Отца убили двумя выстрелами в голову. Огнестрельным оружием в этой группе обладал только бывший полковник Станислав Соколовский…
Итак, сделали вывод сыщики, всю ночь подбадривающие себя крепким кофе с несколькими каплями коньяка, в трех старых нераскрытых уголовных делах засвечена группа уголовников, возглавляемых «борцом с преступностью», экс-полковником Соколовским. И в каждом из этих дел числится по трупу…
— Ну что, Слава? За что теперь хвататься в первую очередь?
— А то ты не знаешь. Разумеется, надо до ума доводить порученное дело о гибели молодых Асафьевых. Признания Шарова и Баркова у нас есть, свидетельских показаний навалом. Надо предъявлять обвинения, еще раз уточнять с мерой пресечения, оформлять и передавать дело в суд. Единственное, что пока до конца неясно, — мотивы. Ну то есть, со слов Шарова, все понятно: месть за отца и деда. Но насколько его обвинения родителей погибших соответствуют действительности?.. Если он это все придумал — одно, если все на самом деле так и есть, то парня можно понять. Не простить, нет, за содеянное наказание он понесет, но есть все шансы смягчить приговор до минимума. Так что, хочешь не хочешь, а просить у Кости постановление о возобновлении следствия по всем приостановленным делам придется. А уж по ним-то работы — непочатый край…
— Да уж, — согласился Александр Борисович. — Будем перенацеливать имеющиеся силы. Нам нужно ни много ни мало отыскать всю четверку и проследить за их действиями. Насколько они сейчас друг с другом контактируют? Что планируют, что замышляют. Может, ребят из «Глории» привлечешь?
— А что? И привлеку, если своих силенок не хватит. Надеюсь, племяш не откажет кого-то из своих «топтунов» хотя бы для наружки выделить. Ну это по ходу дела посмотрим. А может, эту «бригаду» криминального труда лучше сразу брать? Во избежание дальнейших неприятностей.
— Подумаем. С Костей посоветуемся. Их бы контакты с Галаевым и Асафьевым отследить…
— Нуты, Сань, даешь. Совсем заработался? Если Соколовский — шеф безопасности Асафьева, как ты думаешь, трудно ли им общаться?
— Кхе, и впрямь, — только головой покачал Турецкий. — Ладно, агентурную слежку организуем как минимум за двумя — полковником и авторитетом. За шестерками — только если лишние ноги появятся. А сейчас давай-ка, Слава, умываться-бриться. Светает уж. Надо бы еще кофейку хряпнуть, чтобы носом на работе не клевать, а? Ты как?
— Всенепременнейше, — согласился Грязнов. — Только вот еще о чем мы позабыли. Афанасьева из Самотлора выдернули. Появится скоро. Ну показания-то он нам даст. Но пусть еще и через свои старые связи «шестерок» нам достанет. Наверняка на них у «братков» компроматец найдется.
— Дельно. И тут же вот еще что упущено: этот его Никифоров, которого он к Старику засылал… Ведь если бандиты что-то неладное почувствуют, начнут свидетелей убирать. Соколовскому этому человека убить — раз плюнуть, похоже. А уж бомжа… Надо бы отыскать его. Организовать охрану свидетеля… Ладно, давай о делах уже на работе.
— Заметано. Дуй теперь в душ, я пока колбасы настругаю да кофейку сварю.
— Уже дую…
Глава 14 ИСТОРИЯ «ЧЕСТНЫХ» БИЗНЕСМЕНОВ
Это здание на Большой Дмитровке в 1824 году построил князь Голицын, а позднее он продал его купцу Вострякову, который достроил третий этаж и два флигеля.
На старых зеркалах в парадной старинного особняка изображены Пегасы, а потолочную лепнину в зале, где проходят заседания коллегии Генпрокуратуры, украшают скрещенные серп и молот.
Так под сводами этого здания сплелись эпохи, имена, события. В дооктябрьские времена и даже после революции в Мраморном зале собирался на Телешовские чтения писательский и поэтический бомонд Москвы. Здесь обосновался кружок любителей изящной словесности под председательством Брюсова, позднее здесь читал свои поэмы Владимир Маяковский.
Потом в здании поселился Московский горком партии, и в этом же зале отмечали пятидесятилетний юбилей вождя мировой революции Владимира Ульянова-Ленина. Именно тогда вождь поднялся к трибуне на подиум и произнес свою сакраментальную фразу, что лучший способ отметить юбилей — это ударно поработать…
Несмотря на всю его богатую историю, старший следователь по особо важным делам и помощник генерального прокурора скептически относился к этому желтому зданию. Особенно раздражал Турецкого массивный забор с ядовито-зелеными металлическими навершиями четырехугольных столбов. И зеленая же крыша портика с дверью, над которой красовалась эмблема прокуратуры: щит и перекрещенные мечи.
Однако сейчас его присутствие здесь было просто необходимым, поскольку указом генерального прокурора Александр Борисович Турецкий являлся членом Коллегии Генпрокуратуры. И как раз на сегодня было назначено расширенное ее заседание, на котором помимо прокурорских работников намеревались присутствовать руководители правоохранительных ведомств, представители администрации президента, Госдумы и Совета Федерации. Отсутствие без уважительной причины было чревато.
Александр Борисович одним из первых вошел в Мраморный зал и, усевшись в красном кресле, принялся поглядывать по сторонам, выискивая знакомые лица. Но народ еще не подошел. Лиц в зале было меньше, чем на развешанных по стенам портретах генерал-прокуроров, которые верой и правдой служили России с 1722-го по 1917 год. Первым строго поглядывал на входящих в зал Павел Ягужинский — генерал-прокурор, назначенный на только что созданный пост самим государем-императором Петром Великим.
Турецкий вспомнил, каким важным тоном просвещал его в первые дни работы здесь молодой Меркулов:
— Генерал-прокуроры в России всегда были больше, чем просто прокуроры. Не зря их звали «государевым оком» и державным маховиком империи. Но история сохранила имена генерал-прокуроров не только по этой причине. Среди них было немало просвещенных и по-настоящему талантливых людей, реформаторов, писателей и даже литературных критиков. Не многие знают, что, прежде чем опубликовать свои басни, знаменитый Иван Андреевич Крылов посылал их на рецензию своему товарищу, блестящему поэту и критику Ивану Дмитриеву, который четыре года занимал кресло генерал-прокурора…
Александр Борисович вспомнил это и усмехнулся. Не успел ведь и глазом моргнуть, а давняя песенка Градского «Как молоды мы были» стала вдруг актуальной…
Зал заполнялся, но Меркулова, с которым он предварительно уже созванивался, отчего-то видно не было.
Ага! Вот он появился в проеме двери и быстро зашагал по проходу между креслами.
— Костя! — Александр Борисович призывно махнул рукой.
Меркулов сделал зигзаг и буквально подбежал к приятелю.
— Извини, я в президиуме сегодня. Придется на сцену лезть.
— Ты мне нужен, Костя.
— Да, ты же говорил по телефону. Хорошо. Давай в перерыве пересечемся на пару слов. Введешь меня в курс вопроса, ну и договоримся, когда тебе забежать.
— Дело достаточно срочное. Может, сразу после Коллегии?
— Не знаю пока, Сань. Попробуем…
На трибуну поднялся генеральный прокурор и позвонил в колокольчик.
— Господа, основная тема нашего сегодняшнего обсуждения — борьба с преступностью на современном этапе развития страны. И нам необходимо рассмотреть весь комплекс вопросов в этой области…
Турецкий зевнул и попытался думать о деле. Но монотонный бубнеж докладчика усыплял и не давал сосредоточиться.
«Ситуация в этой сфере по-прежнему, к сожалению, далека от благополучия. В прошлом году увеличилась доля особо тяжких преступлений. При этом каждое второе тяжкое преступление остается нераскрытым. По некоторым оценкам, только в минувшем году от правосудия ушли более пяти тысяч человек, совершивших убийства. Ежегодно правоохранительные органы не могут установить судьбу — страшная цифра, страшно называть даже — более семидесяти тысяч граждан, пропавших без вести. Это один из косвенных признаков высокого уровня латентной преступности, в том числе тяжкого характера.
Справедливое общественное негодование вызывают и такие постыдные явления, как всплеск правонарушений на почве ксенофобии, национальной и расовой нетерпимости. Всем вам известна принципиальная позиция прокуратуры в отношении порочной практики укрытия преступлений. В этом направлении проделана определенная работа. Однако останавливаться на достигнутом нельзя, и здесь нужно эффективнее использовать данные нам законом и президентом полномочия по координации системной антикриминальной деятельности в стране. Мы обязаны снизить уровень преступности. Причем не с помощью статистики…»
Турецкий снова взглянул на генерал-прокуроров. Большинство глядело со стен на происходящее в зале с печалью и неодобрением. Александр Борисович попытался вспомнить хотя бы несколько фамилий, но голова отказывалась работать вообще. С большим трудом он усмотрел на стене знакомую физиономию.
