— Могу я, по крайней мере, допить свое вино? — ледяным тоном осведомилась Томагавка. — Или в вашем Ковене правила хорошего тона даже Главе неведомы?
— Допивай, — прорычал Архимаг. — И выметайся в свою камеру, паршивка! Честное слово, стоило бы тебя познакомить с нашим палачом, чтобы научить вежливости!
— А, так у вас только палач с ней знаком? И то, наверное, не близко, иначе нашел бы занятие поприличней.
— Ты допила свое вино? Тогда иди. Нет, стой. Для какой такой надобности тебе нужно Кольцо?
— Чтобы превратить меня в секиру, — злорадно сообщила Томагавка, глядя, как вытягивается от изумления лицо Архимага.
— Именно в секиру? — деловито уточнил маг. — В камень там, в золотую чашу или в другие предметы мирного назначения не желаешь?
— Нет, спасибо. Раз уж дядя превратил меня именно в секиру, значит, у него были на то причины. Значительные, веские и, возможно, зловещие.
— Думаю, — медленно сказал Архимаг, — что мы удовлетворим желание твоего дяди. Какое, все-таки, мудрое существо этот Блин! Превратить тебя во что-нибудь спокойное и молчаливое, вроде секиры — самая замечательная идея, о которой я слышал в своей долгой жизни!
Томагавка презрительно хмыкнула. Спокойное и молчаливое! Ну, этот старый пердун ее плохо знает. Вот будет сюрприз…
Нанок позвенел цепями, прикинул расстояние до Архимага. Далеко, старый колдун зря рисковать не собирался. Были бы еще руки спереди скованы, другое дело, а так — только позориться. Выставлять себя на смех врагу Нанок не собирался.
— Могучий варвар с Кассарадских гор, — задумчиво сказал Эстелин. — Такой мог бы стать украшением любой армии, дослужиться до генерала. А умные генералы порой становятся и королями. Ты бы хотел быть королем, Нанок?
— Беодл упаси, — ужаснулся варвар незавидной участи.
— Интересно, — маг подался вперед. — Почему это доблестный варвар не желает надевать на голову корону?
— Уши натирает, — угрюмо сказал Нанок. — Вы вот скажите мне, господин хороший… как вас там зовут-то?
— Мастер Эстелин, Глава Ковена, — не без гордости представился Архимаг. — Ты у меня в гостях, достойный…
— Так вот, господин Мастер Кокона, — перебил его варвар, имевший о вежливости самые смутные понятия. То есть, знал, что слово такое есть, но вот что означает, понятия не имел и не стремился заиметь. — Пошто вы нас похватали, будто воров придорожных?
— Что значит — как? — Архимаг сделал вид, что крайне изумлен. — Колечко вы стащили? Значит, воры. Схватили вас на дороге? Стало быть, придорожные. Так что, дорогой мой варвар, все законно.
— Законно? — возмутился Нанок. — Чтоб честного грамотного человека ни за что хватали и в тюрьму тащили? Законно? Ах вы колдуны проклятые, дайте только руки освободить, все здесь переломаю! И вино, которое ты, Глава Мастера в одно рыло хлебаешь, выпью! И…
— Грамотный? — заинтересовался Мастер Эстелин, пропустив мимо ушей ту брань, которой щедро поливал его собеседник. У варваров это ведь не ругань, а неотъемлемая часть речи, любому известно. — А ну, вот тебе бумага, напиши что-нибудь!
— А руки мне за спину завернули, чтоб писать удобнее было? — съязвил варвар, и Эстелин отметил у него наличие зачатков разума. Пожалуй, уговорить его будет сложнее, чем казалось сначала. Зато и приобретение будет более ценным, чем он рассчитывал.
— Если пообещаешь не делать глупостей, руки тебе скуют спереди, — предложил Архимаг. Он ничем не рисковал, варвары всегда держат слово, данное врагу. Не то, что мудрые, не обремененные предрассудками дикарей, маги. Особенно, члены Ковена.
— Идет, — согласился Нанок. Двое стражей, проявив изрядную сноровку сняли с него цепь с хитроумным замком. Двое других держали у горла варвара короткие мечи, при малейшем движении готовые пустить оружие в дело. Нанок размял затекшие кисти, на которые тут же легли оковы.
— Ну, пиши, — потребовал Архимаг. Нанок взял грифель и нацарапал несколько букв.
— Что это? — удивился Эстелин, с трудом разбирая кривые каракули. — "УБЕЙ СЦЫБЯ АП СЧЕНУ"? Это ахарский, что ли?
— Он самый, — ухмыльнулся варвар и неожиданно прыгнул вперед. Прямо с тяжелым креслом, к которому был предусмотрительно прикован. Стражники, чуть расслабившиеся после того, как варвар вновь оказался скован, рывок прозевали, и склонившийся над листом бумаги маг оказался в пределах досягаемости для длинных рук Нанока.
Эстелин резко отдернулся назад, демонстрируя прекрасную реакцию, и тяжелые кулаки варвара лишь слегка смазали его по лицу, но и этого хватило, чтобы могущественный маг отлетел вместе с креслом на пару ярдов. Повторный рывок Нанока остановил массивный стол из черного дерева с серебряной инкрустацией. Опомнившиеся стражи швырнули варвара на пол и принялись ожесточенно обрабатывать сапогами. Нанок инстинктивно прикрыл самое варварское место скованными руками, проклиная того мастера, что пошил такие тяжелые сапоги.
— Не насмерть! — бледный от ярости Эстелин поднялся с пола. — Слишком легкая смерть для подонка!
Тяжело дыша, он подошел к Наноку и самолично пнул его в бок.
— Сковать ему руки с ногами и бросить в самую тесную камеру, — приказал маг. — Посмотрим, тупоголовый, как ты запоешь через пару дней!
— Запою? — удивился варвар. — Да я через пару дней завою!
— Рад, что ты это понимаешь, — ухмыльнулся маг, восстанавливая самообладание. — Скажи, отчего ты решил нарушить слово?
— Слово? — удивился варвар. — Я сказал — "идет". Кто идет, куда идет — ты не уточнял. Так что слова я не нарушил!
— С ума сойти, — негромко пробормотал Эстелин, когда стражи увели пошатывающегося Нанока. — Меня, Главу Ковена, обдурил полунеграмотный варвар! Наверное, слишком много работаю, отдохнуть надо. Пожалуй, на сегодня хватит.
Таким Мастера Лиона я еще не видел. Даже когда атаковали Гильдию. Даже когда шли в Заповедник Троллей. Собранный, целеустремленный — и смертельно опасный. Настоящий Мастер-маг, какими я их себе и представлял когда-то. У такого кошелек не попятишь — вмиг пальцы оттяпает.
— Что-то случилось? — осторожно спрашиваю.
— Я говорил с Мастером Луром, — маг немногословен. — Он предложил мне присоединиться к походу против Ковена. Я ухожу, Ваше Величество.
Жаль, конечно. На престоле я еще не освоился, поддержка мне бы не помешала. Но — надо, значит надо. Магу виднее, в конце концов. Да и Ковен этот в Ледании распоряжается так, будто короля здесь вовсе и нет. Кроме того, ребят выручать надо, и девиц тоже, хоть Томагавка и на редкость неприятная особа. А ко всему этот Ковен захватил еще и магическую карту. Она, в общем-то, свою роль сыграла, но часть этой карты — зачарованные одним сильным колдуном сандалии. Простые и деревянные — однако ж, одна из Регалий, и без нее меня ждет долгая и мучительная смерть во время обряда Солнце Ледании. В общем-то, Ковен этот достаточно всем подгадил, и поход против него — дело, угодное Творцу и святому Лакки. Жаль только, что при этом я остаюсь без своего придворного чародея. Мало ли что понадобиться может, маг ведь — вещь в хозяйстве полезная, местами даже незаменимая.
— Возвращайтесь поскорее, — говорю ему. — Ваше искусство нужно Ледании, сударь.
— Постараюсь управиться поскорее, Ваше Величество, — маг отвешивает изысканный поклон, делает два шага спиной вперед, разворачивается и уходит. Вот таким слогом мы теперь и общаемся.
Переворот прошел на удивление гладко. Всю ночь Фрол с гвардейцами уничтожал доверенных лиц мертвого уже самозванца, всю ночь Мастер Лион выговаривал дворцовой страже, пока она, наконец, не уверилась, что действовала на стороне заговорщиков, после чего дружно пала на колени и, бия себя в грудь, вымаливала прощение. Я дал — жалко мне, что ли? Ребята ведь, по сути, ни в чем не виноваты, кроме разве что моей стойкой и давней неприязнью к всякого рода страже.
Дальше — проще. Все знатные семейства дружно повалили во дворец выразить мне свою преданность и осудить покойных заговорщиков. Это и понятно — поиски живых сообщников все еще продолжались, и попасть в их список никто не хотел. И уж в личности короля усомниться в такое время желания ни у кого не возникло, даже если и возникали у кого смутные подозрения, он держал их при себе.
А мудрые советы Фрола и объявленное королевское недомогание помогли мне войти в курс всех дворцовых дел. Ну, не всех, а некоторых, самых срочных и важных. Остальные пока терпят.
Ко мне подходит Фрол, отвешивает поклон. Довольно небрежно отвешивает, короли, даже бывшие, кланяться как положено, не умеют. Вообще-то, мы были наедине, и делать это было вовсе не обязательно, но и Фрол, и Мастер Лион обращались теперь ко мне только официально. Чтобы ненароком не выйти из роли на людях. Мне же можно было обращаться, как пожелаю, король имеет право на некоторые причуды. И на проявление сердечности к людям, которые спасли его жизнь.
