Тихо и печально шелестели деревья. Их шепот сплетался с потрескиванием костра, а с темного неба на подвластные земли равнодушно взирала луна. Не золотая, как обычно, а недоброго бледно-зеленого цвета.
– Смотри, Дар-Теен, – ийлура расчистила на земле немного места и острой палочкой нарисовала квадрате точкой, посередине, – это квадрат мироздания. Надеюсь, ты хотя бы слышал о таком?
Ийлур кивнул.
– Да, помнится мне… По углам боги-покровители, а вот там, – он указал на центр, – там Великий Дракон, Стерегущий Время.
Лиэ-Нэсс мягко улыбнулась:
– Это так, дорогой. Квадрат – фигура устойчивая, опробуй, сотри один угол…
Ее ладошка прошлась по рисунку, убрав одну вершину и две прилегающие к ней стороны.
– Теперь получилась фигура, лишенная завершенности и устойчивости. Разорванный квадрат мироздания. Кое-кто решил искоренить зло этого мира в лице Шейниры… И ему это удалось. Знаешь, трудно даже представить, насколько велика сила воли одного смертного и как боги зависят от нас!
Дар-Теен удивленно моргнул.
– Боги – от нас? Но они же покровители!
– Да, это трудно понять, – Лиэ-Нэсс усмехнулась, – порой мне кажется, что и я, даже теперь, знаю слишком мало, чтобы судить о столь важных вещах… Познать которые невозможно для простых смертных. Но выходит так, что мы сами выбираем себе богов, Дар-Теен. Мы свободны и не принадлежим никому, и чем сильнее наша вера, тем сильнее бог-покровитель. Но их все равно должно быть четверо, как изначально… Эртинойс слишком сложен, чтобы вот так взять и стереть кого-то из покровителей, понимаешь?
Ийлур почесал отрастающую бороду. Все, что говорила Лиэ-Нэсс, казалось сущей чепухой…
– Не веришь? – Она покачала головой. – Если бы квадрат мироздания был цел, ты бы не встретил ни Эйх-Мерола, ни меня. Нас бы тут не было, Дар-Теен. А ведь начиная с того часа, когда Шейнира оказалась скованной, а квадрат – разорванным… Кар-Холом стал местом разрыва, и сюда стекаются все, кто должен был уйти за грань небес. Это неправильно, понимаешь? И чем дальше, тем больше будет прореха, и в конце концов она займет весь Эртинойс.
Дар-Теен поднял ладони.
– Хватит, хватит, Лиэ-Нэсс… Я всегда был тугодумом в этих… высоких материях. И мало что понимаю в твоих рассуждениях, но верю.
Он и правда поверил. Особенно после того, как ийлура сказала про Кар-Холом и про то, что сама она очутилась здесь не по своей воле.
– Лучше скажи, что я должен делать, – он пожал ледяные пальчики, – никогда не думал, что попаду в такой переплет.
– Угу. Ты думал, что всю жизнь будешь выполнять только приказы Эйх-Мерола и владыки Северного Берега, – язвительно заметила Лиэ-Нэсс, – просто жить, когда за тебя все решают другие, Дар-Теен. Но ты уже никогда не будешь так проживать отпущенные дни, хоть и высока была цена… – Ее голос вдруг упал до шепота. – Знаешь, я ведь помню. Все. Как воззвала к Шейнире там, на площади. И как скованная богиня дала мне все, что могла, в отместку своему народу, который, как она считает, ее предал. Помню тебя. Помню, как мое тело лежало на помосте, истыканное стрелами…
На Дар-Теена снова пахнуло поздними хризантемами.
– Не надо, Лиэ-Нэсс… Пожалуйста, не вспоминай.
И понял, что плачет. Точно так же, как и она, беззвучно и горько – по тому, что ушло в никуда, и по тому, что могло бы быть, решись он стать свободным чуть раньше.
– Не все синхи предали Шейниру, – мрачно прошептала ийлура, – она наказывает всех за предательство одного. И это несправедливо, я бы так не поступила…
– Что я должен сделать? – Дар-Теен быстро отер щеки. – Скажи, и я пойду хоть на край Эртинойса.
Лиэ-Нэсс промокнула глаза платочком.
– Тот синх, с которым ты идешь к Храму, должен дойти туда, Дар-Теен. Должен, понимаешь? Только тогда квадрат мироздания вновь обретет изначальную целостность.
Дар-Теен пожал плечами.
– Хорошо, синх дойдет. Обещаю. Если я принесу степному владыке меч великого воина – уж не помню, как там его звали, то мы с Элхаджем пойдем дальше… Надеюсь, кочевник сдержит обещание.
Гладкий лоб Лиэ-Нэсс прочертила задумчивая складочка.
– Да, вы пойдете дальше, – пробормотала она, что-то рисуя на земле, – я в этом не сомневаюсь. Но все-таки я любила тебя, Дар-Теен, и потому скажу: над твоей судьбой знак смерти.
– Я не боюсь, – он усмехнулся, – это означает, что мы с тобой встретимся снова. Вот и все.
– Не будь же дураком! Мне бы хотелось, чтобы ты прожил долгую жизнь, стал прославленным воином и продолжил свой род.
Дар-Теен покачал головой.
– Я не взгляну ни на одну женщину после тебя. Как ты можешь такое говорить?
– Взглянешь, взглянешь, – Лиэ-Нэсс усмехнулась, – с одной стороны, я вижу, как над твоей жизнью простерла крылья птица славы. Но с другой… Этот синх, Элхадж… Он слишком хочет быть Избранным и слишком уверен в том, что, победив Отступника, приведет свой народ к процветанию. Опасайся его, Дар-Теен.
– Он что, захочет меня убить? – Ийлур нахмурился: – Вот ведь неблагодарная тварь! Не нужно было его спасать, ой, не нужно…
– Ты все правильно сделал, – Лиэ-Нэсс нежно погладила его по щеке, – и синх еще долго не захочет причинить тебе вреда. Но… Когда опасность будет близка, я постараюсь тебя предупредить.
Ийлура поглядела на небо, на странную зеленоватую луну и поднялась.
– Пойдем, Дар-Теен. Нам предстоит долгий путь, а время уходит.
– Может, на рассвете?
– Не смеши меня, дорогой. На земле мертвых не бывает рассвета, и луна – это все, что нам отпущено.
Дар-Теен потерял счет времени. Да и не было его здесь, времени, – только вечная ночь, застывшая на небосводе луна и жиденькие облака, неспешно плывущие куда-то на север.
Сперва они шли по лесу, в котором не было ни зверей, ни птиц. Затем вышли на холмистую равнину, и здесь даже нашлась дорога – мощенная булыжником, сквозь который пробивалась колючая трава. Лиэ-Нэсс сочла нужным пояснить:
– Это земли кэльчу. Раньше их тут было много, но, когда стал шириться разрыв Границы, они ушли. Если Эртинойсу повезет, то, быть может, вернутся.
Дар-Теена озарила внезапная догадка.
– А те врата в холмах, их случаем не кэльчу ли строили?
– Догадался наконец, – притворно вздохнула ийлура, – врата соорудили древние кэльчу. Говорят, им помогал сам Хинкатапи, их покровитель.
– Значит, те каменные божки вокруг холма…
– Хинкатапи, – она кивнула, – который, говорят, создал кэльчу по образу и подобию своему. Костяные пластинки вместо волос, зоркие глаза и дар видения драгоценностей под землей. Ну, если, конечно, удачно воззовут к своему покровителю и молитва будет им услышана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
