Атака была в самом разгаре, когда в небо взлетела сдвоенная зелёная ракета – сигнал: «Остановить атаку».
С холма скатился «уазик» Азарова. Генерал вышел из машины и озвучил стандартное предложение сдаться. Пока он говорил, мой батальон вплотную подошёл к воротам. Нам навстречу вылетел офицер наёмников и рванул к генеральской машине. Видимо, с сообщением от факторцев.
– Мои гарантии, – снова заговорил генерал, вероятно, после того, как к нему прибежал посыльный, – это слово офицера. Если вам этого недостаточно, других гарантий дать не могу.
– Мы подумаем, – раздалось из-за стен из такого же матюгальника.
– У вас есть десять минут.
Тем временем мои бойцы расслабились, впереди – сплошная стена без бойниц, находятся они в мёртвой зоне, так что опасности нет. Но война, особенно при таком серьёзном раскладе, как сейчас, как я уже успел убедиться, это такая коварная штука, что в любой момент может подсунуть любую пакость.
– Назаров, Зиновьев, следите за ситуацией, – напряг я ротных. – Викинг, со мной к воротам, Заторный, остаёшься за старшего.
Я решил провести небольшую разведку, да и любопытно было: первый город Фактории, который я увижу своими глазами. И первое, что мы с Колей увидели в пустом проёме ворот, – это снесённый до основания деревянный домик у поворота мощеной дороги. В него как раз и угодила очередь «Шилки», пробившая ворота.
– Разведка, – сказал я пулемётчикам, прикрывавшим ушедших вперед товарищей.
Прямо за воротами, у стены, мы увидели груду обломков, среди которых виднелись человеческие тела. Видимо, тех, кто во время артудара не успел или не захотел спрыгнуть со стены. Чуть дальше из боковой стены торчали железные обломки – все, что осталось от зенитной установки. Жилые кварталы начинались в ста метрах за стеной. Ровные улочки, прямо в мостовой между ними были выдолблены окопы для миномётов сто пятого калибра, а в окопах тоже остались убитые бойцы.
Тут только я понял, как нам повезло: осколки, выбиваемые с обратной стороны крепостной стены гаубичными снарядами, летели точно в миномётную батарею. Неудивительно, что нам так легко досталась стена. Кто-то из инженеров-факторцев, отвечавших за оборону города, очень сильно просчитался.
Миномётные окопы заняли наёмники, я даже по затылкам чувствовал их жгучее желание грабить. В самой фактории было абсолютно тихо. Наверное, и Назаров решил, что я отправился добывать трофеи. И зря. Мне в последнее время деньги девать уже некуда.
Над однотипными домиками Счастливой поднималось четырёхэтажное квадратное здание городской управы, или как оно у факторцев называется. Я наблюдал за зданием, стоя практически на открытом пространстве. Снайпера я не очень опасался: не самоубийцы же факторцы, при таком раскладе палить по одиночным солдатам. Хотя защитный амулет всё-таки включил. Наконец над черепичной крышей управы взмыл белый флаг. Кто-то проговорил в рупор:
– Сдаёмся на ваших условиях.
Город пал.
В проломанные ворота с грохотом въезжала танковая армия. Фактория Счастливая досталась нам почти без потерь, со всем имуществом. Хранилища соли и засоленной рыбы, готовой к отправке, запасы северных товаров (кость, меха, китовый жир), баржа с рудой (из Южной Колонии – союзники, мать их), рыбацкие и торговые лодки – всё достанется Зелёному Городу. По домам уже шарили наёмники, а я с Загорным выбирал подходящее место для ночёвки батальона. За добычу я не боялся, наш батальон всё равно получит свою долю, но разведчиков не распускал, подозревал, что скоро Азаров поручит моему батальону особое задание. Так и вышло. Примерно через полчаса после взятия Счастливой меня разыскал посыльный от генерала с приказом переправиться на пароме на другой берег Серебряной, очистить прибрежные укрепления и обеспечить переправку техники. Сопротивления не ожидалось, так как основной гарнизон остался на этом берегу, а те факторцы, которые находились за рекой, тоже должны были сдаться, но я всё-таки передал с посыльным просьбу прислать на паром кого-нибудь из начальства фактории на всякий случай.
Переправлялись уже в сумерках, при лёгком ветре и на небольших волнах. Река Северная была полноводной, с крутыми берегами и широким, метров пятьсот, руслом. Может, когда-то её и можно было назвать Серебряной, но сейчас она больше походила на чёрную взлохмаченную гриву, хотя отвесные берега действительно были серого цвета.
На пароме, кроме моего батальона, переправлялось всё городское начальство. Когда паром причалил к пристани, его встретил весь гарнизон прибрежного укрепления: двенадцать человек с одним пулемётом на вооружении. Никто геройствовать не стал, у всех на другой стороне остались семьи. Пока сапёры осматривали пристань и остальные постройки, мой батальон проверял окрестности. Все было чисто. Тем временем к нам переправили БПМ и БТР. Оказалось, что для нас есть еще одно задание: отправиться к ближайшей развилке дорог и заминировать её. Причём ехать нам предстояло на трофейных подводах, взятых в прибрежном укреплении, – уже начала сказываться нехватка топлива. Отличное завершение дня после ночного марш-броска и дневного боя, ничего не скажешь. Но мы разведчики, нам не привыкать.
Всех своих бойцов я решил не гонять, взял только отделение во главе с Назаровым. Со мной пошли также Коля и Игла. Для рейда хватило бы и двух человек, но мины – слишком ценное имущество, начальство за них уж больно сильно переживает. Так мы вдвенадцатером отправились к ближайшей развилке в десяти километрах от пристани.
Вокруг протянулся высокий хвойный лес, но уже чувствовалось дыхание севера и Ледяного океана. Около Зелёного Города всегда пахнет какими-то травами, влагой, смолой, а здесь всё не так. Воздух очень чистый, пропитанный запахом хвои, и только. Прямо так и видишь, как зимой ледяные ветры раскачивают высокие ели, выдувают все запахи напрочь, и остаётся только неистребимый аромат хвойных деревьев.
Доехали по хорошей, надо отдать факторцам должное, дороге за два часа. Мины установили и замаскировали уже в полной темноте. Закончили как раз в тот момент, когда Инга дала сигнал, что едет караван. Я посмотрел в бинокль: четыре телеги, шестнадцать человек с ружьями и самодельными дробовиками. Тратить на них мины было глупо, к тому же это были торговцы, которые везли товар, и дело было не в нашей жадности, а во всем знакомом азарте присвоить чужое. Я отдал приказ устроить засаду.
Коля с пулемётом и одним автоматчиком залёг в лесу прямо перед минами, чтобы работать в голову колонны. Отделение Назарова вытянулось с противоположенной стороны дороги. Игла и я, как всегда вместе, расположились чуть поодаль в лесу. Сигналом начала атаки должна быть моя длинная автоматная очередь.
Строго говоря, это был прокол Инги, её я поставил наблюдать за караваном. Но и моя вина в этом тоже была: надо было выделить пару наблюдателей перед засадой. Цепочка повозок только начала подходить к залёгшим в лесу солдатам, когда я услышал звук, который ни с чем не спутаю и различу даже с пятидесяти метров, – влажный хруст, с которым нож пробивает шейные хрящи, после чего послышалось бульканье и хрипы.
Быстро поднявшись, я увидел, как над моим солдатом, залегшим крайним у дороги, поднимается чёрная фигура. В темноте блеснуло лезвие и зрачки глаз. Какие умельцы, оказывается, есть у факторцев! Он меня тоже заметил, но увернуться от автоматной очереди в грудь не успел. Его отбросило назад, будто переломило, а у меня за спиной зарявкал пулемёт Коли, мгновением позже заработали автоматчики и ещё один наш пулемёт. Дико закричали раненые лошади, караванщики спрыгнули на землю и открыли огонь, некоторые пытались развернуть повозки. Засады не получилось, началась перестрелка, на первой повозке все лошади были убиты сразу же, две телеги застряли поперёк дороги. У торговцев было небольшое преимущество: они стреляли из дробовиков и винтовок. Винтовочная пуля пробивает средний ствол сосны, в отличие от автоматной, но в темноте и на малой дистанции реализовать это преимущество они не смогли.
Правда, больше половины моих бойцов тоже ничего не видели в темноте и, чтобы сэкономить патроны, перешли на одиночные выстрелы. Работали очередями только пулемёты. До гранат дело пока не дошло.
– Командир, – шёпотом сказала Игла, – трое обходят с фланга.
– Вовремя, – зло бросил я, – не стреляй. Держи последнюю подводу. Назаров, за старшего. Добить всех и уничтожить всех.
Я побежал в лес, сопя, как бешеный носорог, с треском ломая ветки и кусты, сорвал большой сук и запустил его в глубь леса. Караванщики с испугу начали палить во все стороны, меня они так и не заметили, пока я не оказался рядом с ними.
Первому просто рубанул по шее штык-ножом, второму пробил висок прикладом, третьему врезал в пах и добавил в затылок ножом. Так, настроение, кажется, улучшилось.
– Но, пошла! – послышалось на дороге.
