Морозове, видя его вклад — огромное шестиярусное «со многими шандалами» (подсвечниками) серебряное паникадило в кремлевском Успенском соборе, поражавшее современников своей красотой[181]. Но и оно исчезло после наполеоновского нашествия и пожара Москвы в 1812 году…
Часть третья
«Друг мой, Сергеич…»
Артамон Сергеевич Матвеев
Артамон Сергеевич Матвеев открывает в русской истории плеяду аристократов-царедворцев, всем и полностью обязанных царю. Конечно, бывали и другие бояре, особенно приближенные к царю, но за ними, по обычаю Московского царства, стояли происхождение или близкое родство с царствующим домом. У Матвеева оказался свой путь: сын дьяка, он не только сумел выстроить карьеру при дворе, опираясь исключительно на дружеское расположение царя Алексея Михайловича, но и на века заложил основу могущества при дворе Матвеевых и Нарышкиных. Его правнук — знаменитый фельдмаршал Петр Румянцев, а благодаря следующему поколению этой семьи — братьям канцлеру Николаю Петровичу и Сергею Петровичу Румянцевым — в Санкт-Петербурге в 1831 году был открыт Румянцевский музей, тридцать лет спустя переведенный в Москву. Проходя сегодня мимо главной библиотеки страны в Москве, конечно, вряд ли кто-то вспомнит столь глубокую родословную ее отцов-основателей, но всё же стоит знать и о таком отдаленном историческом следствии возвышения Артамона Матвеева в XVII веке…
Как ему это удалось, в чем состоял исключительный характер службы царского приближенного? Уже его сын, получивший графский титул Андрей Артамонович Матвеев, рассказывая о судьбе отца, сравнивал его с маршалами Франции времен «короля-солнце» Людовика XIV. И поколения спустя Артамона Матвеева вспоминали как «русского Ришелье». Николай Иванович Новиков, опубликовавший анонимную «Историю о невинном заточении ближняго боярина Артемона Сергиевича Матвеева, состоящую из челобитен, писанных им к Царю и Патриарху, также из писем к разным Особам, с приобщением объявления о причинах его заточения и о возвращении из онаго», привел много объясняющую красивую легенду о жизни Матвеева. В Преисловии к «Истории о невинном заточении…» (она издана дважды, в 1776 и 1785 годах, с посвящением фельдмаршалу графу П. А. Румянцеву) Н. И. Новиков рассказывал о том, как Матвееву, вечно занятому на царской службе, было некогда уделить время даже постройке собственного дома. И тогда на помощь пришли облагодетельствованные им жители московского посада, не пожалевшие камней и плит с могил своих предков, пожертвованных на фундамент нового матвеевского дома:
«Царь несколько раз ему говорил, чтобы он построил себе большие палаты, но Артемон Сергиевич всегда отговаривался недосугами и неисправностию; наконец Царь сказал, что он сам прикажет ему построить палаты. Артемон Сергиевич, видно, что не старался обременять себя милостьми Государскими; и для того, благодарив Государя, сказал, что он уже исправился и намерен того же лета строить себе палаты. И в самом деле приказал заготовлять материалы к строению; но тогда во всей Москве не было в привозе камня для фундамента. Слух о сем в городе разнесся, что Боярин Матвеев хочет строить палаты, но за тем не начинает, что нет камня на основание дома. Стрельцы и Народ, собравшись между собою, переговорили, и несколько человек на другой день пришли к Боярину, сказывая, что Стрельцы и Народ слышали, что он нигде не нашел купить камня, так они ему кланяются, то есть дарят, камнем под целый дом. Друзья мои! отвечал Боярин, я подарков ваших не хочу; а ежели у вас камень есть, то продайте мне, я богат и могу купить. Присланные ответствовали, что пославшие их сего каменья не продадут ни за какие деньги, а дарят своего Благодетеля, которой им всякое добро делал; при чем просили его неотступно, чтобы он приказал те каменья принять. Долго не склонялся Боярин, но наконец согласился и приказал привезть. Но в какое пришел он удивление, когда на другой день увидел полон двор навезенных каменьев с могил. Выбранные говорили ему: Привезенныя каменья взяты нами с гробов отцов и дедов наших; и для того-то мы их ни за какия деньги продать не могли, а дарим тебе нашему Благодетелю».
Прошло сто лет между смертью боярина Матвеева и изданием «Истории…», многие обстоятельства и сам язык эпохи XVII века оказались забыты. Вся история о строительстве матвеевского дома, судя по стилю приведенного рассказа, позднего происхождения. В ней демонстрируется общее отношение к Артамону Сергеевичу Матвееву, воплотившему в своей судьбе представления современников Новикова о настоящем царском слуге. Он полностью предан своему самодержцу и забывает в службе о себе и своих интересах. Конечно, действительность была далека от такой идиллической картины, но хождение подобных рассказов показательно само по себе.
Продолжением истории, подробно изложенной Николаем Ивановичем Новиковым, стал разговор боярина Матвеева с царем Алексеем Михайловичем. Кстати, боярином он стал только под конец его царствования, но упоминание этого чина здесь говорит об уважении к царедворцу:
«Боярин не отпуская их и не принимая каменья, тотчас поехал к царю и уведомил его о сем неслыханном случае. Но Царь ответствовал ему: Пойми, друг мой, сей подарок от Народа; знатно, что они тебя любят, что гробы родительские обнажили, для того чтоб сделать тебе угодность. Такой подарок и я бы охотно принял от Народа. Боярин возвратился домой, принял каменья, дарил их, но они ничего не приняли; и так отпустя их, начал строить дом»[182].
Каменные палаты А. С. Матвеева действительно были выстроены между Покровкой и Мясницкой улицей; еще во времена Новикова их можно было увидеть в приходе Никольской церкви, что в Столпах. В этом доме Н. И. Новикову показывали какие-то неизвестные письма царя Алексея Михайловича Артамону Матвееву с поразившим известного издателя обращением: «Друг мой, Сергеич» (правда, цитата из этого письма, приведенная в предисловии к «Истории о невинном заточении…», очень сомнительна с точки зрения языка XVII века). Городской усадьбой Матвеева владели наследники по женской линии из рода князей Мещерских, но в начале XIX столетия они продали его палаты. Позже, во второй половине XIX века, на этом месте в начале Армянского переулка (дома № 7 и 9) были выстроены доходные дома. Церковь Николы, что в Столпах, и расположенный рядом фамильный склеп Матвеевых, устроенный канцлером графом Николаем Петровичем Румянцевым, снесли в 1930-х годах…
Сын дьяка Артамон Сергеевич Матвеев получил свое имя при крещении по имени святого Артемона Лаодикийского 13 (23) апреля. В день именин он позже праздновал и день рождения[183].
