и необъяснимый подарок Бога человеку. Апостол Павел говорит, что без оправдания верой люди никогда ничего не достигнут в мире, даже если и будут считать себя кем-то. «Они (люди) заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца»[340].
Такие обличения идолопоклонства стали очень своевременными в Европе 1916 года, когда церковь стала полностью защищать милитаристское государство. Еще Жан Кальвин утверждал, что каждый человек большой мастер по изготовлению себе всевозможных идолов и иллюзорных существ для поклонения, так же и в современном мире он поклоняется таким же чудовищам, какими для него являются империя, нация, прогресс, культура, мир, успех. Все эти его чудовища в лучшем случае лишь пустые фантомы, а в худшем — настоящие демоны. В своем понимании мира Барт предугадывает мысли Юнга, который находился от него на расстоянии 30-ти километров. Юнг уже был известен как автор «Семи проповедей к мертвецам». Подобно Юнгу, Барт изображал мир, павшим в иллюзию и самообман, готовый очистить целый континент от ложных богов, которым поклонялся.
В 1919 г. Барт издал первые свои комментарии к «Посланию к Римлянам» апостола Павла тиражом в одну тысячу экземпляров. Но это издание осталось незамеченным. И лишь в 1922 г. второе издание произвело эффект, подобный «бомбе, разорвавшейся на детской площадке европейских богословов»[341]. Книга Барта открыто нападала на господствующий в богословии с эпохи Просвещения либерализм. Если Гарнак в своей книге о Маркионе убеждал удалить Ветхий Завет из Библии, то Барт обращался к читателям, чтобы они бережно относились к Святому Писанию, сохраняя его от всякого варварского разрушения. В своей работе Барт выступал против возрождения националистических идей Мартина Лютера, поразивших немецкое протестантство как эпидемия[342].
Совершенно новый мир
Барт в своих книгах проповедовал революционные мысли. Он отклонял либеральное богословие «Культурного протестантизма»[343], которое учило, что истинное христианство должно обращаться только к чувствам и совести современных верующих. Такой подход не учитывал, что люди стали совершенно другими, независимо о того, образованные они или фанатично верующие прихожане традиционных церквей — всем им было свойственна теперь особая приверженность своему классу, нации и личному интересу. Христианское деление между церковью и миром ушло в прошлое, частнособственнический интерес победил веру в Бога. Барт больше не рассчитывал на индивидуальную веру христиан. И ему это было прискорбно осознавать, так как от индивидуальной веры зависело будущее христианской религии. Но в современном обществе победила светская культура.
В своей работе Барт нашел разрешение этой проблемы в либерализации церкви. Вместо мира, осуждаемого Богом, появился мир, где все стандартизировано, а Богом в нем — Абсолютный Стандарт. Барт сделал глубокую переоценку всех главных христианских ценностей, которые были заложены еще Жан Кальвином и Мартином Лютером. Только благодаря этому Барт вновь смог найти дорогу к Богу, выйдя из дебрей светской и бездушной действительности. Вы не сможете говорить о Боге, если по-прежнему будете прославлять величие человека. Думайте о Боге любым способом, каким вы всегда любите, используя лучшие качества своего возраста, или как вам говорят знающие люди или священники, и вы вновь придете к мысли, что «Бог — лучше, чем мы».
Человек должен перестать верить в себя, что он и есть настоящий бог, и прийти вновь к пониманию своей ущербности. Именно из-за своего заблуждения человек создал проблемы как себе, так миру в целом. Современные проблемы человек может решить, если он признает греховность перед Богом. «Послание к Римлянам» — это
«…откровение неведомого Бога. Бог хочет прийти к человеку, а не человек к Богу. Даже после откровения человек не может познать Бога, потому что Он всегда неизвестный Бог. Проявляя себя человеку, Он еще дальше, чем прежде».
Знание Бога — самое большое знание, которое человечеству не дано узнать. «Одна капля вечности имеет большее значение, чем достижение всех материальных благ в мире»[344].
Идеи Барта определяются сегодня как «неоортодоксия», в противоположность консерватизму, хотя сам Барт ненавидел этот термин за то, что он не объяснял полностью смысла его мыслей. Это не было и простым возращением к фундаментализму. Сегодня «неоортодоксия» открыта для любого академического диспута, особенно, если это касается Библии. Но во время ужасных лет войны, в течение тех дней, когда швейцарский богослов слышал звук артилирийских орудий, все что он написал, было настоящим пророчеством.
На распутье
Часто идеи, которые могут показаться смелыми и революционными богословам и философам, не доходят до широких масс. Но идеи Барта и его последователей получили самое широкое распространение, став лозунгами известных политических событий в Западной Европе в 60-е гг.; они до сих пор они не утратили своей актуальности.
Поражение Германии в войне сильно парализовало ее научный мир, так много давший гениальных открытий всему человечеству, и книга Барта оказалась той академической работой, которая направила немецких ученых к новым рубежам исследования. Нападение на науку и материализм стало мощной культурной программой в начале XX в., что привело к возвеличиванию иррациональных, бессознательных и интуитивных проявлений в человеке и обществе. Ужасы пережитой войны полностью гарантировали возрождение богословия. Первая книга Барта получила широкий общественный резонанс благодаря другому харизматичному лидеру культуры — Рудольфу Отто. Барт и Отто являются теми мыслителями, которые в течение первого десятилетия XX в. заставили общественность вновь обратиться к теологии. Он утверждал, что религиозный опыт человека основан на страхе перед потусторонним миром. Отто называл этот мир сверхъестественным. Хотя Барт и Отто относились положительно к научному знанию, они одновременно призывали для большинства людей ограничить к нему доступ. Полное название одной из книг Отто звучит так: «Иррациональная идея о Божественном и отношение к рациональному»[345].
Но язык страха, мистики, ужаса и непонимания резонировал с опытом недавней войны, который давал достаточно фактов на счет того, что ждет человечество после таких идей. Другим известным немецким мыслителем в 20-е гг. был Мартин Хайдеггер. Хайдеггер оставил католическую церковь в конце 1918 г. и впоследствии совсем отказался от религии. Он негативно относился к тем, кто отказывался признавать факты и подменял их абстрактными идеями. По-новому открывал глаза людям на мировую войну известный философ-мистик Сурен Кьеркегор, чьи труды впервые в эти годы перевели на немецкий язык. Еще 70 лет назад Кьеркегор показал абсолютное различие между актом веры и политическими и духовными структурами, основанными на нем[346].
Барт стал основателем очень влиятельной теологической школы, которая кроме него включала также таких мыслителей, как Рудольф Бультман и Эмиль Бруннер, возглавлявшими редколлегию журнала «Межвременье». 40 лет своей жизни Барт трудился над «Церковной догматикой» — известной сегодня во всем
