был быть сильный. Затылком оземь, должно быть, тоже приложило знатно. Ее Высочество…
И в этот момент Алька застонала.
– О… о небо!! – Наина схватила сестру за плечи и затрясла. – Жива!!
– Ай… больно же! – до сих пор остававшееся неподвижным лицо Алевтины чуть скривилось, и она тяжело приподняла веки. – Не тряси!
Наина тотчас разжала пальцы, уронив руки, и неожиданно для самой себя расхохоталась – не переставая плакать.
Алевтина с трудом, морща лоб от боли, попыталась приподняться. И тогда Наина, не переставая всхлипывать и сама не зная уже – от смеха или от слез – сгребла ее в объятия.
– Ой! Задушишь, Наинка, больно… – тем не менее, младшая царевна и сама вцепилась обеими руками в старшую. А потом, пошевелившись, вдруг шепнула той на ухо, – Наина… а отчего так тихо-то стало?
Не отпуская сестру из объятий, Наина с изумлением прислушалась – и впрямь тихо! – и оглянулась.
До этого мига будто кто натолкал ей хлебного мякиша в уши, да пеленой глаза застелил. А теперь – точно сдернули с мира ткань, вернулись краски и звуки. Нет, кругом не было той мертвенной тишины, в какой правительница, себя не помня, неслась к умирающей, как она думала, сестре. Но… не было и звуков боя.
Что-то звякнуло совсем рядом – упал оземь щит, а следом и меч, черного воина. А сам он, точно проснувшись от долгого тяжкого сна, с изумлением озирался вокруг.
Точно так же озирались, точно ничего не понимая, и прочие воины короля Демара. Кое-кто продолжал биться, но – словно стержень из них какой вынули. Иные просто бросали или роняли оружие. А иные пытались о чем-то расспрашивать… своих же противников.
…А нежити вовсе как будто не видно нигде. Впрочем, нет – вон туша волкодлака, и еще одна… и зеленоватая рука упыря – самого его не видно из-за раненого воина. Вот только рука эта не дергается, точно и не намерен тот упырь вставать заново, и нет нужды сжигать его поскорее.
Воины Тридевятого оружие опускать не торопились – кто знает, чего теперь ждать?
Как-то само собой вокруг двух царевен, сидящих на земле, образовалось пустое пространство, окруженное богатырями из особого отряда. Один только Ратмир все так же сидел на коленях рядом.
Откуда взялась и как миновала тот заслон старая ведьма, никто не понял. Анжей попытался заступить ей путь, но колдунья лишь махнула рукой на него – и воина снесло воздушной волной.
– Не бойся, не обижу твою зазнобу, – как-то очень по-доброму сказала она.
А потом остановилась прямо перед царевнами, глядя на них сверху вниз. И девушки тоже смотрели на нее неотрывно.
В руке ведьма сжимала короткий обрывок цепочки. Но когда Алька недоуменно уставилась на него, старуха подняла руку, с удивлением, будто первый раз видя, взглянула на цепь – и разжала пальцы.
Упав оземь, цепь рассыпалась черной пылью.
– Вот оно как, значит, – медленно произнесла наконец колдунья. – Сестры… любящие чистые души. Одна другую от верной смерти спасла, собой заслонив. Вот как… просто. Дура я старая, выходит. Сколько думала, гадала, искала, опыты ставила… сколько столетий!
А затем, пристально посмотрев на Альку, а затем на Наину, оторопело молчавших, просто добавила:
– Спасибо, девочки, – и поклонилась в пояс.
*
…Атака войска Тридесятого королевства захлебнулась. Бывшие захватчики не могли припомнить, для чего они здесь – развеялись чары, наложенные ведьмой не своей волей, по приказу, что нарушить не могла. Воеводы короля Демары пытались отдавать приказы – да толку от того было немного. Станет ли кидаться на кого с оружием человек, не понимающий, где он и зачем – кто бы ни приказывал? Нежить, что не сама встала, а призвана была злыми чарами, и вовсе самоупокоилась.
Воины Тридевятого и союзники, почти не встретив сопротивления, захватили в плен короля Демара и его приближенных, которых защищала лишь немногочисленная преданная личная стража.
Крестьяне, вызванные из Камнева, уже сновали по бывшему полю боя, собирая тела павших и раненых. Здесь и там разворачивались шатры, где студенты-лекари зашивали раны и делились силами с пострадавшими – не разбирая, где чей воин.
Обо всем этом Наине исправно докладывали, и она рассеянно кивала, отпуская очередного вестника.
Две девушки в мужских рубахах и закатанных до колен штанах сидели на обрыве над речным берегом, болтая спущенными вниз ногами. Правда, одна из них время от времени шипела и чуть морщилась, потирая грудь.
– Зря ты Ратмиру не дала до конца залечить, – хмыкнула Наина.
Рану на бедре Алевтины колдун осмотрел, остановил кровь и слегка стянул ее края магией, наложив мазь. Да и ушибленную голову царевне слегка подлечил. Но дожидаться полного исцеления царевна не стала.
– Царапина, – девушка махнула рукой. – И пара ушибов. Там тяжелых сейчас полно, не до меня…
Наина вздохнула и оглянулась за спину.
– Да, пожалуй…
Чуть в отдалении маячили фигуры стражников, стерегущих покой царевен. Был здесь и кое-кто из богатырского отряда.
Но лекарские шатры хорошо виднелись и отсюда. Как и высокие костры…
…А это что еще за каракатица?!
Наина присмотрелась, а потом тронула сестру за плечо, кивнув в нужную сторону.
Алька, тоже оглянувшись, присмотрелась.
– Елисей?!
Королевич Елисей брел… нет, скорее полз… хотя это слово тоже не совсем верное. Словом, двигался в сторону родного королевства. Долго же ему такими темпами… двигаться придется.
Видно отсюда было не слишком-то хорошо, но ясно было, что королевич сидит на стуле – точно приклеенный. И передвигается, старательно извиваясь на этом стуле так, чтобы переставлять по земле деревянные ножки – сначала правые, потом левые. Способ этот, опробованный им не так давно при царевне, был не слишком удобен, но, похоже, королевич с ним вполне уже освоился и “шагал” вполне шустро.
– Чего это он? – спросила Наина почему-то шепотом.
– Хм… не до него всем стало, должно быть. А ты что на его счет последнее приказывала?
Правительница пожала плечами.
– Да вроде он войну остановить порывался. Я задержать велела.
– Ага… а как ты это велела?
– Да как – обычно. Хоть к стулу, говорю… – тут Наина запнулась и медленно продолжила, – привяжите. Но не могли же они решить, что это я всерьез?!
– Да-а-а? – Алевтина окинула сестру взглядом. – То есть когда ты велела, чтобы меня учителя хоть к стулу привязывали, ты тоже не имела в виду ничего такого?
– А они – что?! – ужаснулась Наина.
– Аха, – Альке очень хотелось сейчас встать (ну или хоть сесть) в позу, изобразив оскорбленное достоинство, а потом величественно простить, но тут королевич сделал очередной “шажок”, и она
