«А если бы ты не был ничтожным, зажиревшим червяком, вы бы могли быть счастливы где-нибудь на краешке Эртинойса».
– Меч, – неуверенно сказал Дар-Теен, – тебе ведь не нужен меч. А мне нужен.
И тут же подумал, что на самом-то деле ничего ему уже не нужно. Ни меча, ни Храма Шейниры, ни синха по имени Элхадж… И, уж конечно, не стоит никуда тащиться, особенно в Дикие земли.
«Раньше надо было уезжать, раньше», – прошептал на ухо бестелесный голосок. Кажется, это говорила сама Лиэ-Нэсс…
– И ради чего ты живешь теперь, Дар-Теен? Твоя вина слишком велика.
В горле застрял горький комок, глаза предательски защипало.
– Я не знаю. Не знаю!
– Если не знаешь, то жизнь не имеет смысла, – назидательно произнес черноволосый воин, – смотри сюда.
Он указал Дар-Теену под ноги. Оказывается, провал был совсем рядом; они стояли на его ломкой кромке, и из-под ног в бездну сыпались мелкие камешки.
Там… было темно. И, как показалось Дар-Теену, хорошо и спокойно. Можно было бы отдохнуть, забыться, раствориться в благодатном мраке, как растворяется капля яда в алом вине.
Дар-Теен стоял и тупо смотрел в пропасть. А древний воин застыл чуть позади, молча наблюдая.
«Но я же простила тебя, – шепнула на ухо Лиэ-Нэсс, – и ты должен…»
– Зачем ты живешь? – беспокойно спросил ийлур. – Зачем, Дар-Теен?
«Почему он заволновался?»
Бывший дружинник покачал головой. Призрак, видимо, что-то почувствовал, что-то неуловимое, сродни дуновению свежего ветерка.
«И это правда. Она простила и не держит зла, – Дар-Теен все еще смотрел в кромешную тьму, – а это значит, что…»
Он поднял взгляд и посмотрел в черные глаза давно ушедшего ийлура.
– Я живу, чтобы измениться и стать другим, – тяжело, роняя каждое слово, как камень, сказал ийлур, – я получил жестокий урок и теперь не только искуплю свою вину, но стану лучше, чем был когда-то. И я больше не безмозглый пес своего хозяина. Я свободен.
Воин вздохнул. Затем, повернувшись, медленно побрел прочь.
– Эй, а меч? Ты же обещал меч! – Дар-Теен и сам растерялся от собственной наглости.
– Гляди под ноги, – буркнул воин.
И, махнув рукой, окончательно растворился в плотном тумане.
Дар-Теен присел на корточки, погрузил пальцы в рыхлую почву. Первое, что он нащупал, была кость. Ийлурская скорее всего, принадлежавшая хозяину Черного Убийцы. Почтительно отложив ее в сторону, Дар-Теен продолжил поиски, он копался в земле до тех пор, пока не вытащил меч. Рукоять была выполнена в виде распахнувшей крылья летучей мыши, и зеленоватый свет играл на древних заклинательных рунах, значения которых Дар-Теену было не понять.
Дорога обратно показалась ийлуру короткой. Только что стоял над провалом – и вот уже проступили сквозь туман очертания холмов, наконец стала видна маленькая фигурка Лиэ-Нэсс. Ийлура сидела в траве, подтянув острые коленки к груди, и ждала. Дар-Теен помахал ей рукой, она вскочила на ноги и метнулась навстречу. Но затем, пробежав немного, остановилась. Дар-Теен одолел последние разделявшие их шаги, обнял Лиэ-Нэсс за плечи и прижал к себе.
– Ты нашел его.
Это был не вопрос, скорее утверждение.
Ийлур извлек из ременной петли Черного Убийцу, крутнул им, рассекая туманные плети. Зеленоватые искры пробежались по рунам и словно застыли в изумрудных глазках летучей мыши.
Лиэ-Нэсс несколько мгновений молча взирала на меч, затем взгляд больших черных глаз переместился на Дар-Теена.
– Сила этого оружия в самом деле велика, – задумчиво произнесла ийлура, – даже я ее чувствую… Но тебе нечего бояться Черного Убийцу, похоже, он признал тебя своим хозяином.
– А мне казалось, он признает хозяином всякого, кто до него доберется.
– Не думаю…
Лиэ-Нэсс осторожно коснулась пальцем клинка и тут же отдернула руку.
– На твоем месте, Дар-Теен, я бы не отдавала это оружие какому-то кочевнику.
Ийлур пожал плечами и водрузил меч обратно за спину.
– Но я обещал. К тому же не ты ли говорила, что синх по имени Элхадж должен добраться до темного Храма? А меч этот не что иное, как плата за его никчемную жизнь.
Лиэ-Нэсс только покачала головой и промолчала. Затем, еще раз окинув Дар-Теена взглядом, молвила:
– А ты стал другим. Я это чувствую… И даже не буду спрашивать, что с тобой приключилось там, у провала. Но перемена – к лучшему. Идем же, я отведу тебя к вратам, Дар-Теен. Не нужно тебе больше здесь находиться, а то захочется остаться навсегда.
И они неторопливо двинулись обратно по той же мощенной булыжником дороге, глянцево блестящей в зеленоватом лунном свете.
Шли молча. Ладошка Лиэ-Нэсс покоилась в руке Дар-Теена, и, хоть и холодной была эта рука, ийлуру не было неприятно. Наоборот, он радовался тому, что вновь, пусть и ненадолго обрел возможность побыть рядом с черноглазой ийлурой.
«Захочется остаться навсегда», – повторил он про себя, пробуя эту мысль на вкус. Взглянул на темное небо, на медленно плывущие жиденькие облака и странную луну. Холмы по обе стороны дороги выгибали спины, точно гигантские лесные кошки; в тенях чувствовалось шевеление, но не враждебное. Каждый, кто им здесь встречался, был слишком занят собственными мыслями, чтобы интересоваться чужаком.
– Нехорошее это место, – Лиэ-Нэсс будто угадала его мысли, – твое место среди живых, Дар-Теен.
– А ты не можешь вернуться со мной?
Она лишь покачала головой.
– Меня и здесь-то не должно быть. Народец кэльчу должен жить среди этих холмов, а не те, кто покинул Эртинойс после разрыва квадрата мироздания… Не печалься, Дар-Теен. Сделай то, о чем я тебя прошу, и все вернется на свои места, и все пойдет по-прежнему. А я наконец обрету покой… О, вот и вход к вратам!
Дар-Теен встрепенулся.
«Как, уже пришли?!!»
А ему-то казалось, что к провалу шагали они куда как дольше.
И, глядя на черный зев, обрамленный высохшими лозами плюща, он только крепче сжал ладошку Лиэ-Нэсс.
– Иди, – твердо сказала она, – тебе здесь не место. И помни о том, что узнал здесь.
Глаза предательски защипало.
– А ты… правда не можешь вернуться со мной? – прошептал Дар-Теен, будучи не в силах отпустить холодные пальчики.
Ийлура усмехнулась:
– Кажется, я уже говорила. Нет. Не могу. А ты уходи, Дар-Теен. Иначе голова Элхаджа будет долго коптиться над очагом степного царька.
Она с силой выдернула руку и отвернулась. Дар-Теен стоял, переминаясь с ноги на ногу. Ему все казалось, что еще можно что-то сделать, что-то исправить… Ведь неспроста же Лиэ-Нэсс встретилась ему в этом странном и страшном месте? Потом он растоптал эти пробивающиеся сквозь камень ростки надежды.
«Верно, она лучше знает, что здесь и как, – подумал Дар-Теен, – и наверняка тоже страдает, задержавшись в Эртинойсе».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
