— Да, но, вероятно, несправедливо идти надирать ее задницу, если она пьяна, а ты трезвая, плюс именно я научил тебя драться, — поддразнил Миллер, вытирая мои щеки большими пальцами. — Слушай, она просто ревнует, потому что ты — единственная девушка, на которую Санчес когда-либо обращал внимание, и все это знают. А еще… — Он неуверенно поерзал. — Наверное, не секрет… наше прошлое… Джекс знает, Кинси знает, Томас узнал уже после первой вечеринки. Такие новости быстро распространяются. На твоей спине гигантская красная мишень, и это из-за нас. Не из-за тебя.
Я шмыгнула носом.
— Но…
— Не-а, — Миллер встал. — Я не слушаю. Ты прекрасна. Ты всегда была прекрасна. И внутри, и снаружи. — Он облизал губы. — И я рад, что я не единственный парень, достаточно умный, чтобы понять, что твое внутреннее и внешнее настолько прекрасно. Даже если он ведет себя как идиот, по крайней мере, половину времени.
— Семьдесят пять процентов времени, — рассмеялась я сквозь слезы. — По крайней мере, столько.
— Ну, мы же говорим о Гранте Санчесе.
— Какая я дура, — прошептала я. — Собиралась с ним поговорить, дать возможность все объяснить.
Миллер выругался.
— Послушай, да он же в говно. Я вообще никогда раньше его не видел таким пьяным. Парень едва стоял. Он никогда не пьет в течение сезона, и это говорит мне кое-что.
Я проглотила слезы и отвернулась.
— О да, и что?
— Он грустит. — Миллер схватил меня за подбородок и заставил взглянуть на него. — Угадай, почему?
— Потому что… — Я попыталась опустить взгляд.
Миллер крепко удерживал мою голову.
— Ну же, почему?
— Из-за меня? — догадалась я.
— В яблочко. — Он отпустил мое лицо. — Бог знает, что я бы тоже напился, если бы тебя потерял… Ох, постой… — Его улыбка была теплой, но грустной. — Я бы никому этого не пожелал, Эм. На самом деле не пожелал бы.
— Это была и моя ошибка, — вздохнула я. — Я злилась. Возможно, ты и переехал, но в тот самый момент, когда не ответил на мой звонок, в тот момент, когда поверила твоему отцу и тому, что он сказал. Я приняла слова на веру, потому что была зла на тебя за то, что ты уехал. И думаю… ну, очевидно, что я была слишком не уверена в себе, чтобы поверить, что могу что-то тебе предложить, за исключением…
Миллер застыл.
— Что?! За исключением чего?
— Я не хотела быть той девушкой, — прошептала я и, наконец, посмотрела ему в глаза. Он встал и начал шагать передо мной. — Девушкой, которая залетела в старших классах от своего бойфренда, которому было суждено стать великим. Я не хотела быть той девушкой, Миллер.
Миллер покачнулся на ногах, а затем схватился за край дивана.
— О чем ты говоришь, Эм?
Мы смотрели вниз, наши грудные клетки вздымались, мы пытались дышать.
Я сделала глубокий вдох.
— Я была беременна.
Миллер закрыл глаза. Покачал головой. Тяжело опустился на диван, опустив голову между коленями, словно вот-вот потеряет сознание.
Я продолжила говорить, опасаясь, что если не выложу все это сейчас, то никогда этого не сделаю.
— Я узнала через восемь недель после твоего отъезда. Я думала, что просто сильно перенервничала, а потом… потом папа отвел меня к врачу. Меня тошнило, сильно тошнило, и это не проходило, понимаешь? Я сделала несколько тестов. И позвонила тебе, как только увидела, что они положительные. Я находилась на стоянке. На звонок ответил твой отец. Остальное ты знаешь. В тот момент, когда он повесил трубку, я вышвырнула свой телефон из машины, и он разбился. Как и мое сердце. Я винила тебя. Была так рассержена из-за того, что исчез мой лучший друг, что мне придется справляться с этим без тебя, но, в основном, была расстроена из-за того, что ты нарушил свое обещание, Миллер. Ты его нарушил. — Я поняла, что не плачу, не понимаю почему.
А Миллер?
Он понял.
Тихие слезы текли по его щекам, затем он их быстро вытер и пошел ко мне.
— Ты должна была сделать все, что было в твои силах, но рассказать мне, Эм. Мой ребенок? Ты была беременна. Ты…
— У меня произошел выкидыш, — прошептала я. — На следующий день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Миллер застыл, и еще больше слез наполнило его глаза.
— Возможно, во всем был виноват стресс. Возможно, я была слишком юной. Возможно, ребенок просто не был здоровым. Я не знаю. К тому времени я поняла, что у тебя своя жизнь, и я не была ее частью, больше не была.
— Эм… — голос Миллера надломился. — Я бы сдвинул горы ради тебя и нашего ребенка. Ты ведь это понимаешь? — Он вытер лицо и отвернулся. — Как можно скучать по жизни, которую ты никогда не знал?
— Я не знала, был это мальчик или девочка, но, знаешь, мне казалась, что девочка. И после того, как все произошло, я дала ей имя, и мы с папой запустили в небо воздушные шарики с ее именем в память о ней.
— Как ты ее назвала? — Миллер так и не обернулся. Я точно знала, что он снова плакал.
— Адера, — произносить ее имя было уже не так больно, как раньше. Но все равно нелегко.
Когда Миллер сгорбился, я обхватила его руками сзади и прислонилась головой к его спине. Собственные слезы скатывались на его рубашку.
— Второе имя моей мамы, — хмыкнул он.
— Да.
— Она была бы прекрасна.
— Как и ее папа.
— Мне так жаль. — Миллер обернулся и прижал меня к себе. — Я и понятия не имел. Ты прошла через это, и еще болезнь твоего отца. Ты же была совершенно одна.
Я замерла.
— Кто тебе сказал?
— Санчес. Знаешь, мы с ним друзья.
Я вздохнула.
— Да, знаю. И да, я прошла через это сама.
— Ты имеешь полное право меня ненавидеть.
— Нет, не имею, — покачала головой я. — Миллер, мы были молоды. Очень молоды. Мы все еще молоды. — Боже, нам же всего только по двадцать четыре!
— Я знаю. — Он смахнул волосы с моего лица, пальцем приподнял вверх мой подбородок и мягко поцеловал в губы. Затем отстранился.
— Прощай, — прошептала я. — Это был прощальный поцелуй, который ты мне так и не подарил.
— Я слишком сильно боялся, — кивнул он. — И, возможно, был немного эгоистичным придурком, который забрал у тебя все, но был слишком обижен, чтобы оглянуться назад.
— Мне тоже жаль. — Меня бросило в жар от слез. — Из-за всего. Из-за того, что не сказала… — Я шмыгнула носом. — Из-за Санчеса…
Миллер улыбнулся первой настоящей улыбкой, с тех пор, как я забралась в его квартиру.
— Но, кажется, сейчас мы все сделали правильно, верно?
— Мне хочется солгать, сказать нет. Хочется цепляться за безопасность, Миллер. Ты — мое безопасное место. Ты всегда был моим безопасным местом.
— Малышка… — Миллер снова обхватил ладонями мое лицо. — Я не хочу быть твоим безопасным местом. Я хочу быть твоим приключением. Хочу быть твоим риском, а не запасным планом. Я этого заслуживаю, и ты тоже.
Моя улыбка была жалкой.
— Он меня пугает.
— Любовь и должна пугать. — Он поцеловал меня в лоб и отстранился. — Эм?
— Да? — Я подняла взгляд.
— Снова лучшие друзья?
Слезы снова наполнили мои глаза, но по совершенно другой причине. Я кинулась к нему в объятия и крепко-крепко его обняла.
Я была дома.
— Да, Миллер. Лучшие друзья.
— Люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Глава 34
САНЧЕС
Я проснулся с сильной головной болью. Во рту было сухо, как в аду, и я думал лишь о воде.
Когда спотыкаясь, добрался до кухни, заметил, что вся квартира была убрана после вечеринки. Я вспомнил, что выпил один напиток, который привел ко второму, а затем я начал думать об Эмерсон, а значит, выпил третий, четвертый… проклятье, на каком же я остановился?
Я нашел стакан и до краев наполнил его водой, а затем выпил, по крайней мере, три стакана. После, наконец-то, прислонился к столешнице и попытался вызвать воспоминания о прошлом вечере.
Помню, как спотыкаясь, добрался до кровати.
Меня туда послал Джекс, вот ублюдок.
