Таг спросил:
– Разве это хорошо?
– Я не сказала. – Асура взглянула на свои руки в перчатках. – Но, может быть, не самый худший вариант? В той жизни, по меньшей мере, был бы смысл.
Штурмовик сжал челюсти.
– Я совсем запутался. Не смысл ли ты искала, когда бросила Джнахину вызов? Когда ушла? Ты хоть понимаешь, что… только чокнутый мог сделать такое?
– Да. Мне все равно, – ответила Асура.
– Допустим.
– А ты? Ты для чего дезертировал? Ты, получается, тоже чокнутый. Капитан имел полное право пристрелить тебя. У тебя есть ответ на вопрос, который ты задал мне?
– Нет, – покачал головой штурмовик.
– Вот видишь.
– Но потому я и спрашивал!
– А я думала… я думала, это из-за того, что ты…
– Из-за тебя? – округлил глаза Таг. – Ну… это не такая уж и неправда.
– Мне это льстит, – помолчав, произнесла Асура. – Честно. Но у нас ничего не выйдет, Таг. Даже если выживем, если уберемся с этой планеты. Ничего, Таг. Не стоит надеяться.
Он отвернулся.
– Ты настолько уверена?
– Нет, но сейчас точно не время для таких разговоров. Прости. И вообще, я не испытываю желания быть с кем-то, я одиночка. Когда-нибудь смерть найдет меня, и никто не узнает, где и как это случилось.
– Если выживем и выберемся с Изианы, – заметил Ирган.
– Ты прав.
– Ладно, – прервал новое затянувшееся молчание штурмовик. – Я, собственно, хотел обсудить наши дела. Как мы будем вытаскивать людей?
– Нужна разведка. Иначе какой смысл? Дальше – по обстоятельствам.
– Пойдем оба?
– Думаю, четыре глаза лучше, чем два.
– Еще время – надо спешить. – Таг посмотрел на свой коммуникатор. – Жаль. Не отказался бы от самой завалящей карты. Палочки и камешки меня не убеждают.
– Меня тоже, – кивнула охотница.
– Ладно, с этим ясно. Пока не увидим долину своими глазами, планировать операцию не имеет смысла. Но тут снова повисает вопрос с заложниками.
– Уведем их как можно дальше, запутаем следы. И будем надеяться, что у мародеров нет воздушного транспорта.
– А что делать с этими? У Мертвого Дерева? Не потащим же мы их с собой.
Асура об этом как-то не подумала.
– Две группы фермеров, – вслух рассуждал штурмовик, – будут разделены весьма немалым расстоянием да еще и целой армией озверелых головорезов.
– Проблема воссоединения семей сейчас не главная, Таг. Если у нас не получится, воссоединять будет некого. Не забивай себе голову.
– Мы уведем отсюда десять молодых мужчин, Асура. И они… они наверняка погибнут. Что тогда станет с остальными?
Охотница схватила с земли ветку и начала ломать ее на мелкие части.
– Тогда этим женщинам и детям придется научиться драться. Чтобы выжить.
Таг склонил голову. Асура видел, что ему не нравится эта идея.
– В любом случае, других вариантов нет, – сказала она. – Нам нужна помощь. Вдвоем наши шансы практически нулевые.
А сама подумала: с лесовиками или без, их, кажется, нет вообще…
Асура не испытывала страха, скорее, досаду. Джнахин был прав. Она и Таг только погубят себя.
Штурмовик молчал и думал, хмуро разглядывая заросли.
– Не будем терять время, – сказал он, и по его тону Асура заключила, что он смирился с неизбежным. – Осталось решить вопрос, кто командует.
Хибранийка ждала, когда он это скажет.
– Хочешь сам?
– Не рвусь, если ты об этом, но командир нужен.
– Ты имеешь в виду нас двоих?
– Ну, Маиру и его дружкам я такое дело не доверю.
– Хорошо, командуй ты.
– Я потребую полного подчинения, Асура. Буду брать пример с Джнахина. Если скажу, что тебе надо пойти туда-то и туда-то и умереть – ты выполнишь приказ.
Асура не сдержала улыбки. Таг не ответил тем же, хотя его фраза отдавала дешевым пафосом. Штурмовик не сводил с нее взгляда, пока охотница не сдалась, выставив руки перед собой.
– Ладно, ладно. Я не претендую на лавры командующего, Ирган. Мне все равно. Хочешь – будь. Насчет приказов, не волнуйся. Если от моей смерти будет толк, я пойду и умру. – Поднявшись, Асура закинула снайперку за спину, отряхнула броню от налипших листьев и травинок. Все было просто, обыденно. Словно они прогуливались в парке и занимались тем, что планировали вечеринку.
– Я ничего такого не имел в виду, – проворчал Таг, отворачиваясь.
– Я знаю. Просто кому-то надо взять на себя ответственность. Целиком и полностью. Я рада, что это будешь ты. Другим… знаешь, пожалуй, другим, исключая Джнахина, я бы не доверилась.
– Комплимент?
– Истинная правда. В тебе есть задатки лидера, хотя ты и предпочитаешь отсиживаться в тени. Я бы доверила тебе свою жизнь. Ну что ж, идем. До долины еще топать и топать… Кстати, у тебя есть стимуляторы?
– Да, – рассеянно кивнул штурмовик, словно обдумывая ее слова. Они сбили его с толку.
– Я с ног валюсь, так что, пожалуй, таблетка не помешает. – Асура повернулась и зашагала обратно в сторону лагеря. Сделалось тихо.
Ирган еще какое-то время топтался на месте. Ему требовалось выстроить мысли хотя бы в какой-то последовательности, чтобы устранить хаос. Само по себе присутствие Асуры вносило немалый диссонанс, который преодолеть было чрезвычайно нелегко, а тут еще операция, недостаток данных, неуверенность в собственных силах. Таг никогда не примерял на себя роль командира и до недавнего времени даже не задумывался над этим. В его планах на будущее не значилось создание собственной группы. Группа – это ответственность, умение держать ситуацию под контролем, авторитет, в конце концов. Удел избранных, если выражаться красивыми словами. Жребий таких, как Джнахин. Хибо со стальным стержнем внутри. А кто он такой? Просто солдат, хороший, профессиональный, но только солдат. И Асура наверняка ошибается или просто пошутила, сказав, что чувствует в нем лидера, которому бы доверила свою жизнь. Лидер не боится и умеет бороться с сомнениями, так, по крайней мере, это себе представлял Ирган. Сейчас же он не просто боялся, а испытывал ужас. Он взялся руководить заранее провальной операцией; ему вести на смерть людей, тех немногих, что остались.
Таг стиснул кулаки. Была секунда, когда он хотел все отменить, убедив фермеров, что бездействие спасет куда больше жизней. Они поймут… Нет, неверно. Не поймут. Все, чем кончится его речь, это плевком в лицо, презрительным смехом. Таг Ирган станет отверженным. И если ему было бы все равно, какое мнение сформируется у беженцев о нем, он не мог себе позволить стать трусом в глазах Асуры. Трусом и предателем.
Ирган не помнил, чтобы когда-то еще переживал столь мучительные сомнения и страх. Годы прошли с того дня, когда он впервые взял в руки оружие и занялся войной; почему вдруг такое случилось с ним теперь?
Штурмовик огляделся. Он был один, рассчитывать не на кого. Никто не даст совета и не решит за тебя. Не потешит твое самомнение неуклюжим комплиментом в стиле: «Расслабься. Ты же герой, братец, а у героев коленки не трясутся».
Таг впервые пожалел, что бросил группу, увлекшись Асурой и стремлением совершить подвиг. Он лишился семьи.
Орбитон. Лагерь объединенной хибранийской группировки. Полчаса после возвращения «Вдовушки»
Фаррел Джнахин мерил шагами коридорчик перед дверью в комнату совещаний, той самой, где он и Лайдан Батта обсуждали операцию.
Капитан доходил до андроида-охранника и поворачивал назад. Десять шагов туда, десять шагов обратно. По другую сторону дверного проема был виден холл, по которому деловито сновали офицеры эмадинских вооруженных сил. Штаб не прекращал работу ни на минуту. Каждый в этом здании чувствовал себя частью целого, человеком нужным в независимости от звания. Военная машина работала как часы. Такое, Фаррел знал по опыту, встречалось нечасто.
Но сам Джнахин был здесь лишним. Мало того, ему казалось, он стал просителем, который смиренно ждет, когда чиновник соизволит принять его. Батта ушел на очередное оперативное совещание. Разведке в этой войне отводилась важная роль, поэтому Лайдан и его подчиненные постоянно оказывались на переднем крае. В последний раз Фаррел связывался со своим куратором, когда «Вдовушка» вошла в систему Орбитона, но майор и словом не обмолвился о том, чем намерен заняться. Возможно, Батту вызвали в последний момент, перед самым приходом Джнахина, однако это служило слабым утешением.
Хибо был в ярости, и ему требовалось сорвать ее на ком-то. Или на чем-то. Остановившись перед закрытой дверью, наемник посмотрел на андроида. Капитан мог сломать эту железяку одной левой, но мысль, что бюрократы покатят на него бочку за порчу армейского имущества, подействовала отрезвляюще. Фаррел отвернулся. Ему сказали, что майор пробудет на совещании еще как минимум полчаса; с той поры прошла половина. Ярость понемногу снижала накал, капитан сделал глубокий вдох и выпустил воздух, прислушиваясь к ритму сердца. Придя сюда, наемник собирался устроить куратору головомойку, высказать ему все, что он думает об эмадинской разведке в целом и Канни Офир в частности. Хотел поставить ультиматум: либо Батта и его миньоны прекращают совать нос в его дела, либо он умывает руки. Из-за выходки Офир едва не сорвалась операция, группа оказалась в положении, когда была вынуждена спасать свою жизнь. «Секирам» повезло, что в распоряжении Жженого не оказалось более опытных и расторопных бойцов и что сам их командир допустил такой серьезный просчет, не подумав о взрывчатке. Вряд ли Жженый смог бы обезвредить заряды, но в его силах было отвести своих людей подальше, спасти их и выжить самому. На войне многое решает случайность, Фаррел знал об этом, просто он всегда старался свести случайности к минимуму, если не вовсе исключить их. Эмадинцы же, наоборот, словно намеренно разрушали привычный стиль работы капитана.
