Сжатые в кулачки пальчики. Крохотные, но все же уже изменившиеся ручки. Алекс улыбнулась, успокоенная этим видением.
— Она такая славная, — прохрипела Стейси, не похожим на свой прежний, голосом.
На нее было страшно смотреть — голова как будто пустила корни. Ткани нарастали и тянулись, а где-то уже и соединились с еще неподвижным телом.
— Скажи мне зачем ты сделала это? Ты помогала мне и защищала, только ради того, чтобы…
— Ее! Не тебя!
Алекс даже отступила от проступившей в голосе полумертвой вампирши злости. Она не узнавала ее, как будто все это время знала другого человека.
— Чем ты заслужила ее?
Алекс не понимала, как можно разговаривать в таком состоянии. Это противоречит всем законам природы и тем не менее у нее это получалось.
— Чем?!
Алекс стояла над Стейси и сдерживала себя от того, чтобы врезать по ее голове еще раз, чтобы та откатилась в сторону.
— Тем что переспала с нужным парнем?
Она бы погнала ее обратно, к той водяной яме, но на руках у нее слишком драгоценная ноша.
— Что ты понимаешь в детях? Ничего! Ни в детях, ни в материнстве, ни в том, как воспитывать их. Чему ты научишь ее?
— За то у тебя в избытке и знаний, и опыта, и морали, но вот дела. Бог на моей стороне!
МакКен дернула головой, застонала. Алекс увидела блеснувший внутри раны металл, словно кто-то подсуетился и подлил туда ртути.
— Только и думаешь, как угодить этому слизняку.
Вот значит как? Так она видела ее? Наверное, она права. Оглядываясь на прошлое, Алекс не может не признать, что все могло видеться и так.
— Пойдешь за ним? Отнесешь ее на эту помойку?
Алекс все-таки ударила ее, но не из-за ненависти и не потому, что хотела заткнуть ее. Нет, она боялась, что та восстановится слишком быстро и Алекс не заметит, как эта стерва бросится на нее.
— Обреки ее на этот кошмар! Сделай такой как они!..
— Как ты!
Стейси пошевелилась, подняла руки, пытаясь подобрать и поправить голову, но ботинок Алекс врезался ей прямо в ключицы, с силой вогнав их в грудную клетку. Она теперь хрипела.
— Я защищала ее! Только ее! Отдай ее мне!
Алекс идет прочь, не найдя в себе сил, чтобы ответить хоть что-то. Вампир еще кричит ей в след, смешивая слова с рыданиями.
— Все должно было быть по-другому! Ты слышишь?! Ты убила моего друга! Ты должна была умереть на том столе! Они бы разорвали и тебя, и Моргана! Они бы отдали мне ее!
Алекс оказывается снаружи, бредет по колено, а потом и по щиколотку в воде. Слова Стейси словно надоедливое эхо еще звучат в ее ушах. Она не знает куда идти. Она не вернется обратно. Только не в ее дом. Она двуличная тварь, как бы не пыталась доказать ей сейчас, что она белая и пушистая.
— Отдай мне ее! Ты слышишь?! Отдай! Я не хотела, Алекс!
Она уже никогда не поверит ей, не сможет отвернуться со спокойным сердцем, когда та рядом.
* * *
— Алекс?!
Ее встречает Клейтон. В доме нет ни Керри, ни Джейка.
— Где остальные?
— Ты нашла ее?
Алекс приоткрывает ворот куртки, показывая ему девочку. Его напряженные черты лица становятся мягче — исчезает тревога и появляется облегчение.
— Керри взяла след. Мне пришлось остаться на тот случай, если появишься ты.
Она кивает и идет наверх. Ей не хотелось возвращаться сюда, но и быть изгоем, прятаться как Голум по пещерам и норам Алекс не собирается. Она заберет свои вещи и те деньги, что сохранились у нее от пожертвования властей, а дальше! Она еще не придумала, но скорее всего вернется в Бристоль.
— Я позвоню ей! Предупрежу, что ты вернулась.
— Не надо.
Теперь у нее получается отобрать у него телефон. Р-раз! И вот он у нее.
— Я прошу вас. Позвоните ей позже. Я понимаю, что моя просьба выглядит странно и даже не благодарно, но так надо.
— Сперва, я хочу узнать причину.
Он забирает телефон с той же ловкостью, что и она. Ему не понравилось, что она смогла превзойти его в этой мелочи.
— Это не может быть просто одолжением?
— Я не делаю одолжений вампирам.
— А как де Керриан?
Алекс перехватывает заворочавшуюся Анну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Она исключение, подтверждающее правило.
Этот маркиз не любит вампиров. Может так оно и лучше. Она может рассказать ему без вероятности обидеть.
— Я не хочу, чтобы они знали, что я ухожу. Я начну сомневаться и думать, как лучше для нее.
Алекс разливает молоко по оставшимся бутылкам, перед этим добавив в них несколько делений крови.
— Вы не доверяете ей? Считаете это порядочно после того, что она сделал для вас?
Алекс часто кивает, хоть и хмурится при этом.
— Я хочу вернуться к людям. Они опаснее наших соседей. Я не хочу подставить ее перед той кучкой вампиров, что трясутся над своими тайнами. Я знаю, что выкручусь, но они то думают, что умнее и вообще!..
Есть еще Морган! Алекс ни за что не вернется туда. Ни сейчас, когда Анна маленькая, ни потом, когда она повзрослеет. Она знает как будет выглядеть их разговор с Морганом, потому что увидела достаточно, чтобы осознать горькую правоту слов Стейси, свою собственную роль и то, что ей на самом деле важно.
Алекс не готова рискнуть жизнью ребенка ради своей любви и раненного самолюбия Джейка.
Он будет орать, обвинять, вызовет чувство вины, чего доброго, назовет ее своей дочерью, и Алекс станет думать, где достать надувной плот с розовым парусом только бы удостовериться, что это лишь мечты, наивные ожидания того, чего уже не случится никогда.
Детям желают лучшей судьбы, а не того, что просто для тебя.
Глава 31
— Я могу помочь.
Клейтон становится с другой стороны стола. Клейтон Вэст маркиз Нортгемптон на дух не переносит вампиров. У этого неприятия много причин, самый главный из которых — жизнь. Эти существа не раз и не два предавали его, нарушали договоренности с легкостью предадут и убьют, ради собственной выгоды, перевернут твои слова и оставят в дураках. Так уже было и много-много-много раз.
— Но не с кровью.
Алекс кивает, передавая ему бутылку с молоком. Она не выпустит Анну и не передаст никому другому. Только не сейчас, пока еще жив страх потерять ее.
— Вымыть руки, погреть молоко, перелить в бутылки до этого деления, взболтать — она показывает на черточку, — закрыть и переставить в термосумку. Справишься?
Он трясет стеклянный бутыль, но внимание его поглощено другим. Ребенок у нее на руках вызывает противоречивые эмоции — неясное предчувствие беды, интерес и вину.
— Почему к людям?
Как бы хамски не выражался вампир-мутант с мертвой земли, но он прав — Клейтон не уберег девочку. Он злится на себя за это и совершенно не важно, что предательство пришло оттуда откуда не ждали.
— Я хочу, чтобы она была в первую очередь человеком, а потом уж все остальное. Как ты и я.
Алекс вздрагивает, перед глазами проносится еще незабытая и свежая, как кровоточащая рана сцена — Эй-Джей на коробке. Маленький мамонтенок, что вгрызся в Стейси и в того парня своими крошечными бивнями. Ее укусы отчего-то не затянулись, так как она видела это у Керри или у Рафаэля. Ей страшно еще и за это. Она выходит может быть опасна и не только для них.
— Считаешь, что побег — это выход?
Алекс ничего не отвечает ему. Она невозможная трусиха и боится, что Джейк добьет ее и растопчет окончательно. Это не поступок взрослого человека, сбежать и не сказать ничего, но плевать ей на это. Наверное.
— Иногда, да.
Сумка, перекинутая через плечо. В ней несколько комплектов вещей для Анны, один для себя и пакет крови из холодильника. По большому счету ей нужно уехать куда-нибудь в Азию. Там ее не найдут. Она постарается сделать это. Чем больше Алекс размышляет над этой идеей, тем больше та привлекает ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Клейтон?
Она упаковывает еду для ребенка и поднимает глаза на Вэста.
— Я не могу просить вас, чтобы вы ничего не говорили Керри, но, пожалуйста…
