сходить на встречу. Возможно, он был просто слишком пьян. А возможно, наоборот, слишком трезво смотрел на собственную жизнь и прошлое.
* * *
Глава 40
Данилов не торопился выходить из такси. Медленно он вынул купюры и передал их водителю. Здание следственного изолятора серым пятном нависало, давило, внушало чувство дискомфорта.
Данилов постоял на тротуаре перед входом на территорию. Он уже готов был развернуться и уйти, но передумал в последний момент. Джеку не давало покоя любопытство, даже несмотря на опасность и риск. Кто знает? Возможно, это просто ловушка. Или же отец действительно хочет увидеть его.
Решительным шагом Джек направился к серому монолиту из бетона, стали и человеческих жизней.
Джек сидел на стуле, когда дверь с лязгом распахнулась.
Генерал Фарт изменился. Всего несколько месяцев превратили подтянутого мужчину средних лет в дряхлого старика.
Было ли Джеку жаль собственного отца? Еще полгода назад его ответ был бы положительным.
Сейчас Данилов не был ни в чем уверен.
Фарт занял место напротив, через стол. На его руках не было стальных браслетов, но, судя по усталому взгляду, не наручники сковывали генерала.
– Я рад, что ты пришел, – скупо обронил Фарт.
Данилов молчал. Если генерал думает, что, извинившись, ему будут отпущены все грехи, он крупно просчитался.
– У меня никогда не было сына, а я всегда хотел наследника. Ты ведь знаешь, что у нас семейная династия. Но Эмма… – генерал запнулся на имени бывшей супруги, с которой едва ли не с первого дня своего ареста был разведен. – Эмма не хотела второго ребенка. А я не настаивал.
Данилов молчал. Его цепкий взгляд блуждал по лицу отца, словно пытался прочесть сожаление, или другие человеческие эмоции. Но Фарт был спокоен и собран.
Фраза, брошенная генералом, врезалась в мысли Джека и в душу того мальчишки, который много лет назад мечтал о внимании отца. Но, как оказалось, Фарт так и не принял его рождения.
«Не было сына»…
– Теперь, разумеется, я знаю истинную причину, – говорил генерал. – Но я позвал тебя не для того, чтобы изливать душу.
Генерал немного подался вперед, всматриваясь в глаза Данилова. Джек в который раз пожалел о своей слабости. На что он рассчитывал, решив прийти сюда? На раскаяние? На извинения? На что? Но теперь, сидя напротив старика, он понял: генерала Фарта ничто не способно изменить. Даже заключение.
– Мой адвокат перевел на твой счет все мои активы. Их немало. И должно хватить на заказ. Я знаю, сколько стоят твои услуги.
Джек удивился, но не подал вида. Ему стало интересно, кого же генерал, рискуя всем, собрался «заказать» непосредственно за стенами следственного изолятора. Мелькнула мысль, что генерал банально «слил» все тонкости профессии Джека. И сразу после разговора самого Данилова определят в соседнюю с генералом камеру.
Тем временем, Фарт продолжил свою тихую речь, глядя в глаза Джеку.
– Три заказа: Леон, его жена и дочь, – тихо проговорил Фарт.
Джек сжал руки, спрятанные в карманах куртки. Он готов был поклясться, что его глаза налились жаждой крови генерала. И только чудом он усидел на месте, не сорвался, сомкнул своих рук вокруг шеи обезумевшего старика.
– Это должно случиться до моей смерти, – кивнул Фарт, выпрямляя спину и садясь ровно.
– Не понимаю, о чем вы, – ровно проговорил Джек. Ровно и максимально безразлично. И если еще до того, как Данилов пересек порог комнаты, он считал Фарта отцом, то теперь он уверился в одном: Фарт ему не отец. Фарт – его враг.
– Той суммы, что лежит теперь на твоем счете, хватит с лихвой, чтобы заглушить муки твоей совести! – спокойно произнес генерал. – Работа не будет трудной. Легкие мишени. Но срок для исполнения у тебя небольшой. За «решеткой» я долго не вытяну.
Джек медленно поднялся со своего стула. Он хотел бы одним движением руки переломить шею старику, которого он считал отцом, которого поглотили безумие и жажда никому ненужной мести.
– Вы ошиблись, генерал, – спокойно произнес Джек, и только одному Богу известно, сколько усилий Данилов приложил, чтобы голос не сорвался на рычание. – Не имею никакого представления, о чем вы говорите.
Джек подошел к металлической двери, за которой остался конвой. И прежде, чем рукой ударить по стальной преграде, бросил взгляд на генерала.
– Прощайте, генерал! – Джек не стал прятать эмоции. Его глаза, вероятно, поведали Фарту многое. Включая будущее безумного генерала.
Джек вышел. Где-то между ребер разлилась горечь. Перед глазами возникла картина, как в дом Воронцовых врывается темный силуэт. И торопливо выходит, оставляя после себя три изувеченных тела.
Нет! Не бывать этому! Пока жив Данилов – никто не приблизится к его семье даже на расстояние выстрела! Ведь Жу – его семья! Часть его самого. Не просто часть, а единое целое.
* * *
Данилов шел пешком, игнорируя попутный транспорт и мелкий, неприятный, моросящий дождь. Ему нужна была минутка, чтобы проветрить мозги, подумать и принять тот факт, что все кардинально изменилось. Построенный им мир рухнул. Но это не пугало. Поскольку взамен прежнего, шаткого мира возник другой – прочный и нерушимый.
Много лет назад Джек осознал, что его тянет к рыжеволосой девчонке. И если раньше он считал себя человеком, который сможет обеспечить ей безопасность и сохранить дистанцию. То сейчас он, словно наяву, увидел свое место рядом с ней.
Блеск в глубине глаз генерала Фарта заставил Данилова осознать, насколько они похожи. Всю жизнь Фарт провел рядом с женщиной, которую безответно любил и не мог отпустить. Вот и Джек понял, что не в силах отпустить Джульетту. Даже если понимал, что девушке с ним будет небезопасно.
Джек набросил капюшон куртки на голову и спрятал руки в карманы. Его интуиция кричала, что генерал не успокоится, если решил убрать Леона и его семью. А значит, Джек должен опередить его.
Данилов криво усмехнулся. Впервые в жизни он порадовался тому, что зарабатывает на хлеб не самым распространенным ремеслом.
* * *
Джульетта не умела вязать. Мама все детство и юность дочери пыталась привить ей тягу к рукоделию. Но не вышло. Жу только психовала, грозя разорвать пряжу на мелкие куски. Однако сейчас ей вдруг захотелось чем-то занять руки.
Совершив набег на ближайший магазин с богатым ассортиментом всевозможных моточков, клубочков, крючков, спиц и прочего, Джульетта вернулась домой. И под удивленный взгляд матери заперлась в своей комнате.
Просмотренные ролики, самоучители и статьи в интернете все, как одна, утверждали, что вязание – плевое дело. Но пальцы Джульетты никак не слушались хозяйку, петли «убегали», а нити путались.
В
