диметриуш медленно моргнул, выпрямился и, бросив на мою шею последний сожалеющий взгляд, «обрадовал»:
— Ладно. Потом продолжим с этого же места, — и вышел в коридор, а я выдохнула:
— Вот уж нетушки! Не стану я тебя больше специально злить! По крайней мере, пока Стёпка домой не вернётся.
Мысли о Стёпке заставили меня снова вспомнить о Бусе и о том, что я так до неё и не дозвонилась. Однако домашний телефон снова огорчил меня длинными гудками, а мобильный противным механическим голосом сообщил, что он делает всё возможное и невозможное, но соединить меня с недоступным абонентом не в его силах. Решив, что как только мы разберёмся с моей квартирой, попрошу Димона свозить меня в Луки — почему бы и нет? Во-первых, бесплатно же, а во-вторых, не откажет же он, раз уж всё равно мне должен — я вернулась к уборке, и едва во второй раз не уронила и без того побитые жизнью настенные часы, когда в комнату вошёл Бьёри с сопровождением.
Очередным гостем, которого я тоже не приглашала в свой дом, был высокий демон. Очень высокий, под два метра ростом, если не больше. Его русые волосы были убраны в хлипкую косичку, а в правом ухе горела зелёным пламенем маленькая капелька-серёжка, почти такая же, как у Стёпки, только у моего братца был болтик из белого золота с ярко-красной рубиновой каплей, а у пришедшего в украшение был впаян, по всей вероятности, изумруд.
— Это Савелий, — представил Диметриуш, — мой сотрудник. А это…
Я почему-то глаз не могла оторвать от серьги Савелия. Что-то говорил мне Стёпка про этот камень и тех, кто его носит. Точно говорил, вспомнить только бы что! И я бы точно додумала эту мысль до конца, и вспомнила бы, чем мне может грозить этот конкретный демон, если бы меня не отвлекло негромкое, но всё-таки хрюканье, которое вдруг раздалось из коридора.
— Мария Ивановна Лиходеева, — перебил Димона вошедший, галантно поклонился и совсем негалантно присвистнул.
К хрюканью прибавилось чавканье и то ли повизгивание, то ли постанывание.
Нет, у меня конечно бардак, спорить не стану, но не свинарник же! Для полного счастья мне в моей квартире сейчас только свиньи не хватало! Я прямо-таки вспыхнула от негодования и вознамерилась высказать всё сотруднику Савелию. Что он себе вообразил? И так устроили из квартиры проходной двор для демонов, так теперь ещё решили и в зоопарк её переквалифицировать?! И Диметриуш тоже хорош! Даже не подумал спросить, не возражаю ли я против четвероногого гостя!
Но так как Бьёри я благоразумно решила какое-то время не трогать — пусть остынет немного, а то и вправду придушит, чего доброго — объектом моего пристального внимания и будущей жертвой бурного негодования посчастливилось стать Савелию.
— Послушайте, — я развернулась к подоконнику, чтобы положить на него недоломанные часы, которые всё ещё держала в руках, а длинный демон снова присвистнул. Гаденько так, я бы сказала, даже оценивающе.
А я, надо сказать, вообще не люблю свист, особенно вот такой вот, который непонятно что выражает: то ли пренебрежение, то ли восхищение, то ли и то, и другое сразу. А уж когда в моём же доме свистит незваный гость, демон, а я в этом звуке чувствую завуалированное оскорбление… В общем, фраза с моего языка сорвалась раньше, чем я успела подумать о том, в чей адрес я её произношу и в чьём присутствии:
— Не свисти, денег не будет.
Я почувствовала горьковатый привкус проклятия и лёгкое головокружение — так всегда бывает, когда желаешь кому-то недоброго, и удар достигает цели. Мне даже стыдно стало за свой поступок, оглянулась, чтобы взять свои слова обратно, но тут в коридоре завизжало так, что у меня чуть уши не заложило. Шарахнулась в сторону, всё же уронив при этом многострадальные часы, которые, не пережив очередного падения, разлетелись на мелкие части.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да что за нафиг! — прокричала я, неимоверно злясь на себя из-за дурацкого желания снова спрятаться к Димону под крылышко.
— Это не нафиг, — почему-то прошептал Савелий, глядя на меня как на восьмое чудо света. — Это Борщ.
— Борщ, — кивнул Бьёри и, гулко сглотнув, оттянул ворот майки, словно ему вдруг стало тяжело дышать. Смотрел он на меня при этом ровно так же, как и его сотрудник.
А в следующее мгновение появился собственно Борщ. Назвать его свиньёй просто язык не поворачивался, хотя у него был пятачок, лопоухие ушки, четыре звонких копытца и хвостик крючком — всё как полагается. Но при этом он был крохотный, не больше средне упитанного кота, совершенно рыжий и в небрежно сдвинутой назад маленькой ковбойской шляпе.
— Хрю! — сказал Борщ и плюхнулся прямо в земляную кучу, которая когда-то была моими цветами.
Честное слово, я едва сама не завизжала и не захрюкала от умиления, когда увидела это чудо, но Бьёри как всегда испортил момент.
— Машенька, — проговорил он ласковым, как кошачьи лапки, голосом, — ты только не дерись, но мне надо задать тебе один вопрос.
— Ну? — я с трудом оторвала взгляд от хрюшки, которая смотрела на меня таким же взглядом, как Савелий и Диметриуш, и при этом яростно барабанила хвостиком по паркету.
Димон неуверенно покусал нижнюю губу, почесал затылок, а потом выдохнул, как перед прыжком в холодную воду и выпалил:
— Ты ведьма?
Я, кажется, даже икнула с перепугу и затравленно огляделась по сторонам, заранее зная, что удрать не получится.
Впервые так меня назвал Сашка, соседский мальчишка.
— Ну, ты и ведьма! — выкрикнул он обиженно, когда мы в очередной раз ссорились не пойми из-за чего, а я нагло заявила в ответ:
— Уж лучше быть ведьмой, чем таким козлом, как ты!
Буся, которая наблюдала за нами из окна, говорила, что едва не поседела, услышав, как меня приятель назвал:
— Подумала, всё. Заберут мою девочку в Ковен, в лучшем случае. А в худшем — на госслужбу, не будь она помянута к ночи!
Теперь же я смотрела на вопросительно изогнутые брови, всматривалась во внимательно следящий за мной синий глаз и понимала: в этот раз так выкрутиться не получится.
— Маша? — поторопил меня Диметриуш, когда пауза затянулась.
Я вздохнула. Стёпка всегда меня учил наступать.
— Если бежать некуда, если заранее знаешь, что проиграешь, — говорил он, — всё равно бей. Лучше сожалеть о том, что не получилось победить, чем о том, что ты даже не попробовала.
И я решила двигать вперёд, раз отступать всё равно уже некуда. В конце концов, не на пустом же месте мой брат верит Диметриушу Бьёри! Может, стоит и мне довериться ему, хотя бы в этом?
— Абсолютно не обязательно так орать, — буркнула я, хотя никто и не думал повышать голос. Никто, если не считать Борща, который радостно повизгивал, не сводя с меня влюблённых глаз. — Ну, ведьма. Что теперь?
Я воинственно задрала подбородок и сложила руки на груди. Я спокойна. Я нерушимая скала в океане. Хочется надеяться, что хотя бы внешне, потому что внутренне я этой уверенности не ощущала. «И чего испугалась, спрашивается? — спрашивала я сама у себя, пока Диметриуш прожигал меня слегка шокированным взглядом, а Савелий тихонечко подхихикивал в углу. — Ничего они мне не сделают, а если сделают, то Стёпка им открутит всё, что можно открутить, стоит мне только намекнуть».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так! — Димон неожиданно громко хлопнул в ладоши, заставив меня вздрогнуть от резкого звука, и перевёл взгляд на своего сотрудника.
