Здоровяк сгреб обеих за руки и потащил вперед, предоставив им запутываться в собственных ногах и запинаться о конечности мертвецов, которые попадали где стояли и дружно корчились.
— Это были… — Ботинок Брайар увяз в чем-то мягком. Взбрыкнув ногой, она высвободила его, побежала дальше. — …два самых длинных квартала… — Один из каблуков заскользил по чему-то влажному и липкому. — …в моей жизни.
— Что?
— Не важно.
— Осторожно, лестница.
— Где? — спросила Брайар.
— Да вот же, глядите. Нам вниз.
И она увидела сход в подвал — прямо у себя под ногами. А у подножия лестницы, уставленной по бокам мешками с чем-то тяжелым и плотным вроде песка, ярко горел прямоугольник желтого света. Опираясь для равновесия на мешки, Брайар начала спускаться, однако первой шла Люси, и с рукой у нее что-то не ладилось. Даже в полумраке, даже в лихорадочной спешке нетрудно было заметить, что механика истекает жидкостью, не говоря уж о странном тиканье.
А ее собственная рука пульсировала, и при мысли о том, что перчатку придется снять, Брайар пробирала дрожь. Ей ничего не хотелось знать, но узнать было необходимо — и побыстрее. Если перчатка прокушена насквозь, то времени мало.
Она неуклюже проскакала по растрескавшимся ступенькам и в самом низу, где пол выравнивался, чуть не упала. После непроглядного мрака, царившего на улицах, свет показался ей невыносимо ярким; несколько мгновений Брайар ничего не различала вокруг себя, кроме пышущей жаром топки в дальнем углу.
— Мы потеряли Хэнка, — вымолвила Люси.
Дальнейших разъяснений Свакхаммеру не потребовалось.
На выходе из подвала были установлены двойные двери — совсем как в убежищах, где прячутся от ураганов. Здоровяк потянулся к ним и повернул какую-то рукоятку. Створки начали медленно опускаться, затем с резким стуком встали на место. Поверх разделявшей их щели легла полоска вощеной ткани. Напоследок Иеремия взял здоровенную балку, стоявшую у стены, и навесил на двери.
— Остальные целы?
— Кажется.
Брайар жмурилась, но глаза ее уже привыкали. И точно, все остальные были здесь — в помещении находилось не меньше пятнадцати человек. Кроме посетителей «Мейнарда», присутствовала горстка китайцев: сложив руки на груди, они шептались возле печи.
На одно ужасное мгновение Брайар охватила уверенность, что ее занесло туда же, откуда и начались ее странствия по городу, и что перед ней те же самые люди, которых она держала на мушке «спенсера»; однако здравый смысл восторжествовал: нет, до рынка отсюда топать и топать… как и до котельной, в которую она спустилась по грязной желтой трубе.
Заклубилась темными облачками угольная пыль, с шумом загуляли по комнате воздушные потоки — это заработали мехи рядом с печкой, наполняя свежим воздухом совсем другую трубу, откуда тот устремлялся в туннели.
Сначала Брайар не заметила ни мехов, ни трубы, но они тут и в самом деле были. Совсем как в той, первой котельной — разве что печь была поменьше, а механизмы, приводившие могучие устройства в движение, выглядели несколько иначе. Ощущалось в них нечто до странности знакомое, и это тревожило.
Увидев, как она поглядывает на печь, Свакхаммер ответил на ее немой вопрос:
— Та половина паровозного котла ни на что не годилась. Взяли и бросили прямо на насыпи, у воды. Мы притащили ее сюда, и уж теперь-то у нас печка так печка! Когда нужно побыстрее поддать пару, то другой такой в подполье не найти.
— Гениально! — с кивком подтвердила она.
— И не говорите.
Люси тяжело опустилась на массивный деревянный стол, разместившийся неподалеку от топки, и в свете пламени принялась за осмотр своей руки, которая окончательно вышла из повиновения, дергаясь и постукивая хозяйку по бедру. В довершение всего на юбку барменши неприличной струйкой брызнула смазка и растеклась пятном.
— Ах ты, сукина дочь!
Варни, не открывавший рта с той минуты, как они покинули кабачок, присел рядышком, взял механическую конечность в руки и стал на разные лады ее переворачивать, разглядывая под разными углами.
— Сломала, что ли? Ох и тяжелая, наверное… Смотри-ка, ты еще арбалет потеряла.
— Знаю, — сказала Люси.
— Ну да будь спокойна, починим. Гляди, тут вмятина. И вот тут, — добавил он. — И маслопровод треснул, скорее всего. Но мы ее починим, и станет как новенькая.
— Только не сегодня. — Рука сама собой растопырила пальцы, затем резко сжалась в кулак. — Придется потерпеть.
Люси обратилась к одному из китайцев на его родном языке. Тот кивнул и скрылся в ближайшем коридоре, но через несколько секунд вернулся с ремнем. Люси сразу передала его пианисту:
— Подвяжи-ка ее, голубчик, не сочти за труд. Не хочу кого-нибудь пристукнуть ненароком.
Варни начал возиться с перевязью. Люси между тем нашла глазами Брайар и кивнула ей:
— Пора, деточка. Чем раньше, тем лучше.
Стянув с себя противогаз и засунув его под мышку, Свакхаммер поинтересовался:
— О чем это ты?
— Ее укусили — Хэнк или еще кто-то. Прямо в руку. Сейчас пусть снимет перчатку, и мы посмотрим.
Брайар сглотнула комок:
— Не знаю, Хэнк это был или кто другой… По-моему, насквозь не прокусил. Синяк останется приличный, но все-таки…
— Снимайте, — приказал Свакхаммер. — Ну же. Если повреждена кожа, то чем больше вы тянете, тем неприятнее будет лечение.
Он подступил к ней, намереваясь взять за руку, но Брайар отдернула кисть и прижала к груди.
— Не надо, — проговорила она. — Не надо. Я сама. Сама проверю.
— Ладно, но я настаиваю, чтобы вы показали и мне.
Злости в его голосе не чувствовалось, но и упрашивать ее никто не собирался. Нависнув над ней, он призывно расставил руки, словно открыл дверь и предлагал даме войти первой. Пальцы его указывали на топку старого паровозного котла — туда, где свет был самым ярким, а тепло самым жарким.
— Хорошо, — вымолвила Брайар и побрела к печи.
Остановившись на безопасном расстоянии, она преклонила колени на перепачканной копотью ступеньке, сняла маску и шляпу. А потом, зубами распутав завязки на запястье, стащила перчатку. На тыльной стороне кисти, чуть ниже мизинца, проступил багрово-синим полумесяцем синяк. Брайар поднесла ее к глазам, повернула к свету и пристально вгляделась.
— Ну и как? — подал голос Свакхаммер, потом сам взял ее руку и принялся изучать.
— По мне, все нормально, — откликнулась она.
Отдергивать руки Брайар не стала: пусть посмотрит. Ей необходимо было услышать его мнение, как бы это ее ни пугало.
Вся комната затаила дыхание, кроме мехов. Те раздувались и сопели, и с каждым вдохом и выдохом желтая труба между печью и столом вздрагивала.
После паузы Свакхаммер сказал:
— Думаю, вы правы. И вам повезло. А перчатки просто отличные.
И, разом выпустив все запасы воздуха, которые копил в груди, он оставил ее руку в покое.
— Отличные, — согласилась Брайар; ее охватило такое облегчение, что больше ничего в голову и не пришло.
Баюкая пострадавшую руку, она привстала с колен и как следует уселась на ступеньку.
К Люси подковылял Уиллард и, ни к кому в особенности не обращаясь, заметил:
— А с Хэнком-то скверно вышло. И как же мы его потеряли?
Вопрос прозвучал без особой горечи, но и веселья в нем не было. И к банальному любопытству тут все не сводилось.
— Да все его маска, — пояснила Люси. — Уж больно неплотно сидела. Отошла от лица, вот он и надышался газа.
— Ну и что, бывает такое, — протянул Уиллард.
— Да сплошь и рядом. Только вот он выпил лишнего и забыл про осторожность, а чем это чревато, сам теперь видишь. Уилл, помоги мне с маской, а? — Вертя шеей, она попыталась вразумить свою руку и заставить ее работать, но та лишь трепыхалась у нее на груди. — Помоги-ка снять.
— Да, мэм.
Расстегнув все пряжки у Люси на затылке, он стащил с ее головы маску, затем проделал то же самое с собственной. Вскоре с респираторами расстались и остальные их спутники.
