Полицейский пилот сидел за рычагами управления вертолета, ожидая приказа на взлет. Но он последовал от Шлегеля не сразу. Мы расположились на сиденьях, под нашими ногами натекли грязные лужицы, и окружающий мир многократно множился в дождевых каплях на плексигласе.
— Это Шемпион, его работа. Никаких сомнений на сей счет, — Шлегель покрутил головой. — Ему было нужно, чтобы мы оказались здесь. Но за каким чертом? Чего он от нас ждал?
— Эти двое — просто глупые пацаны.
— Да знаю я, что они такое, — с раздражением буркнул Шлегель. — Но я должен был убедиться, вдруг они представляют из себя кое-что посерьезней.
— А грузовики могли уже пересечь границу? — спросил я.
— Всю прошлую ночь они гнали вовсю как угорелые, — ответил Шлегель. — Так что вполне возможно.
Я выразительно посмотрел на Шлегеля.
Он понял.
— Для чего ему инсценировать спектакли, отвлекающие маневры в то время, как грузовики пересекают границу? У них дипломатическая защита: граница — не граница — не имеет значения.
— Должна быть какая-то причина, — сжал я руки. Что-то случилось, когда грузовики пересекали границу. И это «что-то» могло выдать их замысел.
— Все водители были подвергнуты тщательной проверке в порту. Все они — профессиональные шоферы, французы по происхождению, с опытом работы не менее восьми лет. Мы послали запрос с отпечатками их пальцев в Лондон, Вашингтон, Париж и Бонн. Ничего. И никакой ниточки.
— Нет-нет, дело, видимо, в самих машинах.
— Ты полагаешь, Шемпион — в одном из грузовиков?
Я вздохнул.
— Хотел бы я, чтобы у меня была хоть какая-то версия.
— Что происходит, когда грузовики проходят пограничный контроль? — повернулся Шлегель к пилоту полицейского вертолета.
— Пограничники проверяют декларацию и личные документы. Они должны убедиться в том, что груз прочно закреплен. Иногда они проверяют исправность тормозов и соответствие транспортного средства дорожным условиям. В зависимости от того, насколько они заняты.
— Нет, — сказал я Шлегелю. — Это что-то, что вряд ли привлечет внимание пограничного контроля. Что-то, что покажется необычным только человеку, который в курсе дела, мне или вам, к примеру. Иначе не было бы смысла устраивать такую инсценировку.
Шлегель сидел подавшись вперед и сгорбившись, а дождь все барабанил по нашему пластиковому «пузырю».
— Они сейчас, по идее, должны быть на автостраде, ведущей в Кельн, — сказал он наконец, протянул руку, взял карту пилота и расстелил ее на коленях. — Если они направляются в Бонн, то свернут с автобана на развязке «Автобанкрейц Кельн Вест» и проследуют по окружной дороге до следующей развязки. — Он ткнул в карту пальцем. — Отсюда всего лишь каких-нибудь вшивых двадцать километров до Бонна. — Он посмотрел на меня, затем на пилота. — Когда эти грузовики окажутся между Кельном и Бонном, мы их остановим, к чертям собачьим, мягко говоря, их дипломатическую «охранную грамоту».
— Вы хотите, чтобы я радировал и попросил разрешения? — спросил пилот.
Шлегель одарил его взглядом, в котором отнюдь не светился энтузиазм.
— Отдаю распоряжения я, барон фон Рихтофен! А ты передвигай рычаги! Понял? Двинулись.
Пилот затянул подбородочный ремешок шлемофона и повернул проводок микрофона, чтобы он был близко ко рту. Шлегель, приняв решение, пощипал кончик носа, затем сдавил свои щеки, как врач, который выводит пациента из состояния комы.
Я взглянул на карту пилота. По обе стороны от реки Рейн простирается однообразная низменность, сравнительно малонаселенная, по меркам Рурского индустриального комплекса. Там приткнулись городишки Весселинг и Нидеркассель. Я подумал, как их жителям понравится, если их полностью поглотят города, расположенные по обе стороны от них.
Пилот запустил двигатель. За визгом набирающих обороты лопастей я не мог слышать, а только видел, как шевелились губы летчика, когда он начал бормотать в микрофон позывные радиообмена. Я догадался, что он, вероятно, вызывал по радио дорожную полицию, которая сопровождала колонну грузовиков.
Вертолет хищно наклонился вперед и рванулся вверх и в сторону от своей посадочной площадки. Он тоже принадлежал дорожной полиции, и пилот привык летать в любых погодных условиях. Даже на уровне верхушек деревьев мимо нас проносились гонимые ветром рваные клочья черных облаков, похожие на дым сигнальных костров индейцев. Я вглядывался в расстилающийся вокруг и под нами ландшафт. Во все стороны, куда ни посмотри, тянулись лесные чащи. К югу желтизна неба отражалась в покрытых сердитыми гребешками волн водах Рурзее. И оно выглядело, как клокочущий вулкан перед тем, как вот-вот начнется извержение.
Глава 26
К тому времени, когда река Рейн достигает Бонна, воды ее потока разливаются широко, он становится свинцово-серым и холодным, с расплывшимися пятнами нефти и химикатов. К северу от столицы он извивается по скучной, унылой равнине, которая простирается вплоть до границы с Голландией и Северного моря и где гуляет ветер, насылающий неспокойные барашки на гладь реки.
Полицейский вертолет сбросил высоту и понесся над самым водным потоком, едва не задев мачты танкера для транспортировки сжиженного газа, а затем низко сидящего в воде большого голландского судна с палубным грузом желтых бульдозеров. Оставив позади его грузоподъемные краны, мы проскочили над полузатопленными полями и линиями кабелей высокого напряжения, сверкавшими в каплях дождя, как паутина, покрытая росой. И тут мы их увидели.
Когда прямо под нами оказалось бетонное покрытие омытого дождем автобана, вертолет слегка подпрыгнул в воздухе и резко развернулся. Пять грузовиков строго придерживались скорости пятьдесят миль в час, и пилот так все четко рассчитал, что наше приближение совпало по времени с тем моментом, когда два белых полицейских автомобиля «порше», которые следовали за ними в отдалении, начали набирать скорость, обгоняя грузовики.
Мигалки полицейских машин отражались на мокром бетоне шоссе. И грузовики снизили скорость и вслед за полицией свернули на площадку для стоянки и обслуживания грузовиков сбоку от автобана. Наш вертолет мягко опустился на землю, как раз перед тем, как дизельные двигатели огромных грузовиков один за другим замолкли.
— Великолепно, — воскликнул Шлегель. Я никогда раньше не слышал, чтобы у него вырывались такие хвалебные отзывы. Мне казалось, что он даже не знает таких слов.
Из «порше» выбирались полицейские, надевали свои головные уборы с белым верхом и разминали затекшие конечности. Последние полчаса они неустанно выдавали нам информацию. Теперь же, отсалютовав Шлегелю, они ждали указаний.
— Попросите их предъявить водительские права, — сказал Шлегель и добавил со смешком: — Господи Иисусе! Не мне вас учить: любой полицейский-регулировщик всегда найдет к чему придраться.
Они не расплылись в улыбках, не было их на лицах мужчин, которые спускались из кабин грузовиков.
— Проверьте декларации, проверьте печати таможни, проверьте тормоза, — говорил Шлегель полицейским. Он похлопал меня по руке. — А мы с тобой проведем беглый предварительный осмотр, а затем уже вскроем печати.
Машины были гигантские: пятидесятитонные грузовики с дизельными двигателями. Двенадцать передних скоростей и две задние. Кабины — прямо-таки как аквариумы — сплошное стекло, анатомические сиденья, а за ними — койка для отдыха. Удобно расположенные стойки для вакуумных термосов с кофе и дешевые транзисторы, прикрепленные к солнцезащитному щитку. Еще в каждой из пяти кабин было по идентичному комплекту дорожных карт, двуязычный немецко-французский словарь-разговорник и руководство по обслуживанию и ремонту. Они находились в пути уже почти двадцать четыре часа. И кабины внутри превратились в дурно пахнущую свалку пустых сигаретных пачек и окурков, смятых пластмассовых стаканчиков и отброшенных в сторону за ненадобностью газет.
— Мы должны найти то, что нас интересует, — напомнил я Шлегелю. — Шемпион боялся, что мы можем что-то увидеть, унюхать, услышать или почувствовать. Иначе не имело смысла устраивать выкрутасы с теми недоносками.
Один из полицейских принес Шлегелю декларацию. Она была идентичной той, которую мы получили от администрации порта в Марселе. В ней описывался груз как партия товаров, состоящая из частей двигателей, стройматериалов, тканей и пластмассы широкого назначения. Шлегель протянул ее обратно.
— Обыщите их всех, выверните карманы наизнанку, — приказал он. — Если вы обнаружите хоть карманный нож, нам будет этого достаточно, чтобы задержать их для наведения справок. Помимо этого я хочу, чтобы какой-нибудь специалист осмотрел машины и дал свое заключение.
— Слушаюсь, сэр, — отчеканил полицейский.
