– Командир, – шёпотом сказала Игла, – трое обходят с фланга.
– Вовремя, – зло бросил я, – не стреляй. Держи последнюю подводу. Назаров, за старшего. Добить всех и уничтожить всех.
Я побежал в лес, сопя, как бешеный носорог, с треском ломая ветки и кусты, сорвал большой сук и запустил его в глубь леса. Караванщики с испугу начали палить во все стороны, меня они так и не заметили, пока я не оказался рядом с ними.
Первому просто рубанул по шее штык-ножом, второму пробил висок прикладом, третьему врезал в пах и добавил в затылок ножом. Так, настроение, кажется, улучшилось.
– Но, пошла! – послышалось на дороге.
Резкий хлопок и глухой удар о землю. Бой закончился.
Четверо моих разведчиков обыскивали телеги, а я вспомнил об осторожности и выслал в обе стороны тракта группы прикрытия. В телегах оказались какие-то дрянные шкуры, непонятно, зачем их было так охранять? Это выяснилось потом от пленных. Из-за бардака, который возник с началом войны, Фактории утратили контроль над сухопутными трактами. Откуда-то стали вылезать речные тролли и уничтожать слабые караваны. Не грабить, а именно уничтожать. Поэтому торговцы начали передвигаться по дорогам только с хорошей охраной. В караване, с которым мы схлестнулись, сын главного купца оказался слабым магом и интуитивно почувствовал опасность. Хозяин каравана выслал вперёд разведку, но повозок не остановил, и вот что из этого получилось. А того недоделанного мага убила Инга, когда он пытался удрать на последней подводе. Урод, ну, если чувствуешь опасность, зачем переть на рожон?
Уцелевшие телеги, живых лошадей и пленных я приказал взять с собой, а всё остальное уничтожить и спрятать. Разведчики убрали все следы прошедшего боя. Пусть сойдёт за нападение троллей, желательно еще прислать сюда разъезд и устроить засаду на тех, кто будет искать пропавший караван, но это уже не мои проблемы.
Возвращались мы уже под утро с трупом своего бойца на подводе. Это всегда неприятно, тем более если этого можно было избежать, – не полевое сражение ведь произошло. Расслабились, конечно, мы. С другой стороны, незаметно соскочить с телеги – дело нехитрое, а вот пройти в темноте по лесу – другое дело. Кто же знал, что такие мастера окажутся среди факторцев.
На бетонной пристани реки Серебряной, рядом с повозкой, на которой лежал труп, стоял Назаров, очень мрачный и буквально раздавленный. Я подошёл к нему, остальные разведчики занимались своими делами, в нашу сторону не смотрели.
– Назаров, – сказал я тихо, – не вини себя. Это война, так случается.
– Это брат мой, двоюродный, – ответил он. – Я клялся сестре матери, что домой его привезу. Что я теперь ей скажу?
Я приобнял его за плечо.
– Саша, – его тоже звали Александр, – ты же не мог за ним всё время следить. В том, что случилось, есть и моя вина. Но это война, один не всегда может защитить другого, даже почти никогда. Каждый выбирает сам, что ему делать. Ведь твой брат сам хотел воевать, как ты мог его отговорить?
– Да, но… – Назаров запнулся, будто подавился, – будь проклята эта война.
Я его понимал.
– Держись, лейтенант, – сказал я ему напоследок.
К пристани подходил паром, за спиной восходило солнце, его лучи уже резали глаза.
9. Замок
Мой батальон сдал позиции наёмникам и переправился обратно в факторию Счастливую. Назаров сразу занялся организацией похорон двоюродного брата, взяв с собой в помощь несколько человек. Мы с остальными разведчиками устроились в доме, который присмотрели для себя ещё вчера. Спасибо Осипову, его ребята посторожили места в здании, выбранном нами для ночлега. Это было, видимо, полицейское управление, кажется, так называлось, ну что-то вроде нашего милицейского отделения. Туда притащили кровати с простынями и подушками, в общем, организовали всё как надо. А в городе было абсолютно пусто и тихо, если не считать стука кирок по щербатой стене. Местное ополчение и пленных согнали приводить в порядок городские укрепления.
Я зашёл в нашу импровизированную гостиницу, мне показали мою комнату (самую лучшую оставили, не забыли, черти). Я быстро разделся и, только коснулся головой подушки, сразу уснул.
Снилось мне… ничего. Мёртвый сон. Закрыл глаза и чувствую, в спину толкают. Поворачиваюсь, а это посыльный из штаба – на пирушку в честь взятия крепости зовёт. Сначала я хотел просто его убить, но смотрю в окно, а на улице темно. Оказывается, я проспал несколько часов. Так что послал я этого посыльного далеко и надолго. Он вылетел в дверь, как ошпаренный. А я отлично проспал еще несколько часов, пока меня снова не разбудили. Генеральский адъютант, от которого уже пахло, торжественно, но запинаясь, пригласил на офицерский ужин в честь удачного окончания первой части операции «Сломанный цветок». Я его не прогнал, отправил со словами: «Щас приду, только на мозги не дави». Есть захотелось просто жутко, завтрак я пропустил, как и обед и ужин, прошедшие по расписанию. Адъютант кивнул, развернулся на каблуках и поковылял к выходу Я же встал с кровати, проделал лёгкий разминочный комплекс, чтобы тело тоже проснулось, и отправился в городскую управу, или как она у факторцев называлась. Но сначала убедился, что мой батальон тоже устроился хорошо и праздновал удачную операцию – кроме часовых, конечно, по жребию отправленных на стены.
Да, за несколько часов моего сна многое в фактории Счастливой изменилось. Везде горели фонари, повсюду сновали наши солдаты, конечно, подвыпившие, в обнимку друг с другом или с девушкой. Кто-то тащил игривую девчонку за талию, а порой доносился совсем не игривый женский голос. Солдаты меня сторонились, здоровались, звали выпить. Их было намного меньше мирного населения, но казалось, они заполонили весь город.
Около городской управы ярко горели электрические фонари, где-то тарахтел дизель. Прошёл внутрь я беспрепятственно, что настораживало: не дай Бог, появятся факторцы, часовые на стенах не помогут – войско сейчас просто не боеспособно. На втором этаже, в светлом зале, за большим столом, уже изрядно загаженным, пировали офицеры.
– А, Виктор!.. – пьяным голосом весело встретил меня Азаров. – Пришёл наконец. Здравствуй, здравствуй, герой. Сейчас я…
Он вылез из-за стола, обнял меня за шею.
– Здорово, герой, – зашептал он мне на ухо, дыша перегаром, – ты знаешь, я знал твоего отца. Ты знаешь, каким он был! Ты тоже в него пошёл. Герой! Ты давай, называй меня дядя Миша? Давай? Только в нефи… нефо… неофициальной обстановке.
– Может, выпьем, дядя Миша, – предложил я. Есть хотелось жутко, а сбросить генерала с плеча приёмом было бы неправильно.
– Давай, – обрадовался Азаров.
Мне сунули в руки жестяную кружку, я чокнулся с генералом, самогон огнём обжёг пустой желудок.
– Мне бы съесть чего-нибудь, дядя Миша.
– Конечно, садись, угощайся, – Азаров махнул рукой и чуть не упал. Его подхватили под руки и увели.
Офицеры подвинулись, освободив мне место на широкой скамье, я сел и начал нагребать в тарелку еду. Неприятно удивило большое количество рыбы, пусть и хорошей, но не люблю я её. Хотя чему удивляться? Река под боком. Зато вино оказалось хорошее: нежное, сладкое. После самогона внутри горел огонь. Вдруг стол взорвался дружным рёвом, в комнату вошли девушки. Молодые, красивые, в длинных сарафанах, они не были похожи на уличных проституток и робко жались по углам. Офицеры помоложе бросились разбирать женщин, старший командный состав своих возлияний не перенёс и в большинстве своём остался сидеть. Я тоже был пока слишком голоден, но краем глаза засёк красивую девушку со светлыми волосами, заплетенными в толстую косу, она стояла среди других девиц для развлечения, которые её… загораживали, что ли?
– А почему девушки поближе не подходят? – громко крикнул я.
Со всех сторон сразу раздались приглашения девушкам сесть за стол. Судя по взглядам приглашённых дам, на мою голову посыпалось немало беззвучных проклятий. Офицеры потеснились, освобождая место гостьям. Я ловко поймал за руку белокурую девушку, которую присмотрел, и притянул к себе:
– Куда торопимся, красавица? Садись лучше рядом. Эй, приятель, подвинься, – пихнул я в бок толстого артиллериста, уже спавшего за столом.
Белокурая с плохо скрываемым отвращением попыталась перешагнуть через скамью, но сделать это в длинном узком платье было трудно, особенно если пытаешься не показывать голые ножки. Я встал, легко поднял её на руки – девушка тихонько охнула – и усадил рядом.
– Может, вина? – предложил я ей.
Она еле заметно кивнула, я взглянул на её причёску – коса начинала заплетаться где-то на затылке. Сама девушка была красивая, миниатюрная, с хорошей фигурой. Нет, Лике я изменять не собирался, речь только о сбросе… напряжения. Неделя боёв и тяжёлых переходов, до этого – сборы и переход к границе, просто физически трудно выдерживать такой ритм и держать тело в форме. Поэтому просто необходимо иногда снимать стресс – это улучшает физический тонус. Лика это прекрасно понимала и не обращала внимания: ну, к примеру, разве можно считать изменой, когда какой-то хуторянин подкладывает под тебя свою шестнадцатилетнюю дочку из благодарности? И отказать неудобно, и у девочки, может, такого больше не будет. Жизнь в деревне не такая уж и лёгкая, работа от рассвета до заката, плюс постоянный риск, правда, нашими стараниями риск становится с каждым годом всё меньше.
